Приглашение в мир чувств - Мелани Милберн

– Я тоже рад, что увиделся с тобой, – сказал Лукас, вкладывая в свои слова сразу несколько смыслов.

Руби была в домашнем офисе и составляла меню для свадьбы пожилой пары, которые влюбились друг в друга в детстве, но в итоге связали свою жизнь с другими людьми. Теперь им за пятьдесят, они оба овдовели, поэтому воссоединились и снова влюбились друг в друга.

Такие счастливые истории радовали Руби, хотя она сожалела о том, что в ее жизни не будет такого благополучного конца. Неужели ей не придется ждать до пятидесяти лет, чтобы услышать признания в любви?

С тех пор как они с Лукасом расстались, она ничего о нем не слышала. Не стоит удивляться. Они могут не общаться месяцами и даже годами. Но их недавняя близость вселяла в Руби надежду. Она думала, что он влюбится в нее так же сильно, как она в него.

Она пыталась развеять свои мечты и жить дальше, работая и проводя время с подругами, но никакая деятельность и общение не заполняли пустоту одиночества от любви и потери единственного человека, которого она хотела видеть рядом с собой.

Руби сохранила файл на ноутбуке, и тут в ее дверь позвонили. Она никого не ждала. Харпер и Аэрин заходили накануне вечером, чтобы посмотреть фильм и приготовить домашнюю пиццу. Харпер жаловалась на ноющую боль в спине и хандрила.

Руби отодвинула стул и посмотрела в глазок на двери. Она увидела Лукаса с букетом красных роз в руке, и ее сердце замерло. Она открыла дверь, ее нервы были на пределе.

– Лукас?

– Можно войти?

– Конечно! – Она закрыла дверь, как только он вошел внутрь. – Я не ожидала, что ты придешь.

Лукас вручил ей розы.

– Это тебе, – прохрипел он, словно наглотался розовых шипов.

Руби наклонила голову и понюхала алые цветы, потом опять посмотрела на него:

– Ты без солнцезащитных очков.

Он улыбнулся, и ее сердце затрепетало.

– Я стал немного лучше видеть.

– Да? Я так рада за тебя. – Руби отложила розы в сторону, боясь надеяться на чудо.

Лукас протянул к ней руки:

– Иди сюда.

Она шагнула в его объятия, и у нее возникло ощущение, что она вернулась домой. Он крепко обнял ее, словно никогда не хотел отпускать. Она ни разу не видела, чтобы выражение его лица было таким нежным. Неужели Лукас передумал и хочет продолжить их отношения?

– Ты простишь меня за то, что я только сейчас понял, что мне следовало понять месяц назад? – Он сглотнул и продолжал тем же хриплым голосом: – Я люблю тебя, моя дорогая. Я думаю, что влюбился в тебя, когда мы впервые поцеловались. Мне так стыдно, что потребовалось так много времени, чтобы разобраться со своими чувствами.

– О, Лукас! – Руби так стремительно прижалась к нему, что он едва не потерял равновесие. – Я перестала надеяться, что ты когда‑нибудь полюбишь меня.

Лукас поддел пальцем ее подбородок и встретился с ней взглядом.

– Значит, ты меня тоже любишь? Я рискну предположить, что любишь. Ты ничего не сказала в Ротвелл‑Парке в ночь свадьбы.

– Конечно, я люблю тебя. – Руби счастливо улыбнулась ему. – Я хотела признаться, но мне помешала гордость.

Он нежно обхватил ладонями ее лицо:

– По‑моему, ты правильно поступила, что не призналась мне в день свадьбы. Мне нужно было немного помучиться и подумать. Я не привык чувствовать себя таким разбитым после расставания с женщиной. Обычно я первым заканчиваю отношения. Я только сегодня понял, что злился на тебя, потому что люблю тебя.

Руби посмотрела на него широко раскрытыми глазами:

– Ты делаешь мне предложение?

Он застенчиво улыбнулся:

– Наверное, да. – Он встал на колено, взял ее за руки и посмотрел на нее с огромной любовью. – Окажешь ли ты мне честь стать моей женой, спутницей жизни и родственной душой?

Руби подняла его на ноги и снова обняла:

– Да! Разве я могу отказать тебе? Ты единственный мужчина, которого я всегда любила. Думаю, я влюбилась в тебя с шестнадцати лет. Ты не представляешь, какой несчастной я была. Нет худшей работы, чем организация свадеб, когда пытаешься вылечить разбитое сердце.

– Моя бедняжечка. – Лукас снова обнял ее, положив подбородок ей на макушку. – Я тоже был несчастен. Я не мог спать. Я не мог логически думать. Я был одинок и все время тосковал по тебе. Мне не верится, что я потратил впустую целый месяц, думая, что не чувствую к тебе ничего серьезного.

Руби посмотрела на него:

– Ты сказал, что понял это только сегодня?

– Сегодня утром я встречался с отцом. – Лукас поморщился. – Мне казалось, я увидел себя в будущем. Он никогда не находил времени для моей матери, как и для своей нынешней жены, которая станет бывшей женой, если он не примет во внимание все, что я ему сказал?

– А что ты ему сказал?

– Я сказал ему, что слова пусты, а об истине говорят поступки. Что он может измениться, если захочет. – Он усмехнулся. – И я понял: все, что я говорил ему, относится и ко мне. Моя постоянная занятость помогала мне не думать о том, чего я хочу: любовь, верность, семья. Потеряв зрение, я был вынужден остановиться и подвести итоги. И я ненавидел каждую секунду своей жизни. Вот почему я был таким угрюмым медведем в тот день, когда ты вошла в библиотеку Ротвелл‑Парка и попросила меня о свадьбе Дельфины. Я больше не мог прятаться за своими прибыльными проектами по всему миру. – Он улыбнулся. – Мне так приятно видеть тебя. Пусть не совсем четко, но я вижу блеск в твоих прекрасных глазах. И даже новые веснушки на твоем милом носике.

Он вложил в поцелуй всю свою любовь, которой она могла доверять, несмотря ни на что.

Лукас оторвался от ее губ и улыбнулся, глядя на нее сияющими глазами.

– Мне следовало попросить разрешения на свадьбу с тобой у твоей бабушки. Как ты думаешь, что она скажет о нашей свадьбе?

– Возможно, у нее будет сердечный приступ, – сказала Руби. – Я не говорила ей о наших отношениях. Я не выдержала бы нотацию, которую она мне наверняка бы прочитала.

– Она порадуется за нас, – произнес Лукас. – Она будет счастлива, что мы с тобой нашли любовь всей своей жизни.

– Ты считаешь меня любовью всей твоей жизни?

– Я не предполагал, что можно быть таким счастливым. Я всегда боялся полюбить кого‑нибудь, потому что этот человек мог меня бросить. Я научился этому на примере своих родителей. – Он провел большим пальцем по ее нижней губе. – Но ты, моя прекрасная девочка, все изменила.