Эра войны. Эра легенд - Майкл Дж. Салливан

Арион взглянула на Трессу.

– Можно мы поговорим с Гиффордом наедине?

– Чтобы ты навела на него порчу? – взвилась та. – Вот что я вам скажу: идите-ка вы отсюда подобру-поздорову. Возвращайтесь в свою неприступную каменную крепость, к одноглазым ящерицам, котлам и летучим мышам. Оставьте нас в покое. Если вас не затруднит, конечно.

– Никогда не видела одноглазых ящериц, – заметила Сури. – Хотя уж в ящерицах-то я неплохо разбираюсь.

– Еще бы. Ты с ними, небось, на короткой ноге.

Сури кивнула.

– Конечно. Ящерицы очень дружелюбные.

На это Тресса не нашлась что ответить и нерешительно взглянула на Гиффорда.

– Гиффорд, – сказала Арион, крутя его чашку в руках. – Я считаю, ты замечательный мастер. Просто изумительно. Фарфор такой тонкий, что даже просвечивает.

– Все дело в глине – подойдет только белая и мягкая, а еще в гончафном кфуге и в хофошем обжиге. Нужно обжигать долго-долго.

– Очень искусная работа, и дело не в одном мастерстве, а также в творческом подходе. Форма чашечки, как у цветка, и этот завиток на ручке…

– Спасибо.

– Ты что, пришла сюда, чтобы похвалить его работу? – с сомнением спросила Тресса.

– Отчасти, – ответила Арион. – Но у меня есть еще несколько вопросов. Гиффорд, ты умеешь петь?

– Ха! – Тресса хлопнула себя по колену. – Да он поет как простуженная жаба!

Гиффорд нахмурился.

– У меня не очень хофошо получается говофить, а петь еще тфуднее. Губы и язык плохо фаботают, и звуки выходят непфавильно.

– Ну, может быть, не петь, а напевать без слов? Ты напеваешь, когда работаешь?

Гиффорд подумал, потом кивнул.

– Да, пожалуй.

Арион, улыбнувшись, посмотрела на Сури.

– Ну напевает он, и дальше что? – проворчала Тресса. – Это что, преступление? Я тоже иногда напеваю. Твое-то какое дело?

Арион не обратила не нее внимания.

– А у тебя бывало когда-нибудь предчувствие, что скоро пойдет дождь, а на небе в это время ни облачка? Или, может быть, ты чувствовал, что зима будет ранняя или, наоборот, поздняя?

Гиффорд пожал плечами.

– Не знаю. Может, и было такое.

– А ты умеешь разжигать огонь, хлопнув в ладоши? – спросила Сури.

– Нет, – удивленно ответил Гиффорд.

– Сури имеет в виду, бывало ли так, что ты очень чего-то хочешь, и это происходит? Случались в твоей жизни счастливые совпадения – например, когда ищешь что-то и сразу же находишь, или дождь начинается только когда ты дошел до дома?

– Такое вряд ли.

Тресса расхохоталась.

– Этот парень едва ли может считать себя мастером счастливых совпадений. Скорее наоборот, – добавила она, хлопнув Гиффорда по плечу, – такое ощущение, будто боги, когда создавали его, маялись похмельем. – Она сплюнула, вытерла подбородок и покачала головой. – Ты что, считаешь его колдуном, потому что он лепит из глины красивую посуду?

– Возможно, – ответила Арион. – Сделай мне одолжение, Гиффорд. Я хочу, чтобы ты пошевелил пальцами вот так. – Фрэя как будто пощипала струны арфы. – Так, правильно. А теперь посмотри на мои ладони и подумай об огне. Представь, что мои руки пылают. Представь, как они плавятся, а потом превращаются в пепел. Сосредоточься. Закрой глаза, если так тебе будет легче.

Гиффорд уставился на руки Арион, и Сури забеспокоилась – а вдруг у гончара действительно получится поджечь фрэю? Конечно, Арион знает, что делает, тем не менее Сури приготовилась погасить даже самый слабый огонек, если он вдруг появится.

После путешествия в Нэйт Сури заметно улучшила свои навыки в использовании Искусства. Последние восемь месяцев она занималась с Арион в основном техникой. Девочке казалось, что они, как в прежние времена в Далль-Рэне, играют с веревочкой и учат рхунский и фрэйский. Арион показывала простое плетение, а Сури перенимала его и усложняла. Фрэя улыбалась, часто смеялась или качала головой и говорила: «Почему никто не додумался до этого раньше?» Сури не сомневалась, что сможет защитить Арион от всего, что способен натворить Гиффорд, и все равно тревожилась.

После смерти Туры, гибели Минны и избрания Персефоны кинигом Сури осталась совсем одна. Вокруг – полно людей, но ни единой родственной души. Запертая в холодной темной ловушке Алон-Риста, девочка тосковала так сильно, что перестала есть. Рэйт и Арион помогли ей прийти в себя, но понесенные утраты были еще свежи, и теперь она стала тревожной и подозрительной.

Гиффорд долго смотрел на руки Арион, насупив брови.

– Ой! – фрэя отдернула ладонь. – Достаточно, хватит. Хватит. ХВАТИТ!

– Я сделал тебе больно? – потрясенно спросил Гиффорд.

Арион потерла руку.

– Немного.

Сури с недоумением смотрела на ее ладонь. Она ничего не почувствовала, хотя использование Искусства не могло остаться для нее незамеченным.

Тресса, со страхом глядя на гончара, отодвинулась подальше, по-прежнему прижимая к себе кувшин.

– Тебе пфавда было больно? – спросил Гиффорд. – Я сделал тебе гофячо, пфосто подумав об этом?

Арион все еще терла ладонь.

– Не очень больно. Как будто… как будто я держала камень, нагретый на солнце.

– Но я… я… – Гиффорд растерянно переводил взгляд то на Арион, то на Сури, потом пристыженно посмотрел на Трессу.

– Люди, склонные к творчеству, более восприимчивы к силам природы. Они слышат шепот мироздания, и это помогает им двигаться в правильном направлении. Часто внутренний голос подсказывает нам, что нужно идти налево, или нам просто кажется, что направо идти не стоит. Некоторые называют это чутьем или интуицией, но на самом деле мироздание говорит с нами на древнем языке, который ты почти понимаешь. Животные свободно владеют им: когда приходит осень, птицы улетают на юг, белки начинают делать запасы, а медведи ложатся в берлогу. Деревья тоже понимают шепот мира: так они узнают, когда сбрасывать листья и когда просыпаться после зимнего сна. Каждый способен слышать голос Элан, потому что она говорит с нами на нашем родном языке – языке сотворения. Так был создан мир, так были созданы все мы. Заново научиться говорить на языке мироздания, получать и использовать его силу – это и есть Искусство. Не каждый может вступать в связь с мирозданием, и совсем немногие способны применять силу по своему желанию.

– Ты думаешь, я способен?

Арион снова потерла ладонь.

– Да, – ответила она. – Думаю, способен.

Пока они с Арион выходили из переулка, Сури не произнесла ни слова. Она несколько раз взглянула на фрэю, однако не стала ни о чем спрашивать. Наверное, меня это не касается. Впрочем, Арион сама нарушила молчание.