Сомниум - Александра Воронкова

«Повторяю, Малин, спросите, что он чувствует сейчас».

Я продолжаю молчать.

Эрон первый нарушает тишину:

— Представь, что нет никакой сыворотки вечной молодости, за которую вы так бьетесь, нет лабораторий по получению синтезированной пищи. Есть только жизнь и смерть. Представь, что семя, брошенное в землю, прорастает и дает урожай. Есть только вот эти руки, от которых зависит все.

Он поднял голову и сел. Я взяла его ладони в свои и начала их рассматривать.

— И что же от них зависит?

— Все, — он высвободил руки и раскрыл свои ладони перед моим лицом. А потом вдруг сжал их в кулаки: — Вся жизнь, черт возьми! — и с этими словами он со всей силы ударил кулаком по моему прозрачному столику.

— Представь, что от моего удара столик разбивается вдребезги, — вот что на самом деле должно было произойти от силы этих рук. Но нет… Мы не можем ничего разрушить так же, как не в силах ничего создать. На что способны эти длинные изящные пальчики? — спросил он шепотом, прикасаясь губами к моим пальцам, дотрагиваясь до каждого и покрывая его поцелуями. — Они способны совершать легкие движения на эйрскрине в воздухе, они способны держать столовые приборы и еще сигарету с эко-дымом, и сегодня они гладили мои волосы так нежно, что я этого никогда не забуду. Согласна была бы ты заставить эти нежные руки сделать нечто большее, то, что никогда раньше не делала? Смогла бы ты своими руками, своим потом и кровью сделать все, чтобы каждый год получать урожай и прокормить себя? — он стал сжимать мои запястья сильнее и говорить громче. — Смогла бы ты радоваться дождю и плодородной почве, первым побегам и урожаю так же, как ты радуешься новому уровню программы?

Я смотрела в его глаза и видела в них враждебность. Теперь он казался мне совсем чужим.

— Эрон, мне больно. Прошу тебя, перестань, мне не нравится все это! — он отпустил мои руки, которые стали горячими от его прикосновений.

— Тебе не нравится? — и он начал смеяться. Его смех показался мне слишком громким и неестественным. Он наполнял комнату, вытесняя воздух. От этого зазвенело в ушах.

Вдруг Эрон смолк. Снова тишина, но уже не та, которую мне хотелось продлить, когда его тяжелая голова лежала у меня на коленях. Сейчас мне хотелось прогнать его.

— Конечно, тебе не нравится! Хакли! — вдруг закричал он. — Можно тебя на минутку?

— Чего ты хочешь? — спросила я.

Домовой вплыл к нам в комнату.

— Хакли, прошу тебя, подготовь почву под окном. Я хочу посадить цветы для Малин.

— Некорректный запрос. Сформулируйте задание по-другому, — ответил домовой.

— Хакли, спасибо, ты можешь идти, — сказала я. — Что за глупости, Эрон?

— Некорректный запрос, — Эрон снова начал смеяться. — Эх, мне бы твоего домового на один вечер, я бы его научил понимать мои задания — перепрошил бы его мозг.

— Хакли не отдам.

— Ну конечно не отдашь. Ведь ты без него и шагу не сможешь ступить. Ты станешь голодать, и твоя жизнь превратится в хаос, в котором по силам разобраться только ему. Порой мне кажется, что домовые много умнее своих хозяев.

— Эрон, я прошу тебя покинуть мой дом.

«Малин, что вы делаете? Вы срываете задание, вы не получали инструкций так поступать!»

— Прости, я уйду, если ты просишь, только ответь мне на один вопрос.

Он подошел ближе и взял мою руку в свою.

— На какой вопрос?

— Что ты чувствуешь, когда я рядом?

— Когда ты рядом… — я задумалась, — мне жарко.

Он смотрел спокойно, не моргая. Я не смогла понять, удовлетворен ли он моим ответом.

— Я пойду, не надо было мне приходить в таком настроении.

— Что с тобой?

— Все нормально. Просто в мечтах о настоящем цветке я нюхаю розу из Массалис.

…Я смотрела, как он уходит, и пыталась вспомнить, с чего начался наш разговор и в какой момент Эрон стал терять контроль над собой. Нет, я не могу воспроизвести это вновь. Все как в тумане. Все, кроме одного: «Что ты чувствуешь, когда я рядом?»

Скажи, Джульетта, так же ль у тебя

От счастья бьётся сердце? Если так же,

Найди слова, которых я лишён,

Чтоб выразить, что нас переполняет.

Пропой хоть звук из хора голосов,

Которые бушуют в нашей встрече.

Мне становится жарко. Пульс сто двадцать. Я падаю в массажное кресло и закрываю глаза.

— Ромео, где ты? Дудочку бы мне,

Чтоб эту птичку приманить обратно!

Но я в неволе, мне кричать нельзя,

А то б я эхо довела до хрипа

Немолчным повтореньем этих слов:

Ромео, где ты? Где же ты, Ромео?

Перед моими глазами по кругу бежала лента с безымянными стартовыми кубами. На каждом из кубов должен быть порядковый номер и шифр серии, но эта информация временно скрыта от любопытных глаз.

В Лабораторию Робототехники поступает только три вида серий: сферические камеры-полицейские, роботы-рабочие и домовые. Но сегодня на ленте в числе ста новых кубов находился всеми ожидаемый человеко-симулятор. Генетики решили перенести с эйрскрина в реальный мир идеального человека Дэвиса, наделив его электронной телесной оболочкой.

Просторный зал амфитеатром уходил вверх. На каждой ступени рядами располагались рабочие места кибер-генетиков и программистов. Они работали над внешним обликом роботов, наделяя каждого характером и манерой поведения.

Все были при деле за своими эйрскринами. Один я тихо расхаживал вдоль сортировочной ленты. Как же мне хотелось стать частью этого процесса! Быть здесь, но не иметь права доступа — это удручало! Генетики больше не доверяли мне работы в Системе. Чтобы я не скучал, они придумали для меня новую должность — эксперт по природным инсталляциям в отделе Виртуализации для Дома Культуры.

— Новый куб готов к распаковке, — сообщил на большом эйрскрине Эмодзи, главный менеджер отдела кибер-психологии. Он был в черных очках.

«Двадцать пять человек освободились от работы», — загорелось на экране.

Лента остановилась и выбросила в лунку первый попавшийся куб. Никто заранее не знает, что находится внутри, для того чтобы придать рабочему процессу элемент неожиданности и игры. Лунка трансформировалась в прямоугольный держатель для куба.

— Ваши догадки: что в нем? — спросил удивленный смайлик.

За каждую правильно угаданную электронную сущность работнику начисляются денежные бонусы. На эйрскрине мгновенно визуализировался график: одиннадцать человек посчитали, что внутри куба находится сферическая камера, семеро проголосовали за робота-рабочего, шестеро — за домового и один — за человеко-симулятор.