Серое зеркало - Андрей Жвалевский

– Вот и придумай! – обрывает его Костя и говорит медленно, значительно, обращаясь к остальным: – Надо сделать так, чтобы у Украины не оставалось другого выхода, чтобы весь мир понимал: если они не хотят второй Сребреницы, нужно позволить России вернуть Крым себе.

Толик вздыхает. Ира грызет ноготь. Никита с надеждой смотрит на журналистов. Только Паша подсаживается к одному из компьютеров и начинает что-то деловито искать в интернете.

– Ну что, – без энтузиазма предлагает Ирина, – с языка начнем? Или с татар?

Неожиданно подает голос Игорь:

– Извините. Вы должны это видеть.

Он щелкает мышкой, и на большом телевизоре вместо карты Крыма возникает киевский Крещатик, площадка возле Рады. На ее фоне – взволнованная молодая корреспондентка, которая тараторит:

– …подтвердить или опровергнуть, но президент Украины действительно не появлялся на людях со вчерашнего вечера.

Костя срывается с места, бежит к выходу, на бегу доставая из кармана желтый мобильник.

– По данным наших информаторов, – продолжает корреспондентка, – президент то ли уже покинул страну, то ли движется в сторону государственной границы! Майдан, который почти пустовал уже несколько недель, снова начал заполняться людьми! Правительства национального спасения возникают одно за другим…

Константин возвращается так же стремительно, как убегал, – злой, решительный и целеустремленный, как ПТУРС. Он машет Игорю, и тот вырубает звук.

– Форс-мажор! – отрывисто сообщает Костя. – Времени нет! Никакой раскачки! Работаем с колес! Быстро! Быстро!

Это так не похоже на обычного шефа, что все действительно быстро, даже суетливо, рассаживаются по рабочим местам и принимаются работать.

Костя расхаживает между своими подчиненными и почти рычит:

– Короткие вбросы! Со стороны укропов – паника, обреченность! Со стороны России…

И тут Паша отрывается от своего монитора и перебивает:

– Ватники!

– Чего?! – Костя с трудом сдерживается, чтобы не дать Паше затрещину.

– Ватники! – поясняет Паша. – Россия – ватники! Я запустил «Словоеда», и ватники…

– Да хоть курятники! – рявкает Костя, и Паша от испуга замирает с раскрытым ртом.

– Ватники орут про ущемление прав всех подряд! – продолжает Костя. – Новостей много, все разные, все друг другу противоречат! Мне нужен шок! Кататония! Пусть никто ничего не понимает!

Он замолкает, несколько раз глубоко вдыхает и выдыхает, после чего говорит спокойно:

– Если там хоть один труп будет… хоть один выстрел… Я вас сам всех перестреляю. Лично.

В полнейшей тишине Константин идет к выходу.

* * *

Захар Иванович и Людмила Николаевна сидят у телевизора, по которому идут новости. Захар Иванович – с жадным любопытством, Людмила Николаевна, на коленях у которой скучает Соня, – с тревогой.

– …ситуация вокруг Крыма остается неопределенной, – говорит диктор. – К другим новостям…

Захар Иванович выключает телевизор и торжествующе говорит жене:

– Всё! Спеклись твои укропы! Президента прос… – косится на Соню, – потеряли, теперь и Крым туда же!

– Только бы войны не было, – отвечает Людмила Николаевна.

– Да хоть бы и была! – заводится Захар Иванович, но тут Соня спрыгивает с бабушкиных коленей и дергает его за рукав.

– Дед! Ты обещал научить меня леденцы делать!

– Ага, – рассеянно отвечает дед, но продолжает, обращаясь к жене: – Россия ваших раскатает, как… этсама…

– Деда! – Соня прижимается к дедушкиной руке щекой и строит уморительную гримасу. – Ты у меня самый умный! Самый-самый! Сделай мне леденец.

– Да лучше я тебе в магазине куплю! – улыбается внучке баба Люда, но Захар Иванович тут же взвивается:

– Да там сплошная химия! И гэмэо! Пошли, Сонька, сейчас мы с тобой такие леденцы забабахаем…

Соня утаскивает деда из комнаты, Людмила Николаевна смотрит им вслед с улыбкой, но когда остается одна, перестает улыбаться, трет грудь, достает из кармана баночку с пилюлями. Она успевает проглотить одну и запить водой, когда раздается звук открываемой двери.

– Ниночка! – громко зовет Людмила Николаевна. – Ты так быстро?

Однако в комнату входит Константин. Усталый, небритый, с мешками под глазами. Он в верхней одежде и обуви доходит до кресла и почти падает в него.

– Костенька, – пугается Людмила Николаевна, – что случилось?

Костя старается улыбнуться, но выходит довольно криво. Входит Захар Иванович:

– Мать, где у них там сахар? О! – замечает он сына. – Кость! Вот ты скажи: Россия войну против хохлов за сколько дней выиграет?!

– Не будет никакой войны, – хрипло отвечает Константин. – Никакой войны…

В комнату врывается Соня:

– Папа! Ура! А дедушка меня леденцы варить научит! А где ты был? А мама сказала, что ты только в понедельник будешь! А сейчас понедельник?

Костя счастливо улыбается, обнимая дочь.

* * *

Кабинет Совета безопасности при президенте Украины полон людей. Из прежнего состава – только Василий Богданович где-то на задворках и маленький неприметный человек, который держится чуть в стороне, но скорее по профессиональной привычке. Все остальные – новые лица. Верховодит худой лысоватый мужчина с нервным лицом.

Вся беседа происходит на украинском.

– …привлечь мировое сообщество! – вещает лидер. – Армия НАТО – единственное, чего боится Путин! Мы подготовили обращение к главам государств и правительств, в ближайшее время опубликуем его. Но нужны и решительные действия в армии. Господин генерал!

Он требовательно смотрит на человека в камуфляже без знаков различия. Тот не сразу понимает, что обращаются к нему.

– Да погодите вы! – военный поднимает брови домиком и становится похожим на обиженного ребенка. – Я про назначение только по дороге сюда узнал… Надо осмотреться, разобраться…

– Некогда! – нервный взмахивает рукой. – Мы должны дать решительный отпор и выбить этих фашистов из Крыма.

Новоиспеченный генерал умоляюще смотрит на неприметного человечка.

– Давайте не пороть горячку, – тихо говорит тот. – В сложившихся условиях это может сыграть против нас. Окажемся в роли агрессоров…

Нервный открывает рот, чтобы возразить, но неприметный коротко смотрит на него – и рот поспешно захлопывается.

– Сегодня у нас другая война, – продолжает человечек. – Слышали такое слово – «гибридная»? Нам нужно организовать серьезное информационное противодействие…

– Надо ударить по ним всей своей мощью… – все-таки говорит нервный, и тут неприметный неожиданно рявкает: