Без права выбора - Дора Коуст

— Мои комплименты вам, принцесса. Вы выглядите обворожительно! — младший принц поцеловал ее пальчики, нежно перехватив кисть.

— Я бы так не сказал… — сверкая синими омутами, проговорил Наследник Бетафа.

— Не слушайте его. — Карий опрометчиво махнул рукой. — Он всего лишь завидует тому, что вы суждены не ему.

— Тебе лучше помолчать. — от Регона веяло раздражением и гневом, и Алексии стало не по себе рядом с ним.

Очень вовремя прозвучала короткая мелодия, означающая, что нужно обратить внимание на короля и королеву, и принцесса с облегчение выдохнула.

— Рада приветствовать всех вас на балу по случаю помолвки нашего младшего сына и Принцессы Интарского Королевства, которая сегодня стала украшением этого празднества. — Королева специально объявила об этом во всеуслышание, чтобы сгладить углы. — Алексия, дорогая. Прошу вас открыть бал первым танцем.

Принцесса натянуто улыбнулась и чуть кивнула, обращаясь к Карию:

— Не хотите пригласить меня на танец?

— С удовольствием! — ядовито ответил Регон и схватил ее за руку, не дав брату сказать даже слово.

Лекси и не пыталась сопротивляться, помня все предыдущие их встречи. Так или иначе, Регон делал то, что хотел, и девушка никак не могла противостоять ему физически.

— Ваш наряд не входит ни в какие рамки! Вы выставляете свое тело напоказ, будто доступная дама, ищущая мимолетных встреч! — выговаривал наследный принц.

— Я настолько пришлась вам по вкусу?

— Вы вызываете в моей душе лишь презрение и отвращение! — горячая ладонь легла на ее талию, и Алексия вздрогнула от прикосновения к обнаженной коже.

— Отчего же вы тогда решили танцевать со мной? — они медленно закружились, делая плавные легкие шаги.

— Не хочу, чтобы вы позорили моего брата!

Его слова стали последней каплей в омуте из выдержки и гордости и, повысив голос, Алексия твердо ответила:

— Таким образом, вы даете мне разрешение опозорить вас!

Резко развернувшись, она вырвала свою руку из стального захвата и начала уверенно продвигаться через танцующие пары к выходу на широкий балкон, который заприметила еще при разговоре с Александром. Лекси лишь успела ступить на каменные плиты, украшенные цветастым ковром, как ее тут же швырнули к шершавой стене. Больно ударившись затылком и лопатками, девушка застонала и зажмурила веки, в которых поселились назойливые черные точки.

— Вы сегодня себе позволяете недопустимо много, вам не кажется? — двери на балкон с грохотом закрылись, отгородив их от шумного бала и любопытных гостей.

— Как по мне, вы ошиблись кандидатурой. — она открыла глаза и с вызовом посмотрела на Регона, выпуская из под контроля дикую ненависть. — Я не служанка, а вольный человек! Вы не можете со мной так обращаться!

Он схватил ее за руки и прижал их к стене, одновременно впиваясь жадным поцелуем в приоткрытые губы. Ее дыхание предательски отзывалось рваными хлопьями, запирая редкий воздух в плен, но тут же освобождаясь от него под болезненным натиском. Алексия отвечала на поцелуи яро и дико, будто давно жаждала этого, словно не могла насытиться им или хотела выпить его до смерти. Что за безумие нашло на нее, девушка не могла ответить, но упивалась яростью и страстью, давая себе только эти крошечные минуты, только здесь и сейчас.

— Ты сводишь меня с ума… — шептал Регон, спускаясь к открытым ключицам.

Он давно отпустил ее руки и теперь с неконтролируемой силой сжимал пальцами ее талию, наверняка отпечатываясь синяками. Прикосновения обжигали, оставляли, будто видимые отметины, которые продолжали гореть на вечерней прохладе. Красное кровавое солнце скрывалось за рубежом, предоставляя мир объятьям ночи, что под своим пологом стирает все тайны без возможности забрать их в новый день.

Регон ласкал губами нагой животик, превращая чувственную игру в дикие пляски желаний. Огненные кольца обвивали мышцы, проносясь покалыванием через кровь, будто все внутренности варили заживо на адском костре.

— Хочу… Всю без остатка… Моя…

Слова отрезвили, заставляя оттолкнуть, прозреть, когда глаза не хотят видеть.

— Никогда! — она сжимала кулаки, сминая в их недрах бока юбки.

«Бежать! Бежать!» — мысль билась загнанной птицей, подталкивая делать испуганные шаги — один, другой, третий. Алексия побежала, придерживая ткань, перепрыгивая через серые кособокие ступени, что вели с балкона в сад.

— Стоять! — ледяной окрик, словно сердце резанули ножом, подобно грому среди чернильного покрывала ночи.

Но она бежала, бежала без оглядки, скрываясь в лабиринтах сада, где высокие кусты цветов извивались стенками и ходами. Добыча, которую загонял охотник, да только загонял ли?

Луна подглядывала за ней, за той, которая не могла надышаться, облокотившись об угол декоративной изгороди. Сердце выбивало дробный ритм, пытаясь вырваться из груди и ускользнуть далеко-далеко, туда, где нет проблем. Ноги отяжелели, будто на них навесили железные гири на кованых цепях. Шаг, еще шаг. Тело кулем упало на белоснежную лавку, которая в ночи светилась потусторонними отблесками, но принцесса не видела ее красоты.

Свернувшись в комочек, она тряслась и совсем не от холода. Алексия сломалась, сломалась как кукла и уже не пыталась удерживать рвущихся слез слабости. Здесь в отдалении от всего мира, и одновременно в центре его кутерьмы, девушка отпустила себя, признавая, что не хочет, не может, не имеет больше сил на борьбу.

С кем или чем она борется? С невидимым врагом? С упертым Александром? С вседозволенностью Регона? Или сама с собой? Слезы пропитывали синюю ткань, стекая по древесине лавки и падая на каменную дорожку, разбиваясь, как и ее душа на хрустальные осколки. Дикие ледяные ветра в эту жаркую ночь окутывали ее, обязывая нежное девичье сердце деревенеть, отказывая в выборе.

Отчаянные слезы иссякли, а влажные дорожки высохли, бесследно растворяясь на карте мира. К Алексии давно пришел спокойный сон, купая ее в безмятежности скупой темноты. Карий погладил ее по распущенным локонам волос, чуть коснулся нежной щеки. Он видел все там, стоя в тени вторых дверей на балконе, прячась, как мальчишка за розовым кустом. Видел все, но ничего не мог сделать. Бессилие гноило его изнутри, сворачиваясь ядовитыми спиралями без точки выхода.

Держа девушку на руках, он неспешно удалялся в сторону дворца, где уже заканчивалось празднество — их бал, на котором они так и не станцевали.

— Я ничем не могу помочь тебе. — еле слышный шепот, сродни тишине. — Он мой брат, и я знаю, что от него нет спасения! Скажи же мне, что делать? — отчаяние сквозило в его голосе, но не трогало спящую Алексию. — Я не смогу смириться с таким позором, но ведь он мой брат…

В эту ночь младший Принц Бетафского Королевства отнес принцессу в выделенные ей покои, поцеловав на прощание сухие губы. После этого, забравшись на одну из смотровых башен, он впервые в своей короткой жизни напился до одури, с жадностью проглатывая крепленое вино, будто испробовал его вкус только сегодня. Заставляя себя исчерпать последнюю бутылку, молодой человек оглядел расплывающиеся просторы королевства, что ютились в предрассветном небе, просыпаясь, вступая в новый день.