Кровавая жертва Молоху - Оса Ларссон

Ее все это мало волновало. Пусть развлекаются как хотят. Монса все это, разумеется, задевало. Если Кристер и Сиввинг были рядом, когда звонил Монс, она уходила в сторонку. Иногда она рассказывала Монсу: мы с Сиввингом делаем то-то и то-то. Ни слова о Кристере. Монс все печенкой чувствовал. Спрашивал: «А тот космический полицейский, он тоже там?»

Почему обязательно все именно так? Ей нечего скрывать.

Или, по крайней мере, ничего особенного. Порой она думала о его руках. О том, что у Кристера такое мускулистое тело. Иногда она думала о том, что он ее радует.

Внезапно Ребекка поняла, что забыла телефон в машине. Может быть, Монс пытался ей позвонить. Надо сходить забрать. Но сейчас это лень делать. Раньше она никогда не оставляла телефон. Брала его с собой даже в туалет, в любую минуту ожидая его звонка.

– Как там Маркус? – спросил Сиввинг.

– Не знаю. Пока я была у Кристера, он все время играл в собаку. Такое ощущение, что вся эта история его не сильно затронула.

– Бедный мальчик, – вздохнул Сиввинг. – И отец, и бабушка в могиле. У него никого не осталось. Этот род и впрямь преследуют несчастья.

– Да уж, – проговорила Ребекка и почувствовала, как что-то шевельнулось в голове, похожее на ужа, плывущего в спокойной воде.

– И отец Суль-Бритт, – добавила она, – которого задрал медведь.

– Да, у охотников случился шок, когда они обнаружили в брюхе медведя останки Франса Ууситало.

«Случайных совпадений не бывает», – вспомнила Ребекка.

В годы работы секретарем суда в Стокгольме она встречала одного полицейского, повторявшего эти слова как мантру. Его уже нет в живых. А слова застряли у нее в голове. Случайных совпадений не бывает.

Если вся семья уничтожена…

«Хотя старика задрал медведь, – подумала она. – Его никто не убивал».

Однако отбросить мысль не удавалось. Слишком много смертей в одной семье.

Сиввинг разглядывал свой блестящий зимний ботинок с чувством удовлетворения, которое можно испытывать только после хорошо проведенной профилактики обуви.

– Мать говорила мне, что отцом Франса Ууситало был сам Яльмар Лундбум, – сказал он.

Ребекка прекратила начищать обувь.

– Что ты такое говоришь? Директор Лундбум? Так это он сделал ребенка учительнице, которую потом убили?

– Угу, – ответил он. – Помню, мать говорила – дескать, многие думали, что он наконец-то остепенится, когда любовь цвела пышным цветом. Но ничего не вышло.

– Потому что ее убили.

– Да. Или все закончилось еще до того. Не знаю. Об этом потом никто ничего не говорил. Мне показалось, что мать пожалела о том, что мне об этом сболтнула, и прикусила язык. Суль-Бритт знала, но никогда об этом не говорила. Хотя я могу ошибаться, она когда-то упомянула об этом, когда была, как бы это сказать, не совсем трезва, что обижена на мужчин в общем и целом и на кого-то из своих в особенности. Тут уж мне пришлось поджать хвост. Напомнить ей, что меня тогда еще даже на свете не было.

Перед глазами Ребекки стоял портрет Яльмара Лундбума – человека, который отстроил Кируну и управлял шахтами с 1900 по 1920 год. На портрете он был изображен довольно толстым, с тяжелыми веками. Отнюдь не красавец.

– Он так никогда и не женился? – спросила она.

– Но не потому, что имел что-то против женщин. Во всяком случае, я так это слышал.

Сиввинг посмотрел на нее.

– Ну вот, – сказал он. – А теперь давай примем перед сном. И марш в кровать. Тебе завтра дрова носить, не забывай.

Ребекка пообещала.

Зима отступает. Между Яльмаром Лундбумом и учительницей Элиной Петтерссон начинается безумная любовь.

Снег вздыхает и тает. Сосульки длинные, как шпили церквей. Улицы в грязи и снежном месиве. Деревья дрожат от ожидания. В лесу снежное покрывало по-прежнему метровой толщины, но солнце начинает припекать. Теперь никому не придется мерзнуть. Приходит благословенная весна.

Они влюблены до безумия. Говорят друг другу, что никогда раньше не переживали такого чувства. Уверены, что никто раньше ничего подобного не испытывал. Называют друг друга «двойниками». Сравнивают свои руки и видят, что они необъяснимо похожи.

– Как брат и сестра, – говорят они, прикладывая ладонь к ладони, и им кажется, что они готовы остаться в спальне на веки вечные.

– Я запру дверь и проглочу ключ, – говорит Яльмар, когда Элина встает на рассвете, чтобы незаметно проскользнуть домой.

И как все безумцы, они неосторожны.

Господин директор посылает мальчика с запиской в школу.

Посыльный стучит в дверь класса и вручает учительнице конверт.

Элине не хватает терпения подождать, она молча читает письмо, стоя перед классом, а ее щеки начинают пылать.

«Фрёкен, – написано в письме. – По совету доктора я набил кальсоны снегом. Не помогает».

Она тут же пишет ответ и отдает посыльному.

«Господин Лундбум, – пишет она. – Я стою перед классом и веду урок. Так дальше нельзя».

«Если это письмо попадет в чужие руки, подумают, что в школе кончились стулья», – думает она.

В мае ночи становятся светлыми. Они лежат рядом, обнаженные, и разговаривают. Занимаются любовью и разговаривают. Снова занимаются любовью. С ним можно говорить обо всем. Ему все интересно. Он любопытен и образован.

– Расскажи что-нибудь, – просит Элина его. – О чем угодно.

А снаружи среди светлой ночи бегают куропатки и смеются, как привидения. Ухают совы. Песец плачет, как ребенок, и слушает, где под настом шуршат полевки.

Иногда они спускаются в кухню. Доедают остатки куропатковых грудок, гольца, филе северного оленя с холодным соусом и желе, холодец, пшеничный хлеб. Они пьют молоко или пиво. Любовь вызывает голод.

Народ в Кируне привык видеть директора нечасто. Он ездит по всему миру. Чаще всего – в Стокгольм. Но иногда и за границу. В Германию, Америку, Канаду.

К примеру, его никогда не бывает в Кируне летом. Нет, его не пугает, что на праздник летнего солнцестояния может пойти снег. Хуже обстоит дело с комарами и мошкарой, этим кровососущим бедствием.

Но летом 1914 года он удивляет жителей Кируны, оставшись в поселке надолго. Все думают, что это связано с войной. 28 июня эрцгерцог Франц Фердинанд и его супруга были убиты прямо на улице в Сараево. Вслед за этим объявления войны последовали одно за другим. Для шахты в Кируне это означает, что дела идут в гору. Король Лапландии в отличном настроении.

Но не потому, что деньги сами текут в руки. Он влюблен. В этом все дело.

Ребекка Мартинссон брела в темноте домой, обдумывая то, что ей рассказал Сиввинг о родне Суль-Бритт. Отец, задранный и съеденный медведем. Сын, сбитый насмерть машиной. Бабушка, школьная учительница, у которой был роман с самим Яльмаром Лундбумом и которую потом задушили при загадочных обстоятельствах. И сама Суль-Бритт, заколотая вилами.