Дело рыжего киллера - Михаил Карчик

* * *

Когда-то Алексею всегда казалось, что он знал о своем отце все, и он не без оснований им гордился. После окончания вуза отца распределили главным инженером в один из областных совхозов. Оттуда его быстро забрали в райком партии. Дорос до секретаря — занимался промышленностью. Из райкома ушел на завод. В районе были свои залежи, которые здесь же и перерабатывались, на гиганте индустрии первых пятилеток. Правда, к семидесятым годам, когда отец пришел на завод одним из руководителей, был этот гигант уже в плачевном состоянии. Директорствовать Юрия Алексеевича Нертова назначили еще до всех перестроек, реформ и приватизаций. То, что потом отец стал одним из владельцев завода, казалось совершенно справедливым: достаточно много его труда было вложено в эти старые цеха и стены. Чужого он не взял. Да и личной выгоды от не слишком-то прибыльного производства не имел. Выполнил госзаказ — получил премию. Директорская зарплата, само собой, тоже не маленькая, но не сказать чтобы великая. Мать — коренная ленинградка, поехавшая за отцом в деревню после пединститута, не потерпела бы никакой «нескромности». Она всегда подчеркивала Алексею, сколь замечательный человек его отец — настоящий «сэлфмэйдмэн». Она преподавала английский язык, и ей очень нравилось это понятие, которому не было аналога в русском: человек, сделавший себя сам.

Пока Алексей служил после университета в военной прокуратуре, в семье директора случилась трагедия. Как-то ранней осенью поехав на выходные в Питер, супруги пошли в театр. Не сказать, чтобы числились они особыми театралами, но в тот день был юбилей, на который собралось все областное начальство, и Юрию Алексеевичу не удалось миновать сией чаши. Прямо из театра их обещали забрать дежурной машиной областного правительства и доставить в райцентр. Возил Нертова-старшего обычно один и тот же шофер, которого он знал с десяток лет. Но в этот раз в прикрепленной к нему «Волге» сидел незнакомый бородатый парень:

— Замена, Юрий Алексеевич. Сменщик заболел, так что придется вам ехать со мной. Гожусь?

— Если водить умеешь, то отчего и нет? Будем знакомы, — и он протянул руку.

Еще раз распрощавшись со всеми, тронулись в путь. По дороге Юрий Алексеевич заметил шоферу:

— Вроде бы с Володей мы как-то иначе всегда из города выезжали.

— А там трассу асфальтируют. Новое начальство за дороги взялось. Обещают нам через год хайвеи тут устроить.

— Что ж, пусть себя проявляют. Дороги — дело неплохое.

Кружным путем они выбрались из города и вскоре подъехали к незнакомому Юрию Алексеевичу железнодорожному переезду. Куда это их занесло, только и успел подумать директор, как переваливавшаяся через рельсы машина внезапно заглохла. Только этого не хватало…

Шофер был явно не из расторопных ребят. С ленцой он вышел из машины, заглянул под капот. Жена Юрия Алексеевича, Ирина, начала нервничать. Славное дело — застрять в полпервого ночи на рельсах.

— Может, вызовете аварийку? — Подсказала она водителю.

— Посмотрим… Давайте-ка для начала подтолкнем машину. Не на рельсах же мне заводиться.

Юрий Алексеевич скинул пиджак и тоже вышел из машины. Жене сказал:

— Да ты сиди. Легонькая, не помешаешь.

— Я бы помогла…

Директор отмахнулся: какая от нее помощь?

По дороге, в том же направлении — из города, мчался милицейский УАЗик с мигалкой. Юрий Алексеевич принялся голосовать, чтобы остановились да помогли сидевшие в нем мужики. Машина, промчалась мимо них за переезд и вдруг, взвизгнув тормозами, развернулась поперек дороги.

— Еще одни мастера, — проворчал директор. — Вот народ…

Он не успел и договорить, как упал лицом вниз, сбитый с ног сильным ударом. Услышал, как громко вскрикнула жена. Шофер «Волги» защелкнул наручники на заломленных за спину руках. Схватив директора за волосы, он несколько раз с остервенением тряханул его головой прямо в грязь осенней дороги.

— Не поворачивай головы! Лицом вниз, я тебе говорю!

Из УАЗика выскочили трое — группа захвата, что ли? — Все в вязаных колпаках с прорезями на месте глаз. Двое из троицы схватили директора. Шофер уже вытаскивал из «Волги» ничего не понимающую и упирающуюся Ирину.

Директора впихнули в милицейскую машину, на голову натянули что-то темное и душное — вязаный омоновский колпак. Следом в УАЗик зашвырнули и жену, и точно так же силой напялили на нее черный колпак.

— С ума посходили?! — Промычал сквозь грязную тряпку Юрий Алексеевич. — Где ваши документы? Дайте телефон. Там, в пиджаке… — у него больно защемило сердце, откликнувшись горячим жаром в спине, под лопаткой.

— Опоздал, дед, — издевательски хохотнул шофер. — Щас тебе только поп положен. Так сказать, для последней исповеди перед приведением приговора в исполнение…

«Волга» медленно тронулась с места, развернулась назад к городу. Ехали недолго, но понять, в какую сторону, Юрий Алексеевич не мог. Вначале была дорога. Потом пошли ухабы — вроде как поле. Уазик швыряло так, что жена то и дело стонала. Неужели и на нее подняли руку?

Наконец, машина будто врылась колесами в какой-то вал. Остановились. С задержанных с силой сдернули шлемы. Вытолкали директора и жену из машины — на залитое водой поле. Как только глаза привыкли к темноте, Юрий Алексеевич разглядел, что это была складская площадка: ящики, металлолом, крытые грузовики, нагроможденные друг на друга железнодорожные контейнеры.

— Юра… — он услышал неподдельный ужас в шепоте жены. — Направо повернись, посмотри…

Направо над деревьями поднималась труба крематория. Это место он узнал без труда. Слишком часто приходилось ему бывать здесь в последние годы. Не так уж стары были его сверстники и друзья, но после пятидесяти пошло их косить — кого инфаркты, кого аварии. Последние всегда были странными — случались они чуть ли не на пустых дорогах.

— Юра… — голос жены дрожал. Даже не касаясь ее, он почувствовал, что всю ее колотило, и это состояние липкого ужаса вот-вот было готово передаться и мужу.

— Молчи! — Властно приказал он.

С ржавым скрежетом распахнули один из контейнеров. Пахнуло чем-то затхлым и смрадным. Туда и втащили супругов. Сняли с обоих наручники. Захлопнули контейнер, не оставив ни единого просвета. Полная темнота.

Жена ощутила, как по ее лицу вдруг проехались чьи-то босые холодные ноги. Она завизжала, близкая к истерике:

— Юра, кто здесь?

Никто не откликался. Подпольная тюрьма, что ли, в этом контейнере, раз где-то наверху устроены нары. Ноги качнулись, коснулись и лица Юрия Алексеевича.

— Эй, постоялец, теперь нас много, так что ты поосторожнее, — поприветствовал он молчаливого сокамерника. Жена нащупала в кармане плаща зажигалку. Спички директора остались в пиджаке, брошенном в машине. Как и телефон, а как бы пригодился он сейчас!

— Послушай, парень, ты скажи нам, что здесь такое!