Поражающий агент - Фридрих Незнанский

В о п р о с. Как часто?

О т в е т. Затрудняюсь ответить. Особой системы в этом не было.

В о п р о с. Что это были за встречи?

О т в е т. В основном рабочего характера, иногда мы перемещались к нему домой, просто чтобы сменить обстановку, освежить мозги. Рядом с его домом есть прекрасный Царицынский парк, и мы часто там гуляем, обсуждая научные вопросы.

В о п р о с. У Баткина есть женщина?

О т в е т. Он довольно пожилой человек. Кроме того, он вдовец. Уже почти десять лет.

В о п р о с. Нам это известно. Поэтому я и задаю вам повторно этот вопрос: у Баткина есть любовница?

О т в е т. Мы не настолько близки, чтобы я мог позволить себе этим интересоваться. А сам он меня ни во что такое не посвящает.

В о п р о с. У Баткина есть близкие друзья?

О т в е т. У него был действительно близкий друг, ученый, но погиб много лет назад.

В о п р о с. Подробнее, пожалуйста.

О т в е т. Макарычев, если не ошибаюсь, Эммануил Витальевич, он разбился во время сплава по горной речке, на Алтае, около десяти лет назад.

В о п р о с. Баткин был тогда с ним?

О т в е т. Разве я это говорил?

В о п р о с. Отвечайте на вопрос. Баткин был с ним, когда Макарычев разбился?

О т в е т. Не был. Баткин терпеть не может байдарки.

В о п р о с. Макарычев тоже был биолог?

О т в е т. Да с чего это вы взяли?! Он был географ.

В о п р о с. Кроме вас кто входит в число друзей Баткина?

О т в е т. Таких друзей, как Макарычев, у него сейчас нет, мне кажется, в основном его общение – это контакты по работе. Да, по-моему, и времени у Николая Львовича сейчас ни на кого не остается. Мы очень загружены на работе. Правда, иногда он ездит к внучке. Возможно, к шурину. Хотя последнее утверждать не берусь.

В о п р о с. Подробнее. Кто такой брат его жены, и почему вы не уверены в их контакте?

О т в е т. Китайгородский Михаил Викторович. Он лор-врач, моложе Николая Львовича лет на пять. Раньше часто бывало, когда я приезжал к Баткину, то заставал там его, и мы иной раз даже пульку расписывали. Но уже несколько лет, года три-четыре, а может и больше, я Китайгородского не видел.

В о п р о с. Баткин никак о нем не упоминал?

О т в е т. Баткин не тот человек, что на работе станет говорить о посторонних вещах.

В о п р о с. Хотите еще что-нибудь добавить?

О т в е т. Мне не нравятся ваши вопросы. Николай Львович будет недоволен, когда узнает, что мне столько о нем пришлось говорить.

– Это не ваша забота".

– Что скажешь? – поинтересовался Грязнов.

– А ты что скажешь?

– Ни полслова, нигде не прокололся. За шефа горой стоит. Надо тебе побеседовать с этим Будниковым. А лучше мне.

– Это само собой. А больше ничего не заметил?

– Жена Баткина и его лучший друг умерли в один год.

– Смотри-ка, заметил, – обрадовался Турецкий. – А еще?

– Ну что еще. Соседка Баткина – географ-аспирант, и покойник Макарычев был географ.

– Смотри-ка, опять заметил, – обрадовался Турецкий.

– Ну ты меня совсем за дурачка держишь, что ли, – обиделся Грязнов. – Поехали куда-нибудь перекусим.

– Давай. Я тут знаю одно славное местечко, «Пушкинъ» называется.

– Это где ты с фээсбэшником обедал?

– Ты за мной наружку прикрепил, что ли?!

– Не психуй, Саня, Меркулов рассказал.

За пельменями с грибами договорились о распределении ролей. Турецкий брал на себя Будникова и молодую соседку Баткина, а Грязнов – Китайгородского, поскольку его еще сначала надо было найти.

Турецкий долго не мог решить, с кого же все-таки начать, с Будникова или с Марины Коваленко. Конечно, хотелось в первую очередь пообщаться с молоденькой и, как он надеялся, хорошенькой аспиранткой, но чувство долга перевесило: заведующий бактериологической лабораторией был несомненно более значимой фигурой. Справедливость, однако, восторжествовала: в Институте молекулярной биологии женский голос ответил, что Анатолий Вячеславович до вечера будет занят, что он сейчас проводит исследования и с ним даже связи нет. Наверно, в своем дурацком скафандре что-то из колбочки в колбочку переливает, подумал Турецкий и позвонил Коваленко. Дома ее не было, но в протоколе допроса имелся и служебный телефон. Встретились через полтора часа на Воробьевых горах, в студенческой стекляшке.

Коваленко оказалась длинной, немного нескладной шатенкой, настороженно поглядывающей из-под черных украинских бровей. Она, конечно, заявила, что все, что знала, давно уже рассказала, но Турецкий успокоил барышню, несколько досадуя на себя, – стотысячной фразой, что это беседа неофициальная и ему важны не столько ее сведения, сколько ее мнение. И как ни странно, в стотысячный раз это сработало. Коваленко как-то расслабилась и даже заказала себе белого вина.

– Скажите, Марина, как давно вы снимаете квартиру в Орехове-Борисове?

– Полгода, наверно, не больше – как в аспирантуру поступила. А что?

– Разве ваше заселение как-то связано с аспирантурой?

– Ну понимаете, там такой парк замечательный, и вообще мне показалось, что там будет хорошо работаться.

– Ну и как, ваша надежда оправдалась?

– Вполне, – пожала плечами Марина. – После общежития-то…

– Как вы сняли эту квартиру?

– Случайно. Можно было, конечно, продолжать жить в общаге, комната была за мной, но тут подвернулся этот вариант. Мой научный руководитель Семен Израилевич… я как-то зашла к нему: нужно было кое-что уточнить о Шпицбергене…

– А какова тема вашей диссертации?

– «Динамика и морфология ледникового покрова Восточной Антарктиды».

– А, – многозначительно сказал Турецкий. – Продолжайте, пожалуйста.

– Так вот, а у Семена Израилевича как раз был Баткин.

– Они же приятели, да? – как можно более буднично спросил Турецкий.

– Да нет, они даже знакомы не были, просто Баткин консультировался по одному вопросу на нашем факультете – и его отослали к Семену Израилевичу. А тут я пришла. Семен Израилевич спрашивает: «Нашли квартиру, Марина?» Я говорю, что нет пока.

– А чем интересовался Баткин, вы, конечно, не знаете?

– Как раз знаю! – буквально подпрыгнула Марина. – Вот это-то как раз самое интересное. Замечательное совпадение. Я же занимаюсь Севером и Дальним Востоком, а Баткин искал материалы по Камчатке. И Семен Израилевич тоже. Он мог бы, конечно, Баткину и сам помочь, но вместо этого меня предложил. Он такой у нас, Семен Израилевич, он всем помогает!