Цвет волшебства - Терри Пратчетт
Шрифт:
Интервал:
Но Время, рванувшись сначала к горлу, теперь приступало к завершению работы. Бурлящая граница между распадающейся магией и вступающей в свои права энтропией с ревом пронеслась вниз по холму, обогнав мчащуюся галопом лошадь. Всадники, будучи созданиями Времени, абсолютно ничего не заметили. Но на зачарованный лес энтропия набросилась с хлыстом столетий наперевес.
– Впечатляет, а? – заметил чей-то голос у Ринсвиндова колена, пока лошадь трусила сквозь дымку рассыпающейся в прах древесины и опадающих листьев.
В голосе слышался потусторонний металлический отзвук. Ринсвинд опустил взгляд на меч Кринг. В его рукоять были вделаны два рубина. У волшебника возникло ощущение, что меч смотрит на него.
Расположившись на простирающихся к Краю от леса болотах, они поаплодировали схватке между деревьями и временем – схватке, конец которой был предрешен. Это зрелище заменило кабаре – на самом деле они остановились затем, чтобы поглотить огромного медведя, который неосторожно приблизился к Хруну на расстояние полета стрелы.
Ринсвинд внимательно рассматривал варвара поверх своего куска жирного мяса. Хрун, занимающийся геройствованием, кардинально отличался от бражника и гуляки Хруна, который время от времени наезжал в Анк-Морпорк. Сейчас варвар проявлял буквально кошачью осторожность, был ловким, как пантера, и чувствовал себя в своей стихии.
«А я ушел живым от Бел-Шамгарота, – напомнил себе Ринсвинд. – Фантастика».
Двацветок помогал герою сортировать украденные из храма сокровища. По большей части это было серебро, утыканное неприятно пурпурными камнями. Художественный вкус бывшего хозяина драгоценностей был весьма однообразен: сплошные изображения пауков, осьминогов и обитающих на деревьях октарсеров из пустошей Пупземелья.
Ринсвинд упорно пытался не обращать внимания на скрипучий голос у себя под боком. Бесполезно.
– …А потом я принадлежал паше Ре'дурата и сыграл заметную роль в битве при Великом Нефе, где и получил небольшую зазубрину, которую ты, должно быть, заметил на моем клинке где-то в двух третях его длины от рукояти, – рассказывал Кринг из своего временного пристанища в травянистой кочке. – У неверного было на шее октироновое ожерелье, крайне непорядочно с его стороны, хотя, конечно, в те дни я был куда острее. Мой хозяин, бывало, использовал меня, чтобы разрубать в воздухе шелковые платки, и… я тебя случаем не утомил?
– А? О нет, нет, ничуть. Все это очень интересно, – отозвался Ринсвинд, по-прежнему не сводя глаз с Хруна.
Интересно, можно ли ему доверять? Они тут в глуши, вокруг бродят тролли…
– Я сразу заметил, что ты образованный человек, – продолжал Кринг. – Я так редко встречаю интересных людей, а если и встречаю, то наше знакомство крайне мимолетно. Чего бы мне действительно хотелось, так это висеть над теплым камином в тихом и спокойном домике. Как-то раз я провел пару сотен лет на дне озера.
– Это, наверное, было очень весело, – рассеянно поддакнул Ринсвинд.
– Не совсем, – возразил Кринг.
– Да, скорее всего нет.
– А чего бы мне совсем уж по-настоящему хотелось, так это стать лемехом плуга. Не знаю, что это такое, но, похоже, в подобном существовании есть некая острота.
Двацветок торопливо подбежал к волшебнику.
– Мне пришла в голову замечательная мысль, – скороговоркой выложил он.
– Ага, – устало откликнулся Ринсвинд. – Почему бы нам не уговорить Хруна сопровождать нас в Щеботан?
На лице Двацветка отразилось неприкрытое изумление.
– А как ты узнал? – полюбопытствовал он.
– Я просто подумал, что ты обязательно об этом подумаешь, – объяснил Ринсвинд.
Хрун закончил распихивать серебро по седельным сумкам и ободряюще ухмыльнулся обоим приятелям. Потом его взгляд ненароком переместился на Сундук.
– Если он будет с нами, кто на нас нападет? – вопросил Двацветок.
Ринсвинд поскреб подбородок.
– Хрун? – предположил он.
– Мы же спасли ему жизнь там, в храме!
– Ну, если под «нападет» ты подразумеваешь «убьет», – сказал Ринсвинд, – то вряд ли он пойдет на это. Он не из таких. Скорее всего, он просто ограбит нас, а потом свяжет и оставит на съедение волкам.
– Ну, ты уж слишком.
– Послушай, это реальная жизнь, – взорвался Ринсвинд. – Ты вот тут таскаешься повсюду с сундуком, набитым золотом… Да любой здравомыслящий человек обеими руками ухватится за возможность это золото стянуть!
«Я бы, например, ухватился, – мысленно добавил он. – Если б не видел, что Сундук вытворяет с шарящими внутри него пальцами».
И вдруг Ринсвинда осенило. Он перевел взгляд с Хруна на иконограф. Бес-живописец стирал в крошечном корытце белье, а саламандры дремали у себя в клетке.
– У меня появилась идея, – сказал Ринсвинд. – Как ты думаешь, чего хочется каждому герою?
– Золота? – предположил Двацветок.
– Нет. В смысле чего ему по-настоящему хочется?
Двацветок нахмурился.
– Не совсем тебя понимаю, – произнес он.
Ринсвинд взял в руки иконограф.
– Хрун, – окликнул он. – Подойди-ка сюда, а?
Дни проходили мирно. Правда, как-то раз небольшой отряд мостовых троллей попытался устроить друзьям-приятелям засаду, а однажды ночью их чуть не захватила врасплох банда разбойников (грабители совершили фатальную ошибку: полезли исследовать Сундук прежде, чем перебили спящих путников). В обоих случаях Хрун потребовал – и получил – двойную плату.
– Если с нами что-нибудь случится, – сказал Ринсвинд, – некому будет управлять магической коробкой. Не будет больше картинок Хруна, ты понял?
Варвар кивнул. Он смотрел на последнюю картинку и не мог налюбоваться. На ней был изображен он сам, стоящий в героической позе и попирающий ногой кучу убитых троллей.
– Ты, я и наш малыш-друг Двацветка, мы здорово гладим, – высказался варвар. – И завтра можно мы сделаем профиль получше, хокей?
Он заботливо завернул картинку в шкуру тролля и уложил в седельную сумку, к остальным своим изображениям.
– Похоже, сработало, – восхищенно заметил Двацветок, когда Хрун выехал вперед, чтобы разведать дорогу.
– А как же, – отозвался Ринсвинд. – Больше всего на свете герои любят самих себя.
– Знаешь, ты здорово наловчился пользоваться иконографом.
– Ага.
– Тогда, наверное, тебе будет приятно иметь вот это, – Двацветок протянул ему картинку.
– Что это? – спросил Ринсвинд.
– О, просто картинка, которую ты сделал в храме.
Ринсвинд в ужасе взглянул на кусочек стекла. Там, окаймленный несколькими проблесками щупальцев, виднелся огромный, кривой, покрытый пятнами от различных зелий, расплывчатый большой палец.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!