Чародеи - Андрей Смирнов

Лэйкил убрал руки и отошел в сторону. Полуоткрыв рот, с некоторым, мягко говоря, ошеломлением смотрел Дэвид, как над его ладонями плавает непонятное образование. Оно имело форму светового кольца с многочисленными протуберанцами. Впрочем, это довольно простое его описание. Но никак лучше описать это самое Око Дэвид не смог бы, поскольку воспринимал его не столько как какой–то зрительный образ, сколько как нечто совершенно непонятное. Воспринимал тем необъяснимым чувством, которое появилось у него после прохождения инициации в Главном Сплетении Тинуэта. Более того, теперь, когда он «смотрел» внутрь созданной штуковины, это «шестое» чувство значительно усиливалось.

Око не имело веса, но каким–то образом Дэвид понимал, что «держит» его. И держать свое первое творение было не так–то легко.

Штуковина очень сильно искажала его восприятие. Очень сильно. Причем это искажение начиналось не перед глазами, а как бы внутри головы. В какой–то момент Дэвид подумал даже, что сошел с ума.

Затем он снова почувствовал на своем запястье пальцы Лэйкила.

— Убери левую руку… Не бойся, Око не развалится… Опять ты напряг мышцы… Так, теперь делаем… — Зигзагообразное движение ладони — к лицу, левому плечу, вниз. — Закрепили… Руки свободны, можем смело создавать следующее заклинание. Нет, не пугайся, прямо сейчас мы его создавать не будем. Освой сначала то, которое видишь.

Кен Апрей снова отступил в сторону. А Дэвид стоял на месте и боялся пошевелиться. Хотя Брендом уже и не держал кусочек рукотворного света, тот никуда не исчез. Он висел перед его лицом и окончательно замутил все вокруг. Единственное, что связывало мир, который Брендом видел перед собой, с миром прежним — это ощущение пола под ногами. Именно ощущение. Видеть его он больше не видел. Все исчезло, и вместо привычного мира Дэвида окружали очень странные… да, чрезвычайно странные вещи. Все стало непонятным и даже пугающим. Привычного интерьера не было. Вместо него были скопления каких–то насыщенностей и относительная разреженность пространства в других зонах. Что касается цветовой гаммы, то она также изменилась. Было множество цветов, даже вообразить которые он себе раньше не мог. Да и существовать в обыденном мире они бы не смогли. Один из этих цветов Дэвид мог бы назвать «прозрачным–в прозрачном–в прозрачном», а другой «черным и белым одновременно», но что бы эти названия сказали тому, кто никогда их не видел? Цвет определялся не столько самим цветом, сколько ощущением, которое он вызывал.

Дэвид медленно поворачивал голову. Штуковина, которую Лэйкил именовал Оком Света, поворачивалась вместе с ним. Потихоньку кое–что прояснялось. Привычный мир не вернулся, но зато тот, который Дэвид сейчас видел перед собой, переставал быть таким мутным и неопределенным. Дэвид попытался сопоставить местоположение объектов, видимых ему в данный момент, с теми, которые он видел раньше. Получалось, что сияющая бездна с расходящимися световыми линиями прямо перед ним — это Главное Сплетение Тинуэта, а набор загадочных разноцветных насыщенностей, заключенных в оболочку призрачного свечения — его светлость граф кен Апрей собственной персоной. Но помимо этого, Дэвид различал еще множество наистраннейших объектов, с которыми он не мог ничего отождествить, потому как в реальном мире главный зал Тинуэта был почти пуст.

Слегка побаливала середина лба.

Когда он немного освоился и окончательно убедился в том, что набор насыщенностей — это его учитель (именно с той стороны раздавался голос Лэйкила), граф опять взял его руку и совершил обратное движение. Дэвид почувствовал, как штуковина… то есть Око Света… пришла в движение. Еще он почувствовал, что может, хотя пока только с помощью Лэйкила, этим Оком управлять. Если Дэвид отодвигал Око в сторону, возвращалось восприятие нормальной действительности. Приближал к собственной физиономии, направлял внимание внутрь этой странной структуры, — возвращалось сверхчувственное восприятие.

— …Есть Формы, — говорил Лэйкил, попутно помогая своему подопечному лучше освоиться с управлением Оком, — которые годятся только для определенных стихий. Более того, есть Формы, которые могут существовать только в определенных комбинациях с другими Формами. И никак иначе. С другой стороны, есть Формы, которые общи для всех стихий, хотя, конечно, в каждом отдельном случае будет своя специфика. Око как раз относится к таким распространенным, часто употребляемым Формам. Основное предназначение его состоит в том, чтобы помогать магу воспринимать энергетический мир. Проще говоря, это что–то вроде бинокля или микроскопа, которыми ты в любой момент можешь воспользоваться, чтобы детально рассмотреть интересующий тебя предмет. Всю важность этого заклинания ты можешь представить себе, если поймешь, что большинство конструкций, которые создают колдуны, не имеют никакого отражения в физическом мире. Да и Око, если ты немного снизишь его насыщенность энергией, перестанет быть видимым для обычного взгляда. С другой стороны, чересчур увлекаться колдовским восприятием я тебе не советую. Пока ты рассматриваешь, что там тебе твой противник готовит на уровне «чистых энергий», он может спокойно подойти и прирезать тебя мечом. Верно и обратное. Ты подбираешься к нему с мечом, а он, мерзавец, в этот момент останавливает тебе сердце… Чтобы выжить, ты должен научиться воспринимать реальность на обоих планах одновременно, а в случае необходимости — мгновенно сосредотачиваться на каком–либо одном из них. Но это дело практики. Теперь переходим к следующей Форме…

И так они развлекались до самого ужина. Потом пришла Лайла и позвала их садиться за стол. В одиночку есть ей было скучно.

Теперь после утренних тренировок, когда Лэйкил уходил в библиотеку Академии, Дэвид отправлялся в комнату для медитаций, располагавшуюся в восточной башне, садился на коврик и вызывал в своем сознании образ янтарной реки. Река уносила его к ослепительному сиянию, но полностью связь с окружающим миром он уже не терял. Его тело наполнялось силой, изливавшейся из сияния, и с каждым разом Дэвид чувствовал, что способен удержать в себе все больший объем этой сверкающей силы. Его собственный гэемон увеличивался и креп так же, как прежде крепли его мышцы.

В первое время Лэйкил запретил ему составлять заклинания самому: сначала он должен был освоиться с тем набором, которым уже владел. У Дэвида не возникло искушения нарушить запрет, поскольку даже этот первоначальный набор предполагал огромное поле для исследований. Тонкий мир, открывавшийся, когда он медитировал на Силу или вызывал Око, был для Дэвида все еще незнакомой территорией, требовавшей своего изучения.

Вечерами он читал книги о различных заклятиях, которые составляли маги древности, и упражнялся в грамматике Искаженного Наречья.

Через несколько месяцев Лэйкил провел его еще через одну инициацию, в ходе которой Дэвид соприкоснулся со стихией Огня, а еще через полгода — с Воздухом. Тогда же Дэвид спросил своего наставника:

— Почему ты сам владеешь только шестью стихиями, а не всеми десятью, с которыми связан ваш Источник?

Лэйкил покачал головой и ответил:

— Больше — не всегда лучше.

— Не понимаю.