Тысяча жизней подряд. Вечности недостаточно - Мара Вульф

– Так значит, я не один раз имела удовольствие наслаждаться твоим обществом? – разочарованно спросила я, заметно нервничая. – Мне было ненавистно то, что ему известны исключительные вещи, о которых я сама не имела ни малейшего понятия.

Ответом мне был его невинный взгляд.

– Как правило, я держался в стороне от тебя, и так было лучше. Поверь мне.

– Неужели тебе и вправду необходимы все эти загадочные намеки? Может, расскажешь пару анекдотов? Или, еще лучше, почему бы тебе не сказать мне, чем или кем я была в других жизнях? – скрестила я руки перед грудью.

Седрик неодобрительно покачал головой.

– Тот, кто говорит «А», должен сказать и «Б». Уверен, твоя бабушка уже объяснила тебе это. Тот факт, что я проклят, не означает, что я не соблюдаю правила.

– Что ж, я узнаю это и без твоей помощи, – проворчала я. – А сейчас мне пора возвращаться. Ужасно хочется пить, а через час я уже должна открыть магазин.

Седрик протянул мне бутылку с водой. Свою я забыла, и теперь стояла, уставившись на парня. Похоже, рассматривать его лицо становится моим любимым занятием. Ну и все остальное тоже. Я взяла у него бутылку и, сделав несколько глотков, вернула.

– Я провожу тебя домой.

Не было никакого смысла говорить Седрику, что я не нуждаюсь в его сопровождении, поэтому я воздержалась от ответа. Стремление парня защитить меня было очевидным, и его общество абсолютно не мешало мне. Совсем наоборот.

Пенни только что подняла занавески на окнах своего маленького кафе, когда мы добрались до нашего магазина. Быстро изменив свой план, я направилась к ее входной двери. Седрик, не проронив ни звука, последовал за мной. Пенни улыбнулась мне и одарила мрачным взглядом моего спутника, когда он вошел следом. Стены помещения были выкрашены в нежно-розовый цвет и усеяны изображениями известных людей. Не все они посещали именно это кафе. В восьмидесятые годы Пенни работала и в Париже, и в Сен-Тропе, задолго до того, как она приехала сюда, чтобы защищать меня.

Я впервые задумалась, скучает ли она по той, светской жизни.

– Хочешь выпить кофе со мной? – к удивлению Седрика, спросила я. Мне не хотелось, чтобы он уходил.

Он кивнул, невзирая на недовольство, отразившееся на лице Пенни. Сегодня утром мы были здесь первыми гостями, и Седрик сел за один из старых, исцарапанных столов.

– Может, здесь найдутся еще яйца и бекон или мне стоит опасаться, что она отравит меня?

– Вообще-то Пенни – самый кроткий человек из всех, которых я знаю. Так быстро она никого не отравила бы.

– Но для меня она, конечно, сделает исключение.

Рассмеявшись, я подошла к стойке и перегнулась через нее.

– Пенни, – сказала я, – Седрика де Грея ты уже знаешь. Он интересуется, можешь ли ты подать ему неотравленный завтрак?

Женщина только что закончила возиться со своими кастрюлями и сковородками и теперь повернулась ко мне.

– Еще ни у кого не было причин жаловаться на мои завтраки, – надменно заявила она в его сторону.

Седрик одарил Пенни обворожительной улыбкой, и выражение ее лица стало мягче.

Я отметила про себя этот трюк.

– Тогда мы возьмем два латте макиато, яичницу с беконом и овсяную кашу с медом для меня.

– Я все принесу, – буркнула Пенни. – А что с твоей бабушкой? Почему шторы на ваших окнах все еще задернуты?

– Они с Мегги сегодня ночью были у Селины, – ответила я, пока Пенни шумно готовила два латте макиато. Как-то, на мой вкус, чересчур незаинтересованно, она поставила первый бокал передо мной.

– Бьюсь об заклад, Селина всю ночь читала им лекции об отсутствии у тебя чувства ответственности.

– Если и так, то они оказались весьма милосердны, что ни разу не упомянули об этом, – заметила я. – Селина вернется завтра, а после этого хочет поговорить с Седриком.

– Бедняжка.

Я усмехнулась. Мне и в голову не пришло бы, что Петти может испытывать жалость к Проклятому.

– Думаю, он сможет дать ей отпор.

И что она только имеет против него?

Пенни снова отвернулась, пожав плечами и бормоча что-то себе под нос. Я отнесла стакан к Седрику, который листал газету и делал вид, что не прислушивается к нашему разговору. Тот выжидательно посмотрел на меня, когда я поставила кофе на стол.

– Это мой, – пояснила я.

Он потянулся к сахарнице, и вскоре в стакан плюхнулись три кубика рафинада. Седрик невозмутимо помешал мой кофе.

– Попробуй.

Я озадаченно сделала глоток приторного напитка. Как и любая другая Просветленная колдунья, устоять перед сладким я не могла. Это был самый быстрый способ восполнить запасы магии, когда они стремились к нулю. Не то чтобы я в этом нуждалась. Но я не ожидала, что Седрик заметит, что я больше всего любила горячие напитки.

– Тебе всегда нравились чай и кофе, – загадочно пояснил он, и я заметила, что он подавил смешок, когда я разочарованно фыркнула. В отличие от меня, Седрик сегодня был в исключительно хорошем расположении духа. Пенни подошла к нашему столику и со стуком грохнула кофе Седрика перед ним, так, что пенка взмыла вверх. Затем она аккуратно поставила передо мной мою кашу.

– Не стоит внушать ей всякие глупости, – упрекнула она Седрика, и я заинтересовалась, когда бабушка нашла время рассказать обо всем Пенни. – Селина не особенно любит шутки, а когда речь идет о ее сестре, она становится особенно восприимчивой.

– Я просто беспокоюсь за Сашу, – серьезно заявил он. – Вот и все.

Пенни внимательно посмотрела на него.

– Мы все беспокоимся о ней. Даже Селина. Просто у нее странная манера это показывать. Может быть, нам это и не нравится, и тем не менее она тоже хочет ее защитить.

– Как скажешь. – Седрик улыбнулся, когда Пенни вернулась обратно за стойку. – Я так и думал, что ваш Круг – это сплоченная группа с единым мнением для всех.

Он пил свой кофе, в котором, конечно же, не было никаких вредных ингредиентов.

– Если Круг состоит из одних только женщин, вряд ли можно вести речь об абсолютной сплоченности, – с изрядной долей самокритики уточнила я. – Иногда бывают небольшие сложности. Селина переехала сюда всего два года назад, и если ты спросишь меня, то я скажу, что она чересчур сильно настаивает на том, чтобы быть главной. Она прибыла сюда с твердым намерением меня переубедить. Селина злится, что ей это не удается, хотя, конечно, ничего не может сделать против моего решения. Но она не упускает возможности объяснить мне, насколько это безответственно и корыстно. А если я не хочу подвергать никого опасности, что мне еще остается?

Я без аппетита ковырялась в своей каше, которая на самом деле была очень вкусной.

Седрик накрыл мою руку своей, и это заставило поднять на него взгляд. Тепло струилось сквозь мою кожу.