Я знаю тайну - Тесс Герритсен

Фрост уменьшил изображение и вызвал другой стоп-кадр – с дюжину людей снова в темных одеждах и снова с мрачными лицами.

– Другая церковь, – сказала Джейн.

– Верно. Видео с панихиды Тимоти Макдугала. Теперь следи за тем, как эти люди входят в церковь. – Фрост прокрутил изображение вперед кадр за кадром и наконец остановился. – И посмотри, кто появляется на этой службе.

Джейн уставилась на темные волосы женщины, на ее лицо.

– Ты уверен, что это та же самая женщина?

– Во всяком случае, чертовски похожая на нее. Та же прическа, то же лицо. А ее шарф в клетку? Те же цвета, тот же рисунок. Она это, она. Но кажется, на сей раз она кого-то привела с собой.

Фрост показал на светловолосого мужчину, стоявшего возле женщины. Они держались за руки.

– А этого человека ты не приметил на видео с панихиды Кассандры?

– Нет. Он присутствовал только на похоронах Тимоти.

– Значит, у нас появилась связь между двумя убийствами.

С Эвереттом будут проблемы.

Я знала, что так и случится. Он из тех мужчин, что ищут серьезных отношений, и ему нравится просыпаться утром рядом с женщиной, которую он трахал ночью. Из собственного опыта я знаю, что девяносто процентов мужчин не хотят просыпаться рядом с женщиной. Они предпочитают подцепить какую-нибудь девицу на «Тиндере»[17], перепихнуться по-быстрому, а потом прости-прощай. Ни обеда, ни встреч, ни нужды напрягать свои маленькие бедные мозги, подыскивая тему для разговора. Мы теперь как бильярдные шары: ударились друг о друга и раскатились в разные стороны. По большей части именно это я и предпочитаю. Без сложностей, без геморроя. «Приходи, детка, доставь мне удовольствие, а теперь можешь катиться».

Это совсем не то, чего хочет Эверетт. Он стоит в дверях моей квартиры с бутылкой красного вина и улыбается.

– Последние несколько дней ты не отвечала на мои звонки, – говорит он. – Я подумал, может, если зайду, мы проведем вечерок за разговором. Или пообедаем где-нибудь. Или просто выпьем по стаканчику вина.

– Извини, но я сейчас живу сумасшедшей жизнью. И я как раз собиралась уходить.

Он смотрит на мое пальто – я его уже застегиваю – и вздыхает:

– Конечно. Тебе есть куда ходить.

– Вообще-то, мне нужно на работу.

– В шесть вечера?

– Перестань, Эверетт. Я ничего не должна тебе объяснять.

– Извини, извини! Просто я и в самом деле почувствовал что-то между нами, а у тебя вдруг опять капризы. Я сделал что-то не так? Сказал что-то не то?

Я беру у него бутылку вина, ставлю ее на стол у дверей и выхожу в коридор.

– Просто мне сейчас нужно немного личного пространства. – Я запираю дверь.

– Понял. Ты независимая, ты мне это уже говорила. Я тоже ценю свою независимость.

«Ну конечно. Именно поэтому ты стоишь у меня в дверях и смотришь на меня восторженным щенячьим взглядом». Не сказала бы, что это такое уж плохое дело. Девушка всегда может воспользоваться преданной собакой, кем-то, кто будет восторгаться ею, закрывать глаза на ее недостатки и делать ее счастливой в постели. Мужчиной, который будет давать ей деньги и приносить в постель чашку с куриным бульоном, когда она болеет. Мужчиной, который будет делать все, что она попросит.

Даже то, что он не должен делать.

– Ой, посмотри на часы. Я действительно должна бежать, – говорю я ему. – Через полчаса мне нужно быть в книжном магазине «Гарвард-Куп».

– И что там будет?

– Один из моих клиентов подписывает книги, а моя задача – проследить, чтобы все прошло гладко. Если хочешь – поприсутствуй, но только не со мной. Ты должен будешь вести себя как один из ее поклонников.

– Это я могу. И кто автор?

– Виктория Авалон.

У него удивленный вид, и это улучшает мое мнение о нем. Любой, кому знакомо имя Виктории Авалон, по моему определению, полный идиот.

– Вообще-то, она телезвезда, – объясняю я. – Она недолго была замужем за Люком Джелко. – И опять он смотрит на меня непонимающим взглядом. – Ну, это тайт-энд, играет за «Нью-Ингленд пэтриотс».

– А, футбол. Ясно. Значит, твоя клиентка написала книгу?

– Во всяком случае, на обложке ее имя. В издательском деле это почти то же самое.

– Знаешь что? Я бы пошел. Я давно не был в «Купе» на подписании книг. В прошлом году я познакомился там с женщиной, которая написала самую полную биографию архитектора Булфинча. Было довольно грустное зрелище – пришли всего три человека.

Для биографии Чарльза Булфинча три человека – это целая толпа.

– Очень надеюсь, что сегодня придет больше трех человек, – говорю я ему, когда мы выходим из здания. – Иначе меня выкинут с работы.

* * *

Даже заносчивые гарвардские студенты не способны устоять против соблазна увидеть сиськи и задницу знаменитости. Они повалили толпами и заняли все места в небольшом помещении на третьем этаже книжного магазина «Гарвард-Куп». Они набились в тесные проходы между научными и техническими книгами, даже лестницу заполнили. Сотни гениев, будущих лидеров свободного мира, пришли поклониться Виктории Авалон, которая однажды спросила у меня (клянусь, это правда): «Как произносится IQ?» При виде большой толпы Виктория растаяла от счастья. На прошлой неделе она орала на меня по телефону, потому что я не обеспечила прессу ее новыми мемуарами. Сегодня она соблазнительна как никогда, сияет, извивается, прикасается к руке каждого поклонника, который подходит за автографом, будь то мужчина или женщина. Все очарованы. Женщины хотят быть похожими на нее, а мужчины хотят… ну, мы прекрасно знаем, чего хотят мужчины.

Я стою слева от Виктории, беру книги из стопки, раскрываю на титульной странице и подсовываю ей. Она ставит подпись фиолетовыми чернилами – прописные буквы ВА с залихватской завитушкой. Мужчины пожирают ее глазами (и есть что пожирать, потому что она чуть не вываливается из своего низкого декольте), а женщины останавливаются поболтать, поболтать, поболтать. Моя задача в том, чтобы как можно скорее сворачивать разговор и обеспечивать продвижение поклонников, иначе мы всю ночь проведем в этом книжном магазине. Виктория, возможно, не будет возражать, ведь она пьет почитание, как вампир – кровь, но мне нужно поскорее закруглить этот вечер. Хотя я не вижу Эверетта в толпе, но знаю, что он терпеливо ждет, когда все это закончится, и ощущаю знакомое покалывание между ног. Может быть, даже хорошо, что он заехал сегодня ко мне. Секс – это то, что мне нужно после вечера прислуживания этой требовательной сучке.

У Виктории уходит два с половиной часа на то, чтобы осчастливить всех поклонников. Она подписала сто восемьдесят три книги – быстрее, чем книгу за минуту, но, когда мы заканчиваем, остается еще стопка из шестидесяти непроданных книг, и от этого Виктория становится несчастной. Она не была бы Викторией, если бы хоть когда-нибудь, хоть на одну минуту почувствовала себя чем-то удовлетворенной. Она подписывает непроданные книги и сетует на выбранное место («пришло бы больше народа, если бы им не нужно было тащиться в Кембридж!»), на погоду («сегодня чертовски холодно!»), на выбранный день («все знают, что сегодня последний эпизод „Танцев со звездами“»). Я подсовываю ей книги на подпись и стараюсь не слушать ее стоны. Краем глаза я вижу Эверетта, который наблюдает за мной с сочувственной улыбкой. «Да, так я зарабатываю себе на жизнь. Теперь ты понимаешь, почему я очень, очень хочу приложиться к той бутылке вина, что ты принес».