Счастье и другие незначительные вещи абсолютной важности - Хаим Шапира

Мне посчастливилось прослушать посвященную этой теме лекцию профессора Йешаяху Лейбовича. По мнению Лейбовича, первым эту проблему научно сформулировал Аристотель. (Аристотель вообще многие проблемы сформулировал первым.) Лейбович считает, что спустя тысячи лет мы вслед за Аристотелем не только не знаем, как ее решить, но даже не представляем, как к ней подступиться. «Со времен Аристотеля мы ни на йоту не продвинулись в решении психофизиологической проблемы», – признал профессор. На тему связи между телом и душой написано огромное количество книг. Перелистывая их, вы получите чудесную возможность узнать много новых слов, заканчивающихся на «изм»: феноменализм, эпифеноменализм, редукционизм, физикализм, функционализм и еще много всяких «измов».

Я могу порекомендовать две книги, которые могут послужить неплохим введением в предмет. Во-первых, небольшую по объему, но очень содержательную работу профессора Лейбовича «Душа и тело как психофизиологическая проблема». Как уже отмечалось, Лейбович считает, что у этой проблемы нет решения в силу несовместимости ментальных и физиологических процессов.

Любителям точных наук советую прочитать книгу Роджера Пенроуза «Новый разум короля», вызвавшую в свое время немало споров. В ней читатель найдет интересные рассуждения из области логики (теорему Гёделя о неполноте) и квантовой механики (описание квантовых случайных процессов). Основная мысль книги состоит в том, что для понимания того, что такое душа (мозг), нам еще просто не хватает знаний по физике. Пенроуз утверждает, что в человеке заключено гораздо больше возможностей, чем в самом совершенном компьютере.

Кстати, Роджер Пенроуз вместе со своим отцом открыли те странные фигуры, которые использовал в своих работах голландский художник Мориц Эшер. Например, его литография «Водопад» основывается на так называемом треугольнике Пенроуза, а знаменитая картина «Вверх и вниз» – на лестнице Пенроуза. По ступеням этой лестницв1 поднимаются вверх толвко для того, чтобы в итоге прибыть в исходную точку.

Из всего выше изложенного нетрудно догадаться, что сегодня ситуация, во всяком случае на мой взгляд, намного хуже, чем в эпоху Аристотеля. Сегодня мы знаем гораздо больше о том, как мало мы знаем. По сравнению с временами великого грека наше незнание значительно увеличилось в размерах. Старинная китайская притча графически показывает соотношение знания и незнания. Представьте себе круг. Если граница окружности – это наши знания, то площадь круга – сумма незнания.

Чем больше длина окружности (знание), тем больше площадь круга (незнание). Чем больше мы знаем, тем больше вопросов у нас возникает. Наше незнание растет экспоненциально относительно знания. Другими словами, каждое новое знание приводит к большому количеству новых вопросов и нового незнания.

Пещерный человек попросту не задавался вопросами о душе и теле: окружность его знаний была столь мала, что скорее походила на точку. Противоречия между общей теорией относительности и квантовой теорией тоже не слишком занимали его, не говоря уже о шахматной теореме Церемелло (не было никаких шахмат) или развитии полового способа размножения в ходе эволюции. Для того чтобы задавать подобные вопросы, нужно очень много знать.

На сегодняшний день мы так много знаем о строении человеческого мозга, о связи между физиологическим и ментальным, о квантовой теории, об общей и специальной теории относительности, о материи, об искусственном интеллекте, о кибернетических моделях и о нейронных вычислениях, что количество вопросов, на которые у нас нет ответов, поистине огромно.

Немного философской болтовни

Почти каждый уважающий себя философ считал своим долгом уделить время психофизиологической проблеме. Было предложено огромное количество возможных решений.

Существует два основных подхода к данной проблеме. Первый утверждает, что душа и тело едины, – это монизм. Яркими представителями этого направления мысли были Перманид и Спиноза. Дуалистический подход настаивает на том, что душа и тело суть два разных объекта. (Основоположником этого учения является наш друг Аристотель, но ее классическая формулировка принадлежит Рене Декарту.) Монисты разделяются на две противоборствующие школы: идеалисты (в том числе самый известный из них, ирландский философ Джордж Беркли) считают, что реальна только душа, а все остальное не более чем иллюзия, тогда как когнитивисты полагают, что существует лишь материя. (Американский философ Дэниел Денет, близкий в своих взглядах к радикальным материалистам, предсказывает, что в будущем компьютеры получат равные с человеком права.)

Дуалистический подход дробится на такое количество течений и ответвлений, что я, пожалуй, воздержусь от его обзора.

«Я» и память

Вопросу самоидентификации в сказках про Алису отведена особая роль. Многие толкователи считают, что основным сюжетом обеих книг является поиск Алисой собственного Я. Ведь попытки найти себя – это характерный этап взросления.

Некоторые критики полагают, что в вопросах самоидентификации Лвюис Кэрролл склонялся к точке зрения британского философа-эмпирика Джона Локка. Ответ Локка на вопрос «что есть Я?» может показаться странным, поскольку он отождествляет Я с устойчивой цепочкой воспоминаний. Почему я – это Я? Потому что у меня есть мои воспоминания. Что отличает Зерубавеля от Зевулуна? Разные воспоминания. Согласно Локку, я это я потому, что помню себя вчера и позавчера, помню, как в семь лет папа в первый раз отвел меня в школу, помню, как читал английских эмпириков Беркли, Юма и Локка, помню, как смотрел со своей будущей женой «Амадея» Милоша Формана, помню, как писал «Когда Винни встретил Вуди» и получал от этого удовольствие. У меня есть устойчивая цепочка воспоминаний. Я – это моя память.

Услышав о полном тождестве памяти и личности, многие удивленно изогнут бровь: разве это определение? Если у человека стерлось из памяти несколько дней жизни или он страдает болезнью Альцгеймера, выходит дело, перед нами уже другой человек? Да нет, тот же самый, просто у него проблемы с памятью. А теперь задумаемся: остается ли человек, пораженный болезнью Альцгеймера, тем же, кем он был до болезни? Не мне судить, но несколько лет назад я видел один документальный фильм. Нэнси Рейган рассказывает в нем о своем муже – бывшем президенте США Рональде Рейгане, которого поразил этот недуг. Нэнси Рейган с горечью отмечает, что ее муж совсем не похож на себя прежнего. Общение с ним стало невозможно. Он ничего не помнит и никого не узнаёт.