Последний сезон - Элизабет Бикон

— По горло, — веско подтвердила Элиан.

— Так вы зайдете к нам? — спросила Кейт, злясь на свой предательски нетерпеливый тон.

— Пока не знаю. Мне надо будет заказать новую пару обуви и, возможно, зайти к портному. А затем забегу в клуб, посижу часок-другой в компании старых друзей, надо же хоть когда-то разумно развлечься, — съязвил он. — Но конечно же я навещу вас, как только смогу привести себя в приличный вид. Если вы еще будете в тот час отдыхать после утомительного вечера, придется пообщаться с Пемберли, дожидаясь, пока вы пробудитесь.

— Что ж, все замечательно, — оценила Кейт, понимая, как глупо сейчас мечтать, что он поднимется с ней по лестнице и нежно поцелует, желая спокойного сна, словно любовник, утомленный ночными страстями. Интересно, способен ли он целомудренно проспать рядом с ней остаток ночи?

— До завтра, милые леди.

Осталось только дождаться, когда она действительно будет принадлежать ему, и он сможет пригласить ее к себе в спальню, когда им заблагорассудится. Она поежилась, предвкушая продолжение.

— Спокойной ночи, Элиан, пока, Эдмунд, — пробормотала она, с усилием отступая к порогу, пока нечестивое воображение не заставило ее наговорить всяких глупостей.

— Спокойной ночи, любимая, — прошептал он интимно, пока Кейт протискивалась мимо.

Можно подумать, негодовала она, вслушиваясь в эхо захлопнувшейся за ней двери, он уже вправе снимать с нее бальное платье и ощупывать белье, чувственно, дюйм за дюймом, пока она, одержимая страстью, не будет готова уступить его пылкому вниманию. Нет, она не такая сговорчивая. Ложась в кровать, Кейт мечтала о нем, вместо того чтобы думать о грешниках, которых подслушивала, или о скандале вокруг их помолвки, который, верно, поспеет к утру.

— Вам не пристало так измываться над бедняжкой Кейт, ей изрядно досталось, лорд Шаттлворт, — выговаривала Элиан самодовольному виконту.

— Зато она позабыла о тех негодяях с их кознями. Не могу же я улечься с нею в постель под крышей вашего респектабельного дома и всю ночь отвлекать своей непреходящей страстью, или как, леди Пемберли?

— Если только попытка — не пытка, насколько могу судить.

— Хотите сказать, вы не подглядывали за нами в зеркало над каминной полкой, простодушная миледи, хотя Кейт и не знала о том? Как благородно с вашей стороны.

— Вы так остроумны и проницательны, что постоянно рискуете проколоть себе шкуру, уникальный мужчина, — отбрила она с затаенным восхищением.

— Будь я так смекалист, миледи, давно пустился бы в европейский круиз, как только достославный Бони высадился на Эльбе в четырнадцатом году и континент в кои-то веки снова стал доступен для путешествий[19].

— Коль скоро вы набиваетесь мне в крестники, пора называть меня Элиан, без всяких «миледи», но вы именно это и хотели сказать?

— Что именно, Элиан?

— Что за дурная привычка у вас отвечать вопросом на вопрос? Впору пожалеть, что встала под ваши знамена, вы, надеюсь, уже поняли это? — сказала она с легким злорадством. Он усмехнулся, словно они прекрасно поняли друг друга. — Разумеется, я хотела выяснить, неужели вы действительно сожалеете, что не покинули Англию, прежде чем Кейт выехала в свет? Если у вас нет никакого желания жениться на ней, скажите прямо. Мы тогда сможем освободить вас обоих от обязательств, не запятнав репутации Кейт и не заставляя вас умирать заложником в застенках судьбы.

— Неужели возможно пойти на попятную после сегодняшнего практически оглашения? По-моему, даже мудрости Соломона не хватит на то.

— Многое возможно, если правильно приготовить и подать, но вначале надо знать, каков аппетит у другой стороны, милорд.

— Так мы снова о том?

— Если есть необходимость, — непреклонно гнула свою линию Элиан, соблюдая интересы Кейт, пусть даже ей и казалось, что ее протеже нелогично мятежна, если решила позволить обворожительному юному лорду снова ускользнуть меж ее пальцев.

— Нет, я весьма доволен результатом, — ответил он достаточно серьезно, — правда, не в восторге от того, каким путем мы получили этот результат.

— Не пеняйте, я уверена, Кейт сама не знает, что ей надо.

— Сомневаюсь, что когда-либо сумею постичь происходящее в ее упрямой голове, но намерен посвятить свою жизнь ее счастью. А как еще я должен отнестись к своей жене?

— Будучи благородным человеком?

Он пожал плечами так, словно меньше всего думал о своем благородстве. Элиан подавила сытую кошачью улыбку. Нельзя сказать, что ход событий отвечал ее чаяниям, однако Кейт обручена с человеком умным и характерным, который не позволит водить его за нос, и это ей только во благо.

— Вам придется сражаться, чтобы удержать ее, — предупредила она.

— Смею надеяться, выдержу.

— Помните, Эдмунд Ворт, Кейт прячет свою подлинную натуру под внешней замкнутостью и противоречивой холодностью. Непонимание со стороны мужа может глубоко ранить ее.

— Обещаю вам никогда не обидеть ее преднамеренно.

— Что ж, я довольна.

— Хорошо бы и мне возрадоваться на том, — мрачно сказал Эдмунд, поклонился и пожелал спокойной ночи.

Едва леди Пемберли удалилась в свою спальню, как ее повелитель уже рысью полетел за ней. Многие мужчины, даже вдвое моложе, могли бы позавидовать той прыти, с которой он бежит к жене, страстно мечтая отвлечь ее от забот о чьей-то семейной жизни и занять своей собственной.

Эдмунд решил отправиться домой пешком, несмотря на то что маркиз Пемберли, подоспевший как раз к его отбытию, по-джентльменски предложил ему свой экипаж. Милорд, видимо, обедал с неким серым кардиналом, более влиятельным, чем сам принц-регент и все его беспутные приятели, вместе взятые. Судя по всему, маркиз продвигался в весьма высокие политические круги, но лишнего себе не позволял, иначе Эдмунд рисковал бы оказаться одним из тех посвященных. Он доложил о своей помолвке и выслушал сердечные пожелания милорда, затем добродушно принял к сведению вполне справедливые — молчать и помнить впредь! — полушутливые угрозы маркиза высечь его, если он посмеет дурно обращаться с Кейт, и, наконец, пустился в путь к родному очагу.

Он не так уж и устал после напряженного вечера, поэтому предпочел добираться домой довольно затейливым маршрутом через Мейфэр, уже высветленный занимающейся зарей. Городские дрозды, черные и крапчатые, щебетали, готовясь воспевать рассвет, и пока он бродил по паркам и бульварам, этот хор гремел в его ушах бодрящим оркестром. Надо было вымотать себя прогулкой, чтобы поспать хоть несколько часов на день грядущий, и он неутомимо шагал сквозь пробудившийся спозаранку город, размышляя о разительных переменах в своем мироощущении. Особенно если вспомнить, в каком унылом настроении отправился на вечер и затем растравлял себя, наблюдая, как Кейт — вот трясогузка! — танцует и флиртует с другими мужчинами.