Счастье в мгновении. Часть 3 - Анна Д. Фурсова

ледяная бездна окутала их, — безмолвие, а небо, как и мои внутренности, вмиг накрылось грозными тучами. Безымянный страх с неимоверной тяжестью придавливает меня к земле. Я искал за пределами видимого причину и разузнал его помыслы: он стремится погубить чужую жизнь. Он выражает коварство состарившегося в злобе сердца и решимости добиться всего любой ценой. Уродлива его душа. Это кощунство посягать на мое сердце, заставляя его жить с тем, кто не возвышает его.

Я сажусь на то же место.

— Мы дома, — кричит радостно Белла из коридора.

Взвесив все за секунду, решаю, что самое время сказать ей всю правду и покинуть это чудовищное Царствие со своими заповедями.

«Если ты скажешь правду, у нее может случиться очередной приступ и тогда Брендон с Лилией не простят тебе этого…» — всплывает мысль.

Что же делать?

— Не говори ей ничего, — успевает прошептать король мира сего, обводя меня ненавистным взглядом, шумно дыша, как рысь, готовая накинуться и с жадностью опробовать лакомый кусочек мяса с кровью.

— О, любимый??? — визжит Белла. — Я так рада, так рада… — подбегает ко мне и крепко обнимает. Я продолжаю сидеть в том же положении, не шелохнувшись. — Эй, вы чего такие серьёзные? Мм? Папуль? — Я смотрю, в ней имеет место быть благоговейное преклонение к отцу.

— Обсуждали с Джексоном, что ты… — поспешно вставляет Брендон, но я, похрабрев сердцем, его останавливаю:

— Что нам следует сделать небольшой перерыв, так как… — высказываю я с бьющимся сердцем. — Мне нужно… защитить проект.

— Что, о чем ты, Джексон? — заходит мать Белла, делая озадаченный вид, смотря на Брендона так, будто их продуманный план о том, чтобы впихнуть мне на попечение больного человека, провалился. Сговорились заранее?

Я поднимаюсь.

— Мне нужно побыть одному какое-то время.

— Любимый, что случилось? — Белла не пускает меня к выходу и молвит с ошарашенным взглядом.

— Всё слишком зашло далеко и мне нужно обо всем подумать, — стараюсь сказать убедительно.

— Ты-ты хочешь сказать, что я не нужна тебе? — распахивает она глаза, вот-вот наполняющиеся слезами, вызывающие во мне чувство страха, что ей станет плохо.

— Нет, ты что?! — не зная зачем, говорю я. — Это небольшой перерыв.

— Пап, что ты ему сказал? — орет нервно она, оглушая меня.

— Ничего, — почти спокойно говорит Брендон. — Это его решение, за которое он понесёт потери.

— А сейчас мне нужно идти, — вперив взгляд на входную дверь, говорю я.

— Ты мне можешь объяснить причину? — шумит она, дотрагиваясь руками до моих плеч.

— Прости… — Я делаю движение головой, не означающее ни «да», ни «нет».

— Джексон, уж не ожидала от тебя такого, — с недовольством вставляет мама Беллы. — Я считала, что вы неразлучны и каждый день обязуетесь встречаться. Тем более, что мой супруг предоставил тебе уникальный шанс стать частью его огромной империи.

Обязуетесь?

Стать частью? В контракте говорилось по-другому.

— А чего ты ожидала, дорогая, — обращается Брендон к жене, — так и поступают слабаки.

Я ничего не отвечаю, проговариваю Белле шёпотом повторное «прости», видя в ней слезы, и вырываюсь из этого дома. Она бежит за мной, по порожкам. Я со вздохом торможу.

Ее лицо смутно проступает в подъездном полумраке.

— Я жду объяснений и не тронусь с места, пока ты мне не скажешь, почему ты хочешь на время разойтись со мной! — Она топает ногой — прозвучавший стук каблука воссоздает еще большую угрозу от ее слов.

Я касаюсь ее плеч, припомнив слова Брендона: «Когда она стала поддерживать с тобой общение, она будто стала другим человеком, нормальным, и, кажется, зажила той жизнью, о которой всегда мечтала, без врачей и регулярных анализов…»

— Белла, — отчаявшись, говорю бархатисто, — мне нужно несколько дней, чтобы тщательно подготовиться к выступлению, защитить проект, над которым, как ты знаешь, я работаю. И для всего остального тоже нужно время. — Я упрочаю такими словами фундамент лжи.

— Почему для этого нам нужен перерыв в отношениях? — Она по-прежнему говорит все тем же наставническим голосом и со святой невинной улыбкой.

Соприкасаюсь с ее печальным взглядом, сию секунду ощутив все её чувства, но… когда-нибудь я все равно причиню ей боль.

— Белла… Эта резкая помолвка, настояния твоего отца и…

— Он же желает нам только лучшего, поверь… — Верил до того, как не услышал, что стоит за его поступками. — Джексон, я не дурочка. Выкладывай так, как есть на самом деле! — восклицает она дрожащим голосом. — У тебя появилась другая? — не сводя глаз с моего лица, предполагает она.

— Ч-что? — чуть заикаюсь я с прострелом в сердце.

— Это так, ответь? — Нежный голос становится твердым.

— Белла, мне нужно побыть одному, что в этом такого? — пытаюсь ее убедить. Сейчас точно не время для решающего признания. Если я признаюсь, то сделаю не только хуже ей, но и напрочь погрязну в препятствиях, которые уготовил для меня Брендон. И не только для меня, но и для моей родной души.

Внезапно появляется зловещий отблеск в ее глазах:

— Если то, что ты мне говоришь — неправда, то… обещаю, что я за себя не ручаюсь! — со злобой в сердце пронзает она. — Я сделаю всё, чтобы убить её! — Черные мысли овладевают ею.

— Что ты такое говоришь, дорогая?! — Она усиливает отталкивающее впечатление.

— Говорю правду! Я не потерплю, чтобы кто-то себе позволил влезть в наши отношения! — с глубочайшей ненавистью проговаривает она слова своего папеньки. — Мы их строили на протяжении двух лет, и уже скоро состоится свадьба, день, который я ждала с детства! Съездим после защиты твоего проекта на примерку свадебного костюма? — Пресыщенная жизнью, полной излишеств, она облекает вопрос в утвердительную форму. — Однако мое платье ты увидишь только в день свадьбы! С датой мы определимся потом. — Сердце бьется о ребра, а желудок вздрагивает и рвется к горлу после таких выражений. — Заявление подадим, как только прилетим в Бостон. Папа сделает всё, чтобы этот процесс ускорили. Мне бы хотелось девятого сентября, в нашу с тобой первую встречу двумя годами ранее. — Прямо в день рождения Ритчелл.

Я стою и не знаю, что ей сказать, смотря на нее с какой-то мольбой, чтобы она оставила меня.

— Позже, всё позже, — говорю непослушными губами.

— Я буду очень скучать! Люблю тебя! — вмиг ее злоба испаряется, она с нежностью целует меня в губы, скользя украшенной драгоценными камнями рукой по моей спине, и устраняется.

Оставив в её душе недоумения, я скрываюсь в темноте и, поглощенный живущими силами пещеры, выдвигаюсь на тропу, освещенную лунной половинкой. Тишина, что даже шелест от листиков, колеблемый ветром, не слышится.

Разнообразие бесконечного во всей глубине позволяет раскрыть душу мыслям. Я дышу спокойствием…