В плену его власти - Софи Росс

к нему. Чуть больше личного пространства.

— Язык проглотила или просто игнорируешь меня? — Адам хмурится, заметив мои жалкие попытки избавиться от его общества.

Я еще не до конца отошла или ему правда неприятна моя реакция? Почему-то я думала, что Адаму будет все равно. Он все равно не думает о моих чувствах.

— А ты поверишь в первый вариант? — мой голос слегка хрипит после сна, в горле ужасно сухо. Очень хочется кофе и исчезнуть.

Просто рассыпаться на песчинки, которые подхватит ветер и разнесет по всему миру, чтобы никто и никогда не смог собрать меня обратно.

Чтобы разом все разрывающие на части чувства внутри меня пропали, а мысли растворились, оставив после себя блаженную черную пустоту.

— Вылезай уже и одевайся. Так и быть, я одолжу тебе футболку — платье-то испорчено, разве что на тряпки теперь пустить. Сбежать не пытайся, найду и отшлепаю. Жду на кухне, Принцесса.

Адам нарочно дразнит меня. Он не берет футболку из шкафа, чтобы оставить ее мне — он снимает свою, абсолютно не стесняясь наготы выше пояса. Ему и нечего стесняться, у него каждый сантиметр в теле доведен до идеала. Хоть сейчас на обложку.

Еще какое-то время я лежу и смотрю в одну точку. Считаю кирпичи на противоположной стене, сбиваюсь на четвертом десятке и начинаю заново. Жаль, что провести так всю жизнь не получится.

Цепляю футболку пальцами, спешно под одеялом натягиваю ее на себя, прячусь зачем-то, будто Адам может видеть сквозь толстые стены и разглядит меня голую.

Хотя после вчерашнего стесняться мне нечего. Он видел мою грудь, его пальцы трогали меня между ног, так что мои красные щеки — абсолютно неуместная глупость. Но у меня, к сожалению, в его присутствии не получается эту глупость контролировать.

Тостер щелкает, когда я прихожу на кухню. Адам жарит яичницу, кофемашина пищит, оповещая о готовности неотъемлемой искусственной дозы энергии. Обычная кухня, вполне человеческие посуда и запахи.

Все так нормально, что меня передергивает.

— Я знаю, что ты на меня смотришь.

Практически поймана на месте преступления. Сама не заметила, как начала разглядывать рельефную спину. Слишком притягательное для глаз зрелище — тугие рельефные мышцы, которые перекатываются под кожей от каждого движения.

— Не смотрю, — вру в ответ. В конце концов, у него нет глаз на затылке, и он не сможет разоблачить меня.

— Садись уже, врунишка. Надеюсь, Принцессы едят обычные яйца. Устриц с омарами, увы, не завезли.

— Какая жалость, — бурчу, втягивая носом приятный аромат поджаренного бекона. Машинально сглатываю.

Я привыкла завтракать правильно, мама с детства приучила меня к овсянке и фруктам, так что сейчас где-то внутри я пребываю в диком восторге от возможности окунуть хрустящий хлеб в желток и приправить это все жирным, но ужасно вкусным кусочком бекона.

Кажется, в конце я готова буду облизать тарелку. И даже на слова благодарности расщедрюсь, похвалив его кулинарные навыки. Почему Адам все делает так, будто у него прирожденный талант? Я уверена, он даже вязать бы научился с первой попытки.

— Давай-ка обсудим вчерашнее, Ева. В особенности меня интересует твоя дикая реакция, когда я попытался войти в тебя, — Адам все портит. Как обычно.

Почему он не мог просто молчать? Хотя это же Адам, он действительно не мог, не в его характере…

У меня резко пропадает аппетит, я едва проглатываю разбавленное специально для меня молоком кофе и кладу приборы на тарелку.

Спасибо, было вкусно, но мне, пожалуй, пора.

— Я не хочу ничего обсуждать. Можешь одолжить мне какие-нибудь штаны, пожалуйста? Я верну…

Не поеду же я в такси в одной футболке. Если он откажется, то мне придется все-таки мастерить из разрезанного платья какое-то подобие юбки, чтобы по пути домой не сверкать своими прелестями перед незнакомцами.

— Зато я хочу. Ты подвергалась сексуальному насилию раньше? — он говорит это так спокойно, словно мы погоду обсуждаем. — С тобой что-то случилось в прошлом?

Я понимаю, к чему он клонит, но его догадки так далеки от правды, которую я не хочу озвучивать. Это все равно ничего не изменит.

А вдруг он еще и посмеется надо мной?..

— Со мной случился ты в настоящем, — ядовито выплевываю в ответ, спешу выйти из-за стола, но Адам легко удерживает меня на месте.

— Ты хотела меня. Ты была мокрой, Принцесса, повторяла в оргазме мое имя…

— Не правда!

— Правда. Тебе просто было настолько хорошо, что ты не могла себя контролировать, — Адам ухмыляется, он доволен собой.

Неужели это действительно было? Я ничего такого не помню.

— А потом все изменилось, малышка. Я подумал, что у тебя случился какой-то приступ. Тебя так затрясло, что я реально испугался, — он поднимается со своего стула и садится на корточки передо мной.

Адам ловит мои ладони, разжимает пальцы, чтобы я не царапала себя. Мне непривычно видеть его таким домашним. Теплым. Уютным. Таким искренним и без напускной мишуры.

Когда он не пытается язвить, не пытается как-то задеть словами. Это просто он и чуточку необъяснимой заботы, которая мне сейчас очень нужна.

— Ты можешь рассказать мне все, ладно? — он будто гипнотизирует меня. Еще немного и я действительно готова буду выболтать ему правду.

Я уже собираюсь признаться ему, как вдруг раздается приятная, не слишком громкая трель дверного звонка. Вздрагиваю.

Адам непонимающе хмурится, я киваю ему в сторону двери, потому что хочу перевести дыхание.

Делаю очередной глоток кофе, когда он уходит, разглядываю сдержанный интерьер в холодных серых оттенках.

Ночью Адам так и не довел дело до конца. Он остановился, когда я начала дрожать в его руках. Пытался узнать, что случилось, но я лишь мотала головой из стороны в сторону и обнимала себя руками, пока он кутал меня в полотенце и убирал с лица налипшие пряди мокрых волос. Адам видел, в каком я состоянии, и не стал давить.

Я машинально прислушиваюсь, когда до меня начинает доноситься разговор на повышенных тонах. Один голос принадлежит Адаму, а второй…

Самое страшное, что