Акт слепого возмездия - Александр Тамоников

– Ваш ОМОН останется в стороне?

– Но ты же работаешь самостоятельно, я помогаю тебе конфиденциально. ОМОН подчинен начальнику управления. А полковник Жданов – наверняка один из тех, кто крышует банду. Естественно, улик против него нет и не может быть. Если это так, то отряд особого назначения будет применен против вас, террористов, захвативших заложников. Тут я, Рома, при всем желании ничего не смогу сделать. Тогда, ребята, все пойдет насмарку. Так что ты еще раз хорошенько подумай, не гони волну, которую потом не сможешь успокоить.

– Я уже все обдумал. Группа будет действовать так, как определено планом. А насчет сил поддержки скажу, что они у нас будут.

Ларионов посмотрел на Игнатьева.

– Уверен?

– Если с прикрытием ничего не выйдет, то свернем акцию. Но, скорее всего, у нас все получится.

– Ну-ну! Во сколько завтра планируете подстрелить Змея и Лысого?

– Ориентировочно в девять. Точное время будет зависеть от того, чем закончится разговор с главным редактором.

Ларионов ударил ладонями по подлокотникам кресла.

– Ладно, Рома, я позвоню ему. Скажу, что информации, которую Анатолий Федорович получит с утра, можно доверять. Лишним это не будет.

– Ну вот, другое дело.

– Если ты, Рома, ввязываешься сам и втягиваешь друзей в темную серьезную игру, то заранее побеспокойся о силах прикрытия и поддержки. Бандиты могут надавить не по-детски.

– Конечно, Костя.

– Лады, можно и домой.

– А я, господа офицеры, предлагаю отметить начало работы.

– Ну что с вами будешь делать! – Ларионов развел руки. – Выпить с друзьями – святое дело.

– Так я, Роман Семенович, метнусь в столовую за закуской? – спросил Синицын.

– Нет, Птаха, ты метнешься в другое место.

– Куда?

– Пойдем, все узнаешь. – Хозяин дома повернулся к Ларионову и Колтунову. – Пойло в шкафу, закуску сам принесу. Птаха покатается по близлежащим улочкам, посмотрит на стоянку у кафе, в общем, оценит обстановку. Идем, Жора. – Игнатьев провел Синицына в коридор. – Сейчас ты берешь свой «Опель» и едешь к спортивному комплексу. Забей в мобильник номер Чуваша. Как подъедешь, вызовешь его. Пообщаетесь, но недолго. Заберешь у него «Винторез». В гостинице не задерживаться, и никакой водочки за встречу!

– Так я за рулем. Какая может быть водка?!

– Не забывай, что повезешь обратно ствол, который законным путем приобрести невозможно.

– Понял.

– С бензином у тебя как?

– Надо заправиться. Я по пути это сделаю.

– За перекрестком не заливай, там не бензин, а вода. Лучше на Московском шоссе. Вопросы есть?

– Никак нет!

– Но встреча с Чувашом – это еще не все. Вот тебе ключи от моей фирмы. – Игнатьев передал бывшему сержанту небольшую связку. – Крупный от конторы, средний от кабинета, который в торце коридора, и последний от сейфа.

– Вы имеете в виду шиномонтаж?

– Да. Держи адрес, – Игнатьев протянул Синицыну листок. – Там охрана, пожилой мужчина, скажешь, что от меня, покажешь ключи. Если он усомнится, пусть позвонит мне. Пройдешь в кабинет, в сейфе лежит старый сотовый телефон. Заберешь его, прихватишь папку со стола, все закроешь и двинешь сюда. Охраннику про телефон ни слова. Теперь все. Езжай!

– Один вопрос все же есть.

– Ну?.. Только быстро.

– Почему вы прячете Чуваша от Ларионова? Планы раскрываете, о проделанной работе рассказываете подробно, в мелочах обсуждаете то, что и не надо бы, вот Чуваша скрываете.

Колтунов посмотрел на бывшего подчиненного и заявил:

– Я уже говорил, что сержант Рябов – наш резерв, темная лошадка. Как только время придет, Ларионов узнает о нем. Пока в этом нет никакой необходимости.

Синицын кивнул.

– Ясно. Погнал я.

– А вот гнать не надо. Тише едешь… ну, ты знаешь. Давай.

Игнатьев приготовил в столовой закуску и с тарелками прошел в кабинет. На столе уже красовалась открытая бутылка водки емкостью ноль семь литра, рядом с ней приткнулись стопки и пепельница, лежали сигареты, зажигалка.

Игнатьев поставил на стол тарелки с мелко нарезанной колбасой, сыром и зеленью, разлил водку по стопкам.

– За первый вполне удачный день работы, – проговорил он.

Друзья выпили, взялись за закуску. Потом они приняли по второй. Третью стопку бывшие спецназовцы выпили, не чокаясь, за тех, кто не вернулся из боя. На этом посиделки закончились. Водки, коньяка и виски в шкафу было достаточно, но завтра предстояла серьезная работа.

Ларионов попрощался с Игнатьевым и Колтуновым и уехал.

Роман убрал со стола и сказал:

– Помою тарелки, стопки и пойду к супруге. Ты, Юра, отдыхай!

– Мне бы, Рома, схему рынка. Я же там никогда не был.

– Черт, совсем из головы вылетело, что ты у нас столичный житель. Подожди, управлюсь в столовой, сделаю тебе схему.

– Может, помочь?

– Что? Ополоснуть тарелки и стопки, выбросить содержимое пепельницы и пустую бутылку? Ты журналы полистай.

– К черту, просто так посижу.

– Я быстро.

Колтунов перекурил в кабинете и прошел в комнату. День, насыщенный событиями, подходил к концу. Завтра предстоит работа посложнее, значит, надо хорошенько отдохнуть. Но еще схема!..

Игнатьев зашел в комнату.

– Вот держи! Набросал по памяти.

– Давай посмотрим. Это что?

– Продуктовый павильон, выше вещевой, ниже торговые ряды, справа церковь, это кафе. А шашлычная вот. – Игнатьев указал на крестик, проставленный на углу продуктового павильона. – Напротив высокий забор, узкая дорожка в объезд, только «Газель» и протиснется. Место в общем-то тихое. Стоянка через улицу.

– А вот эта площадка между стеной и решеткой ограничения уличных торговых рядов, она пуста? – спросил Колтунов.

– Где ты видел пустую площадку в центре города? Там машины продавцов набиваются как сельдь в банке.

– Шашлык готовится в домике на улице, а продается и съедается в павильоне?

– Да.

– Значит, ни шашлычник, ни продавцы практически не видят, что происходит у них под носом?

– Да, так оно и есть. Жарит шашлыки молодой парень. Он постоянно летает то к мангалу, то в здание. Ему точно нет никакого дела до того, что происходит в двух шагах. Ну а продавец из павильона не выходит. Днем у них запарка.

– А утром?

– Наверное, то же самое, хотя я не проверял. По утрам суеты хватает на площадке. Там торговцы машины паркуют. Представляешь, что творится?