Возвращение Томаса. Башня-2 - Юрий Никитин

Он обнажил меч. Красивый меч, видно сразу, синеватое лезвие посредине испещрено мелким узором, искусно сделанный эфес в виде львиной головы закрывает кисть полностью, пальцы не скользят по рукояти, что покрыта чем-то вроде рыбьей кожи, в то же время чувствуется надежность и мощь.

Еще одна голова льва с вставленными в глаза рубинами украшает навершие рукояти, великолепный меч. Остается надеяться, что так же хорош и клинок.

Сэр Теодор встал перед ним, щит закрывает левую сторону груди, меч начал подниматься для удара сверху, но это слишком просто, явно последует удар наискось, а то и вовсе по горизонтали в область пояса, даже коленей…

– Ге! – вскрикнул Теодор.

Вопль был такой мощный и неожиданный, что Томас на миг оторопел, а Теодор уже ринулся в атаку. Едва ли не чудом удалось принять удар его меча на щит, а ответным Томас поразил Теодора в голову. Удар не силен, однако на первых минутах схватки такие не пропускают, Теодор пошатнулся и на несколько мгновений опустил меч и щит.

– Добивай! – кричали со всех сторон кровожадно. – Добивай!

Томас сказал с надменной гордостью:

– Это не враг, а просто дурак.

– Ну и что, – прокричали ему. – Добивай и дурака!

– Тогда всех вас нужно перебить, – ответил Томас. – Господь велит быть милосердным к убогим…

Теодор взревел, меч блеснул в воздухе, Томас встал в оборонительную стойку, из которой очень легко перейти в контратаку, меч его постоянно грозил Теодору, а тот, вместо того чтобы постараться прийти в себя, бросился в атаку очертя голову.

Чего Томас меньше всего ожидал, так это шквала быстрых и сильных ударов, что обрушились на него со всех сторон. Теодор ухитрялся бить справа и слева, наносил удары в голову, плечи, руки и с такой же легкостью – в ноги, что всегда нелегко для тяжеловооруженного рыцаря. Даже щитом он ухитрялся наносить удары, когда краем, когда всей выпуклой частью.

Томас невольно отступал, страшась больше всего, что под ноги попадется камень или полено, закрывался щитом и мечом, на панцирь принимая только самые легкие удары, все высматривал щель в защите, но Теодор на редкость владеет искусством фехтования, которым многие рыцари бесстыдно пренебрегают. И хотя все удары только рубящие, но из них треть – обманных, за которыми обычно следует тяжелый рубящий, чаще всего неожиданный…

Зрители начали орать что-то презрительное. Томас все отступал и, наконец, ощутил, что более тяжелый противник, который в атаке расходует сил втрое больше, начинает хрипеть и выдыхаться, и движения стали не такие уверенные и быстрые. Томас продолжал пятиться, а потом, не останавливаясь, неожиданно метнулся вперед, с такой силой вскинул щит навстречу падающему мечу Теодора, что вместе с жутким лязгом через узкую щель забрала донесся болезненный вскрик.

– Закончим? – вскрикнул Томас.

Его железный кулак с силой ударил сбоку в шлем Теодора. Голова мотнулась, будто лягнул конь. Мгновение рыцарь стоял неподвижно, Томас уже собирался добавить, но сэр Теодор качнулся назад и грохнулся, не сгибая ног, навзничь во всю длину. Руки красиво разметал в стороны, меч и щит выскользнули из рук, как большие скользкие рыбины.

Томас поставил ногу на грудь, демонстрируя полную и окончательную победу, выразительно пощупал рукоять мизерикордии.

Зрители в ожидании умолкли, а он сказал холодно:

– Отнесите дурака в таверну. Пусть выпьет, а потом проспится. Завтра он на это посмотрит иначе.

Рыцари и оруженосцы молчали, а когда Томас провел по ним холодным взглядом, исполненным презрения, все опускали глаза. Олег, затаенно улыбаясь, подвел коней. Томас вскочил в седло, красиво выпрямился и направил коня в сторону ворот.

Когда выехали на дорогу, Олег сказал с некоторым удивлением:

– А что ж ты насчет того, что убьешь, убьешь?.. Не сдержал слова! А еще рыцарь!

Томас буркнул:

– Помалкивай, а то и тебя пришибу. Мое милосердие кончилось на том дураке, хотя дрался он, признаю, просто великолепно.

– Но не убил, – напомнил Олег. – Хотя предупредил!

– А зачем? – переспросил Томас. – Мы все – братья, как говорит Христос. Во всяком случае, братья по оружию.

– А Каин разве не братом Авелю был?

– То было давно, – коротко ответил Томас.

Дорога становилась все оживленнее, то и дело встречались торговые караваны, а по обе стороны тракта все чаще зеленели сады и поля, на лугах тучные стада коров, озера заполнены утками и гусями, домики крестьян выглядят добротными, ухоженными.

Миновали еще два города, дорога стала шире, прямее, устремилась в долину, где среди отрогов невысоких гор расположилась новая столица Эссекса. Городская стена, к удивлению Томаса, оказалась простой деревянной. Обычный частокол с башенками через каждые сотню шагов, даже над воротами в город с обеих сторон по деревянной башне.

– У нас такими частоколами, – сказал Томас пренебрежительно, – крестьяне деревни огораживают! От волков.

– Король Гаконд месяц назад переехал сюда, – сообщил Олег. – И объявил столицей этот Кастл. А прежняя столица обнесена высокой стеной из толстых каменных глыб.

Томас удивился.

– Но… зачем? Если тот город был укреплен лучше?

– Тот слишком близко к границе, – объяснил Олег. – Во-вторых, здесь большинство караванных путей. Так что каменная стена будет, не волнуйся. Причем без всяких усилий, без надрыва. Город быстро богатеет… Совсем недавно здесь только кабаны топтали высокую траву…

Томас фыркнул, «совсем недавно» у отшельника может означать и неделю тому, и сто лет, и тысячу.

Встречные поглядывали на них с интересом, такие могучие воины на прекрасных конях встречаются не часто. Смирные крестьянские лошадки, что тащат повозки по обе стороны дороги, не идут ни в какое сравнение с рыцарскими конями, а эти двое вообще восседают даже не на конях, а на демонах, принявших облик коней: глаза огненные, страшно храпят, потряхивают красными, как пламя ада, длинными гривами, а копыта их ну никак не меньше, чем тарелка для супа.

Стражи на воротах получили по монетке за въезд, Томас перехватил их заинтересованные взгляды, но никто не спросил, кто и зачем. Если рыцарь, то, понятно, на турнир.

Город, как сразу заметил Томас, гудит, как встревоженный улей. С одной стороны, нашествие рыцарей, а с каждым прибывает многочисленный отряд оруженосцев, пажей и слуг – приносит волнения и тревоги, кого-то буйные рыцари могут избить или покалечить, каких-то женщин наверняка изнасилуют, но, с другой стороны, такое обилие богатых гостей приносит прибыль не только владельцам гостиниц и трактиров, но и всем, кто поставляет в эти трактиры еду, посуду, кто принимает и обслуживает прибывших. После каждого крупного турнира любой город, при котором он проводился, чувствовал, насколько потяжелела его казна.