Образ власти в современных российских СМИ. Вербальный аспект - В. Н. Суздальцева

2007, № 17); «Концерт, посвященный 80-летию со дня рождения первого президента России. Сегодня — на канале Россия» (ТВ, Россия 1, 01.02.11); «В Екатеринбурге открывается памятник первому президенту России Борису Ельцину» (радио Вести — FM, 01.02.11); «Борис Ельцин. Первый» (назв. документального фильма — ТВ., Первый канал, 01.02.11) и т. п.

Первый в вербально-ассоциативной сети русского языка связано причинно-следственными отношениями с представлениями: а) ‘первооткрыватель, первопроходец’, а потому наиболее ‘трудный, самый опасный’ (см.: ‘первый полет человека в космос’) и б) ‘достойный наибольшего уважения’. Кроме того, первый семантически близок с ‘лучший’ (в спорте — первое место — у лучших спортсменов). Семантические и прагматические связи наделяют порядковое прилагательное дополнительными положительными коннотациями, и словосочетание первый президент России обретает патетическое, торжественное звучание.

Некоторые политические партии включают в свои названия рационально-оценочные слова с позитивными эмоциональными коннотациями, например: «Великое Отечество» (партия, созданная в 2013 году). Атрибутивный компонент подчеркивает, что цель партии — возрождение России как великой державы, возвращение ее в число ведущих стран мира.

6. Оценочностью обладают конкретные существительные в форме именительного падежа в сочетании сгенет в о м в обозначениях типа «Политик года», «Человек года», «Имя России», «Имя Победы» и нек. др. Назовем такое значение именительного падежа номинативн о-к валификативным. В подобных словосочетаниях семантическая структура существительного в именительном падеже осложняется опущенным определительным компонентом суперлятивного значения; лучший политик, самый выдающийся человек, самое значительное имя.

7. Оценочные метафоры (о них см. ниже, сс. 149–170).

8. Легко становятся оценочными, обладая при этом разнообразными эмоциональными коннотациями окказионализмы, подвергшиеся всевозможным трансформациям устойчивые словосочетания и выражения, а также прецедентные феномены. В смысловом пространстве «власть» их оценочность обычно многослойная: 1) это изначальная оценочность прототипической вербальной единицы, 2) это оценочность носителя современного мышления, направленная на денотат, обозначение которого послужило прототипом для образованного окказионализма или переосмысленного фразеологизма, прецедентного феномена; 3) это оценочность, направленная на явление, которое обозначено в данном контексте. Например:

— «Спецпреемник: Политологи «ищут» нового президента России» — загол. и подзагол., о прогнозах, высказываемых оппозиционными политиками относительно итогов президентских выборов за три года до этих выборов (Нов. Изв., 06.09.05) — первая часть окказионализма — недвусмысленное напоминание о прежней деятельности В. Путина — работе в спецслужбах, которая долгое время служила основанием для враждебного отношения к нему со стороны ряда СМИ. Одновременно созданное слово демонстрирует скепсис, неверие в то, что стране удастся найти независимого от силовых структур и достойного кандидата на пост президента;

— «Казнотраты» — загол. (Нов. Изв., 07.06.2007), о том, что депутаты Госдумы только половину рабочего времени посвящают пленарным заседаниям, а остальное время — неизвестно чему. Деривационное значение окказионализма создается негативнооценочными свойствами производящих основ: 'казнокрад' и 'траты';

— «Новый мэропорядок»: Реформа 2014 года снизила политический вес муниципальных глав» — загол. и подзагол. (Коммерсантъ Власть. www.kommersant.ru/doc/3169943). Парономазия (созвучно актуальному сейчас в СМИ миропорядок) помогает выразить ироническое отношение и к утратившим прежнюю влиятельность мэрам крупных городов, и к очередной реформе;

— «Ложка дегтя в бочках меда» — загол., статья Вячеслава Костикова о «пафосных» трактовках патриотизма и о резком, послужившем диссонансом выступлении Г. Грефа на Гайдаровском форуме в январе 2016 года (Греф говорил об отставании России и назвал ее нынешнее состояние «проигрышем»; АиФ, 2016, № 3). Здесь негативная оценочность того, что названо одним из компонентов фразеологизма в его изначальном виде («бочка меда» — неумеренные похвалы и необоснованные восторги) дополнена негативными ассоциациями, которые на фоне недавнего нефтяного кризиса вызывает существительное бочка (англ. barrel; у нефтяников баррель — 'мера вместимости и объема, используемая в нефтяной промышленности ряда стран'). Суммарно оценочность направлена на тех, кто, несмотря на кризис, поддерживает патриотические настроения в стране, т. е. на власть. Эта мысль развивается в статье и акцентируется в последних фразах: «Подмена дела бахвальством остается любимой игрой чиновничества и драйвером карьеры. Кто громче крикнет «ура!», тот уже и патриот и при новой должности. А между тем ложка горького дегтя в барреле сладкой нефти была бы очень полезна»;

— «СССР. Эпоха развитого социализма. — Россия. Эпоха развитого бюрократизма» (АиФ, 2006, № 25) — креолизованный текст: прототипический и трансформированный прецедентные тексты — подписи к двум «стебовым» фотопортретам руководителей. Это Л.И. Брежнев с пятью наградами на груди и современный чиновник с кипой стодолларовых бумажек в нагрудном кармане. Насмешливое сопоставление подчеркивает сущностную, с точки зрения автора, схожесть обозначенных периодов, аксиологические характеристики одинаковы;

— «Ночь длинных ковшей» — это новое устойчивое выражение, распространившееся на страницах российских массмедиа после 9 февраля 2016 года, когда по распоряжению Правительства Москвы был произведен снос незаконно построенных торговых павильонов: «Жители Москвы еще не успели забыть «ночь длинных ковшей», запомнившуюся сносом 97 торговых точек — «самостроев», — как появилась информация о сносе еще 66 объектов» (Интернет-сайт «Великая эпоха», 05.06.16); «В Москве продолжается снос самостороя. На этот раз разбирать будут торговый центр «Пирамида» около станции метро «Пушкинская»….В отличие от «Ночи длинных ковшей» этот демонтаж должен обойтись без эксцессов…» (МК RU.19.02.16). Словосочетание представляет собой трансформированное обозначение прецедентной ситуации. «Ночь длинных ножей» — эпизод из истории Германии 30-х гг. 20 века, когда Гитлер осуществил расправу над штурмовиками СА, которых заподозрил в нелояльности. Выражение в дальнейшем обрело резко отрицательную оценочность; так, «Ночь длинных ножей» — заключительная сцена телевизионного фильма канадского режиссера Кристиана Дюгея «Гитлер. Восхождение дьявола». Снос торговых павильонов в Москве вызвал недовольство не только у их владельцев, но и у многих москвичей, поэтому уже само по себе выражение «ночь длинных ковшей» выражало неодобрение, неприязнь. Однако у тех, кто знаком с историей Германии, оно вызывало иную реакцию (о ней пишет Ю.Н. Караулов): как и любой другой прецедентный феномен, обозначение прецедентной ситуации соотносит названное событие с его историческим прототипом, отмечая их сходство или несовпадение [Караулов 1987: 218]. В данном случае события в Германии 1934 года и снос незаконно построенных павильонов в центре Москвы были введены в отношения мнимого тождества. То, что в русскоязычном сознании могло быть воспринято и употреблялось некоторыми носителями языка как выражение с эмоциональными коннотациями негативного свойства, при сопоставлении с прецедентом-прототипом оказывается выражением, которое обозначает ненавидимое всеми явление — фашизм, т. е. выражением с заложенной в семантику резко отрицательной оценочностью.

Наоборот, оценочность нового устойчивого выражения «вежливые люди» (распространилось с начала марта 2014 года; обозначало военнослужащих в военной форме без знаков различия, обеспечивающих безопасность населения Крыма во время присоединения Крыма к России; обрело статус прецедентного феномена) изменилась с негативной на положительную. Первоначально словосочетание произносилось с язвительной иронией (автор — блогер «Живого журнала» Борис Рожин). Изменение оценочности на положительную исходило, по-видимому, прежде всего от тех, кто был так назван, как