Трофей для хулигана - Олли Серж

От неожиданности я торможу.

— И да, спусти чемодан на пол, пожалуйста, — заканчивает раздраженно, — В конце концов, ты — из нас двоих тоже не святая!

— А ты можешь? — шиплю на него сквозь зубы, — Хоть раз сказать мне что-то хорошее? Не как мне сесть или встать, не «я горжусь тобой», а человеческое?

— Например? — Артур складывает на груди руки, и я замечаю, как дергается его ноздри, но остановиться не могу. Все! Предохранители сгорели и больше не срабатывают.

— Стихи можешь? Ты же умный! — едко усмехаюсь, провоцируя его хоть на что-то живое.

— Я не знаю стихов… — небрежно пожимает плечами, — Это бессмысленная информация.

— А как же «Я помню чудное мгновение…», — пафосно коверкаю я ритм, — Ну, ты же отличник! Давай!

— Ну во — первых, — Артур вздыхает, — Я действительно отличник. И знаю, что рассказывать женщине сие стихотворение — сомнительный комплимент.

— Почему это? Что плохого в Пушкине?

— Та дама, которой написано произведение, имела не самую положительную репутацию среди мужчин, хотя в нашем случае, — он хмыкает, — Оно действительно подходит.

— Ты вообще живой? — я в состоянии крайнего шока стискиваю какую-то кофту, плюхаюсь на постель и больше не могу пошевелиться. У меня даже заканчиваются слёзы.

Артур обходит кровать и опускается на пол возле моих ног.

— Дашка… — откидывают голову на мои колени, и короткий ёжик его стрижки скользит по голой коже, — Не делай этого. Ты запуталась, я понимаю. Ты же пожалеешь…

— Может быть, если тебя препарировать, я смогу найти твоё сердце, — не сдерживаясь, провожу ладонью по голове мужчины и встаю на ноги, — Верни мне телефон… Я переночую в гостинице.

— Amantes sunt amentes*, моя девочка, — усмехается жених, ловит мою ладонь и кладёт ее себе на грудь. Я чувствую, как шкалит его сердце, — И отсутствие головы — не для всех позволительная роскошь…

Достаёт мой смартфон из кармана. Разблокирует кодом экран, нажимает какие-то кнопки и прикладывает аппарат к уху.

— Кому ты звонишь? — напрягаясь, тянусь, чтобы отобрать трубку, но слышу, что на другом конце говорят «алло», и замираю.

— Сидишь? — лицо Артура становится каменнным, пока он слушает ответ и кривит губы, — Ну тогда забирай…

*Влюблённые — безумные (лат.) — слова отличаются одной буквой. Оба героя знают латынь.

Егор.

Сотрясение ещё даёт о себе знать, и мои виски выламывает головной болью от подскочившего давления. Наливаю из кулера стакан ледяной воды и заглатываю сразу горсть цветных таблеток. Наркомания, да, но мне очень нужно сейчас обезболить не только голову, а кое-что посерьёзнее. То, что болезненно стучит под рёбрами. Возвращаюсь к столу, падаю в кресло, бессмысленно разглядывая зачеркнутые номера телефонов на листке бумаги. Остался только этот Алин адвокат, который пока молчит. Соглашаться на «государственного» — абсолютный не вариант. Остервенело закрашиваю ручкой последний номер телефона. Нет. Я не осуждаю мужиков. Гайцы — люди подневольные. Одно дело намутить блатной номер или адрес по номеру тачки пробить, другое же — своих прикормленных правозащитников на заранее гиблое дело теребить. Ожидаемо, блять. Зато у меня теперь есть адрес Кирсанова Артура Алексеевича, и гребаная логика подсказывает, что моя девочка сейчас находится по этому адресу. Снова набираю ее номер телефона. Гудки. Длинные, мать твою, гудки! И только сообщение теперь горит пометкой «прочитано». Даша… Меня тащит от беспокойства за неё. Делаю ещё один дозвон. Держу, пока гудки не прекращаются и набираю снова. Каждый раз, нажимая зелёную кнопку вызова на экране, я задерживаю дыхание, и готовлюсь выдохнуть обычное чёртово «привет», а дальше само пойдёт. Будет от ее реакции зависеть, от тона голоса… В какой-то момент у меня получается взглянуть на себя со стороны. Я — клинический идиот. Обрываю телефон почти замужней женщине, которой сам ничего не обещал, да ещё, кажется, попросил потеряться. Ты потерялась, моя девочка? Или тебе просто все равно?

У меня есть номер телефона ее мужика, и я реально близок к тому, чтобы набрать его. И что и ему скажу? Здравствуйте, а позовите Дашу? Усмехаюсь сам себе, тянусь за пачкой сигарет и подкуриваю. Что ж так херово то все? Надраться хочется просто нереально, но колёса и ясная голова мне сегодня ещё пригодятся.

Задумчиво тяну сигарету, слушая, как потрескивает сгорающая бумага. Павел, как только уехали следаки, сорвался к Ирине, боясь, что менты могут нагрянуть домой без приглашения и напугать. Реально ловлю себя на мысли, что завидую ему. Хочу первый раз в жизни ответить за свой выбор женщины до конца. Пусть Дарья скажет мне в глаза, что своего вылизанного типА выбирает, и что со мной «так просто» было.

Беру ключи, закрываю кабинет на два замка: один — обычный, второй — магнитный на всякий случай от гостей. Сажусь в тачку, рву с парковки и выезжаю на проспект, стараясь не превышать. А закипающий в крови адреналин требует выхода. Меня подмывает сыгрануть «в шашечки» с белой бэхой, что едет справа. Стоит только на светофоре газануть, я уверен, что водила согласится. Или кого-то подрезать и набить морду. В таком надорванным состоянии мне общаться с ее мужиком опасно. Что я буду делать возле его дома? Черт! А ждать… Есть же в конце концов соседи, которые всегда готовы за n-ную сумму под строжайшей тайной рассказать, какого цвета белье, которое сушится на вашем балконе.

Пока стою на светофоре, набираю Дашу ещё раз. Уже не на надеясь на ответ. Перевожу вызов на магнитолу, и неожиданно тишину салона разрушает мужской голос.

— Я вас внимательно слушаю, — он на столько не выражает ни одной эмоции, что мне хочется проораться вместо него. Да я бы на его месте вообще только матом говорил! Ты же понимаешь, кто я и зачем звоню!

— Дашу, — перевожу дыхание, — Позови. те, к телефону. Пожалуйста, — выдавливаю из себя, понимая, что пока ситуацию рулит он. И да, вообще, я не прав.

— Жена спит… Ей что-то передать?

— Сука… — я тихо выругиваюсь, закипая, — Не жена она тебе, — рычу сквозь зубы и стискиваю руль, а нога дергается притопить газу.

— Это вопрос времени, — холодно отзывается мой собеседник.

— Почему не она отвечает на свой телефон?

— Не хочет. Попросила передать тебе благодарность за новые впечатления и просьбу впредь не беспокоить.

От его слов меня на несколько секунд глушит. В глазах темнеет от ревности, и я перестаю адекватно видеть дорогу. Скидываю скорость, перестраиваюсь в крайний правый ряд и включаю аварийку.

— Слушай сюда, Кирсанов, — я проглатываю маты и стараюсь максимально возможно держать себя в руках, — Через десять минут я буду возле твоего дома. Буду ждать от Даши звонка. И если она не перезвонит сама, я клянусь тебе, что разнесу твою хату.

— Очень интересно, — он ухмыляется, а тон становится ледяным, — Ты Егор Морозов продолжай. Разгромишь мою квартиру, а что дальше?