Полудницы - Павел Владимирович Волчик

– Разворачивайтесь!

– «Разворачивайтесь» говорит человек с ружьем, – крикнул в ответ Илий. – А что, если вы пальнете в спину?

Он не рассчитывал, что шутку оценят, но следовало установить контакт, выиграть время, а затем попасть на другой берег. На поиски новой переправы могут уйти часы. Неважно, кто эти вооруженные люди: наемники, охотники, солдаты или бандиты – спасательная команда должна здесь пройти.

– Будем стрелять или не будем – не твоя забота, – крикнул долговязый.

– Я ищу свою дочь. Мы пройдем, не станем совать нос куда не следует, и вы забудете о нас.

– Поищи ее в другом месте, папаша. Эта территория под нашим наблюдением.

Илий сделал еще пару шагов, притворяясь, что плохо их слышит. Он почувствовал кобуру и тяжесть «Глока» на поясе. Ему все еще не хотелось использовать оружие. На качающемся мосту стрелять из пистолета крайне неудобно. Да и по виду охранников, было понятно, что они не побегут прочь от первого выстрела.

Лысый, как будто прочитав его мысли, поднял винтовку и принялся спокойно счищать с нее пылинки.

Илий показал знаками Азиму, чтобы разворачивался. Тот помешкал, но послушался, и скоро доктор почувствовал, что за спиной никого нет.

– И ты иди, чего встал? – рявкнул долговязый.

Илий не тронулся с места.

– Если вы здесь давно, значит она мимо вас проходила. Светящаяся фигура с ребенком на руках.

Они не подали вида, но Илий заметил, как долговязый чуть повернул голову, словно проверяя, нет ли у него кого за спиной.

– Гляди, Векса, как ему напекло. Я тебе уже сказал: нечего тут искать. Свали с моста.

Доктор постарался успокоиться. Казалось бы, за годы медицинской практики в самых критических ситуациях у него должна была выработаться выдержка и самообладание. Но нервы, взведенные до предела от всех событий этого длинного дня, подводили. «Ярость все испортит, – сдерживал себя он. – И, если я еще способен это осознавать, значит, не все так плохо». Может быть, это и есть самообладание: остановиться на самом краю терпения.

– Я только покажу вам кое-что и уйду.

Долговязый одним движением всадил нож в толстый канат.

– Считаю до десяти! – крикнул он Илию и шепнул напарнику: – Не трать патроны. Скажут, оборвался мост.

– У меня фотография дочери, я просто хочу показать.

Доктор быстрым уверенным шагом пошел вперед. Он сделал вид, что споткнулся, и в этот момент расстегнул кобуру. Потянулся за пистолетом. Неужели придется стрелять на поражение? В конечности отсюда не попасть. Он увидел, как сверкнуло лезвие в руках долговязого, почувствовал вибрацию перерезаемой веревки.

– Илий, не нужно! Не связывайтесь с ними! – услышал доктор сквозь шум горной реки голос Гульшан.

Он вспомнил ее слова: «Вы не поможете дочери, если убьете себя».

«А если убью этих двоих?». Его пальцы на ручке пистолета медленно разжались. «Глупо, глупо!»

Долговязый наконец справился с веревкой, и перила с левой стороны моста плавно и тяжело сорвались вниз. Деревянная дорожка накренилась.

Илий зацепился за оставшиеся перила, другую руку поднял раскрытой ладонью вперед. Бритый держал его на мушке.

«Они не станут стрелять при свидетелях. Наверное, не станут».

Долговязый подошел ко второй веревке и приставил к ней нож.

– Искупаться захотелось?

До другого берега оставалось около четырех метров.

– Не стоит вам этого делать, – сказал Илий как можно спокойнее.

– Это еще почему?

Ответ пришел на ум самый странный:

– Только идиоты убивают врачей.

– Врачи умирают так же, как и все остальные. И потом, с чего ты взял, что мы не идиоты? – долговязый нервно ухмыльнулся, ему хотелось поговорить, развлечься. Илий сразу определил, что у его противника садистские наклонности – ему нравилось ощущать собственную власть, играть с лезвием и веревкой. Он думает, что решает судьбу человека, висящего над пропастью. Пусть думает. И пусть говорит. Доктор маленькими шажками продвигался все ближе к берегу. К полуднице. К дочке.

– Веревку я буду резать по чуть-чуть, – сказал долговязый, медленно водя тупым концом лезвия по канату. – Так что у тебя еще есть возможность вернуться…

Напарник долговязого поморщился:

– Погоди.

– А там камни, можно и не выплыть…

– Да заткнись ты! Он вроде бы сказал, что врач. А Бурят лежит в зарослях и не может встать.

Доктор зацепился за эту возможность в буквальном смысле, так как все еще висел на сломанном мосту.

– Я военный врач. Я помогу.

Бритоголовый по прозвищу Векса медленно кивнул.

Долговязый разочарованно опустил нож.

– На кой нам лишние глаза и язык…

– Заткнись! – снова огрызнулся Векса, – без Бурята мы ничего не сможем сделать. Считай, что нам повезло.

Он даже подал руку доктору, когда тот выбирался.

– Один хирург в лазарете спас мне глаз, – признался бандит, указывая на уродливый шрам, тянувшийся от переносицы к скуле. – Я врачей уважаю.

– Я помогу вашему человеку, – повторил доктор. – Потому что помочь обязан. И двинусь дальше. Без всяких вопросов.

Векса неожиданно тепло улыбнулся, показав желтые зубы с блеснувшей фиксой.

Илий вздрогнул, но не от улыбки бандита, а от резкого толчка в ногу. Что-то мокрое и холодное прошлось по его пальцам.

– Эй, какого хрена! – крикнул долговязый. – Это твоя псина?! Гони его прочь!

– Он не тронет, – сказал доктор, гадая, как Гален успел пересечь висячий мост так быстро. – Это обычная дворняга. Пес не кусается.

Илий на мгновение пожалел, что это правда. Гален был на удивление мягким псом. Он иногда лаял на проходящих мимо двора людей, когда скучал, время от времени сбегал, чтобы развеять по свету свое семя, возвращался весь в колючках, худой и усталый, но никогда еще Илий не слышал, чтобы его собака на кого-нибудь напала. Пес-гуманист. Лучшее приобретение, когда в доме дети, но худшее, когда против тебя двое вооруженных людей. Стычка с полудницей не в счет – скорей всего, пес решил с ней поиграть в догонялки, и когда она напала, натерпелся страху. Может быть, он вцепился в нее только потому, что инстинкт самосохранения – сильнейший из инстинктов.

– Песик! – обрадовался Векса, садясь на корточки. – Ты акробат! Видели, как ловко он балансировал на досках?

Гален, дурак дураком, завилял хвостом. Его самодовольная морда, перевязанная бинтом, расплылась от удовольствия.

– Кто тебя так, песик?

– Тот, из-за кого вы стережете мост, – ответил доктор и по лицу бритоголового понял, что угадал.

– Вперед, – буркнул долговязый и ткнул Илия рукояткой ножа.

Гален неожиданно оскалился и тут же бросил на хозяина виноватый взгляд, как бы сверяясь – то он сделал или не то?

– Тише, мальчик, – доктор хлопнул себя по ноге, и пес послушно подошел.

Бандит поправил грязную кепку, выругался и боязливо покосился на пса.

– Он с