Обыкновенное чудо - Лиз Филдинг

– Пойдем отсюда, – предложил он. – Я уже не в том возрасте, чтобы позволять прилюдно смеяться над собой.

– А не прилюдно? – сощурилась Вероника.

– Наедине сколько угодно.

После ярко освещенных шатров сумеречный сад показался тихим и укромным, пахло медуницей и розами.

Какое-то время они шли молча, а потом Фергюс спросил:

– Как ты отнесешься к тому, чтобы уехать куда-нибудь на пару дней?

Это было бы чудесно. А с другой стороны, ужасно. Она уже дала себе слово, что на этой неделе закажет столик в ресторане с папарацци, разыграет ссору, бросит в него кольцо. И если она будет достаточно убедительна, ему и в голову не придет, что это инсценировка.

– Боюсь, что сейчас не самое подходящее время, Фергюс. Столько дел накопилось… Он все заранее предусмотрел.

– Если ты имеешь в виду работу, то с Ником я уже все уладил. Вероника замерла.

– Что ты сделал? – строго переспросила она, но не дала ему повторить предложение. – Когда вы виделись с Ником?

– Мы не виделись. Он сам мне позвонил. Кейси хотела подтвердить, что на самом деле хочет, чтобы мы были крестными родителями девочки. Крестины через полтора месяца, в воскресенье. Если, конечно, они придумают имя. Я думал, что за девять месяцев можно было составить хотя бы приблизительный список…

– Никола. Они назвали ее Никола Роуз… – И тут Вероника осознала, что, перескочив на эту тему, Фергюс просто заговаривал ей зубы. Ей это не понравилось. Она давно искала повод, чтобы разозлиться на него, теперь она его нашла.

– Не думай, пожалуйста, что меня так легко сбить с толку. Моя работа – это мое дело, Фергюс. Ник в отпуске, он наверняка даже не знает, какое сегодня число, уж не говоря о содержании моего рабочего ежедневника. У меня планов выше крыши по поводу раскрутки новой линии рыболовных снастей…

О Господи, как все это неубедительно звучит. Рыболовные снасти, конечно, подождут, но есть кое-что другое, что не терпит отлагательства. Об этом она пока не собиралась ему говорить.

– Рыболовные снасти? Захвати их с собой. Мы остановимся на берегу реки, в которой полно рыбы.

– Ты совершенно не слышишь меня, не так ли?

Он, может, и слышал, но не комментировал, потому что был слишком увлечен, целуя особенно чувствительное место у нее за ушком, отчего, как он давно заметил, ей становилось щекотно и она начинала смеяться.

Они должны были во что бы то ни стало поссориться! Вероника сконцентрировалась на этом, отказываясь идти на компромисс, с твердым намерением довести дело до конца.

– Ты же понимаешь, Фергюс, что нельзя вот так с бухты-барахты бросить все дела! Он удивленно приподнял брови.

– Что это ты будто к месту приросла, Вероника? Мы тут на траве теряем драгоценное время.

Он не только не собирался спорить, а откровенно смеялся над ней. Вероника понимала, что это должно бы взбесить ее, но у нее не получалось…

– На этой неделе я никуда не смогу поехать, Фергюс. У меня назначены встречи в Лондоне… и в Бирмингеме… – Она попыталась сопротивляться, а он нежно водил кончиками пальцев по ее затылку. Непроизвольный, предательский стон удовольствия выдал ее с головой. – Может быть, в пятницу…

– Так что с пятницей?

– Я говорю, что, может быть, смогу… Попробую… В пятницу.

– Может быть? – Он слегка массировал кожу под ее волосами, Вероника отклонилась, запрокинув голову. Он целовал ее губы, подбородок, шею…

– Точно, – пообещала она.

– Добавим еще понедельник? – надавил он.

– Да, да, – выдохнула Вероника, ее ноги подкашивались, он подхватил ее. – И понедельник, окончательно сдалась она.

– Знаешь, у меня такое ощущение, что, если бы я продолжал, ты могла бы пообещать мне все, что угодно.

Он смотрел на нее сверху вниз.

– Знаешь, – хрипло прошептала она, – ты, пожалуй, прав. Но все равно это было только пустой тратой времени… Удлиненные выходные это все, что я могу предложить, честно. Он улыбнулся одними уголками губ.

– Я верю тебе. Просто мы полетим. Так я сэкономлю время.

– Полетим? Куда же мы собираемся? Фергюс взял ее за руку, и они пошли.

– Не дальше Уэльса, через границу. Ты бывала там? – Она отрицательно покачала головой. – Там все в зелени, уединенно и неописуемая красота. Все так же прекрасно, как ты, Вероника.

– Я что, зеленая и уединенная? – пошутила она, но дрожь в ее голосе была заметна.

Он потянулся к ней, погладил по щеке, ласково обрисовал большим пальцем линию ее подбородка.

– Я когда-нибудь говорил тебе. Вероника Грант, что у тебя очень красивая форма губ?

– Нет, но я очень падка на комплименты, – и на его поцелуи. Она была даже слишком восприимчива к его поцелуям, и он это знал. Он просто растопил ее возражения и раздражение теплом своих губ, прикосновениями своих рук. И это было только начало…

– А насколько ты чувствительна к моим поцелуям?

– Попробуй, тогда узнаешь, – позвала она.

* * *

– Мисс Грант? Доктор пригласит вас через минуту.

Он подождал, пока она сядет. Без прикрас врач объяснил ей, что проведенное обследование подтвердило диагноз, поставленный ей несколько лет назад. Непроходимость фаллопиевых труб и как следствие этого – невозможность оплодотворения яйцеклетки. Без помощи искусственного осеменения зачатие невозможно.

Он принялся было объяснять подробности процедуры, но Вероника его остановила. Она знала женщин, которые прошли через это, на протяжении многих лет одержимые неистовым желанием иметь ребенка. Знала примеры, когда в результате постоянного стресса от несбывшихся ожиданий распадались браки.

Вероника понимала таких людей, сочувствовала им. Если бы ее мужем стал Джордж, сделала бы все возможное, чтобы он мог использовать свой шанс получить наследника. Но теперь все было иначе. Она слишком любила Фергюса, чтобы заставить его пройти через все это. Но, разорвав их отношения, она должна каким-то образом убедить его, что причина совсем не в том, что она неспособна родить. Как бы там ни было, чем скорее они разойдутся, тем лучше.

Жизнь Вероники сильно осложнилась. На конец июня были запланированы крестины дочки Ника и Кейси. До этого что-либо предпринимать смысла не было; нельзя допустить, чтобы крестные мать и отец бросали друг на друга испепеляющие взгляды возле купели.

У нее в запасе еще целых шесть недель, чтобы придумать нечто убедительное, дистанцироваться, свыкнуться с мыслью, что расставание неизбежно. А впереди предстояли четырехдневные каникулы, и Вероника была настроена провести их с удовольствием, чтобы было о чем вспоминать.