Медовый месяц под прицелом - Марина Серова

— Я старалась.

Никита вел машину очень аккуратно и осторожно. Он аккуратно останавливался перед всеми светофорами, даже если там не было никаких машин и работников ГИБДД.

— Послушай, Никита, тебе не кажется, что твой тайный враг слишком активизировался и уже начал наглеть?

— Ты тоже это заметила? — вопросительно посмотрел на меня Панкратов.

— Да, я это даже почувствовала. Ты уверен, что «папа» здесь ни при чем?

— На все сто. Я знаю всех «папиных» «шестерок». Это не его ребята. Да и потом, «папа» дал слово, не думаю, что он его нарушит. Иначе он потеряет свой авторитет, а это для него страшнее, чем потеря денег.

— И ты до сих пор не догадываешься, кто же был он, твой враг?

— Нет, — пожал плечами Никита. — Вот сволочи, такой вечер испортили.

— Что правда, то правда, — согласилась я.

— Женя, а ты еще не готова дать мне ответ? Видишь, ситуация накаляется до предела. Я больше не могу ждать. Кто-то каким-то образом уже пронюхал, что я хочу смотаться.

— Ты ни с кем не делился своими соображениями?

— Нет, кроме тебя, ни с кем, — уверенно ответил Никита.

— Я надеюсь, что меня ты не подозреваешь?

— Не переживай, ты вне подозрений, — заверил меня Никита.

После такого признания мне стало значительно легче.

— Никита, а ты уже решил, когда точно будешь уезжать?

— Это зависит не от меня. — Никита посмотрел в мою сторону. — И даже не совсем от тебя, — добавил он после некоторой паузы.

— А от кого тогда?

— Понимаешь, мне, чтобы свалить из города, надо еще уладить кое-какие дела в банке. Я же не могу ехать в другую страну с двумя долларами в кармане, верно?

— Наверное.

— А если я сейчас начну собирать деньги, «папа» меня вычислит сразу. Тогда моя затея не удастся, «папа» сочтет это за предательство, и мне крышка, а Егор отправится в детский дом. А последнего, как ты понимаешь, я допустить никак не могу.

— Но ведь ты «папе» еще должен некоторую сумму. Сделай вид, что собираешь ее, а на самом деле все будет обстоять по-другому.

— Нет, это тоже не выход. Потому что, как только я сниму со счета первый доллар, «папе» об этом тут же станет известно.

— Что, Ермаков доложит?

— Он самый. Петр Александрович и сообщит ему, что я снял со счета не десять тысяч баксов, сколько требует Арефьев, а немного больше.

— А ты разве не хозяин своим деньгам? Почему ты не можешь снять больше?

— Вообще-то могу, но согласись, что будет выглядеть довольно подозрительно, если я сниму кучу бабок и ничего не куплю. На жизнь мне хватает и так. Чтобы купить буханку хлеба, мне совсем не обязательно снимать деньги со счета.

— Так ведь можно сделать вид, что ты собираешься что-то купить, а на самом деле не будешь этого делать.

— Все можно. Зайца тоже можно научить читать. Вопрос в том, зачем это нужно. Правда, я могу сделать своей невесте свадебный подарок.

Никита выжидающе посмотрел на меня. Я знала, что сейчас он ждет от меня ответ на свой немой вопрос.

— Завтра нам надо будет оформить бумаги, — начала я.

— Какие еще бумаги?

— Ну что-то вроде договора, в котором будет черным по белому написано, что я становлюсь Панкратовой сроком на один месяц со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Спасибо, Женя, ты даже и не представляешь, как я рад, что ты согласилась.

— Только не надо из меня делать ангела. Я преследую чисто корыстные цели. Надеюсь, ты оплатишь всю мою работу.

Я сама поразилась своей стервозности. Представляю, в каком шоке находился Никита. Держу пари, что он не ожидал такого поворота событий. Но почему я должна жертвовать своей свободой ради чужого мне человека? Да, он мне нравится, мне приятно проводить с ним время, но не настолько, чтобы выйти за него замуж и посвятить остаток своей жизни ему. Нет уж! Я, конечно, добрая тетя, но не настолько.

— Да не переживай ты так, я тебя не обижу. В любом случае, если ты соглашаешься, то мне наша фикция принесет гораздо больше пользы, чем тебе.

— Тогда без проблем. Только я не хочу, чтобы в моем паспорте стоял штамп.

— Я тебе уже говорил: несложно все устроить, в том числе сделать тебе новый. Когда разведемся, ты сможешь его просто выкинуть.

К тете Миле мы приехали достаточно поздно. Егор спал и видел уже десятый сон.

— Он вас ждал, ждал и не дождался, уснул, — прошептала тетя. — Я его перенесла в другую комнату. Такой славный у вас мальчик. — Тетя театрально всплеснула руками.

— Да, я знаю, — улыбнулся Никита. — Егор иногда может повредничать, но у него просто самозащита такая. А когда он чувствует, что человек ему ничем не угрожает, он просто лапочка. Жаль, что его мать этого не понимала. Она считала Егора маленьким чудовищем, поэтому и не сопротивлялась, когда я ей сказал, что сын будет жить со мной. За все время о нем ни разу не вспомнила, даже открытки не прислала.

Никита говорил тихо и спокойно, но тем не менее было видно, что он нервничает.

— Ребенку все равно нужна мать, — продолжал он. — Я это прекрасно осознаю, но…

Никита не договорил фразу, но нам с тетей и так все было понятно.

Мне стало жаль Никиту и Егора. Но я быстро заглушила вспыхнувшее во мне чувство — оно мешает работе. Я не была готова стать матерью Егору. Я согласна на временный брак с его отцом, но не более.

И почему хорошим людям так не везет? Панкратов-старший — очень положительный и порядочный человек. К тому же богат, что обычно не совсем вяжется с понятием порядочности. Хотя я не исключаю возможности, что где-то он ведет себя совсем иначе. Но по крайней мере он человек благодарный, а это много значит.

— Вы есть хотите? — поинтересовалась тетя Мила.

— Я — нет, — хором ответили мы с Никитой.

— Тогда я пойду спать, а вы сами думайте, чем будете заниматься. Да, кстати, вы ночевать будете здесь?

— Если можно, — замялся Никита. — Это было бы очень хорошо.

— Тогда вы можете лечь с Егором, а мы разместимся с Женей в моей комнате. Никто не против?

— Думаю, что нет, — вставила я свое слово.

— Тогда спокойной ночи. — Тетя Мила вышла из кухни, оставив нас с Никитой вдвоем.

— Да, выспаться нам не помешает, — произнес задумчиво Никита.

— Это точно, — согласилась я.

За прошедшие несколько дней мне удалось поспать в общей сложности не больше восьми часов. Это, конечно, еще не предел моей выносливости, но я уже отвыкла от таких нагрузок, поэтому мне подобные подвиги с каждым разом даются все труднее и труднее.