Возвращение Крестного отца - Марк Вайнгартнер

Сгорбившись за столом, он заснул так крепко, будто его не ждала плотная вечерняя программа.

Внезапно Майкл открыл глаза:

— Я не сплю!

На плече лежала рука Кей.

— Я видела, как ты подглядываешь!

— Извини!

— Не извиняйся! Гораздо обиднее было бы, если бы ты не подглядывал!

— Зачем ты переоделась? Куда-то собралась?

Кей нахмурилась:

— Разве мы не идем на концерт Фонтейна? Пойдем, нам пора!

— К Фонтейну?

— Это все равно что жить в Нью-Йорке и не увидеть статую Свободы! Раз уж Джонни Фонтейн поет в твоем казино…

— Мы просто партнеры!

— Концерты идут уже несколько недель, а мы ни разу не ходили! Я слышала Фонтейна вживую десять лет назад на свадьбе твоей сестры. В первый и последний раз!

Неожиданно Кей рассмеялась.

— Видел бы ты свое лицо! — воскликнула она. — Ладно, дела так дела, езжай один. А мы с родителями сходим в ресторан «Мясной удар», который недавно открылся.

— Разве твоя мама не готовит запеканку?

— Ты хоть раз пробовал ее запеканки?

Майкл расцеловал жену:

— Вернусь поздно! Не жди меня, ложись спать!

— Ты всегда поздно! — улыбнулась Кей, но оба понимали, что это не шутка.

— Как дог'етег'? — спросил одетый в теннисную форму Хэл Митчелл. Сержант сильно картавил, и во время войны ему пришлось несладко. Мало того, что над ним смеялись даже рядовые, все пароли содержали букву «л», чтобы создать проблемы японцам.

— Все в порядке! — ответил Майкл, пожимая руку старому приятелю.

Рядом с Митчеллом стояли Том Хейген, который никогда никуда не опаздывал, и какой-то седой ковбой. Лысый старичок в инвалидном кресле протягивал Майклу руку. Корлеоне был единственным, кто надел смокинг. До концерта еще далеко, но где он потом сможет переодеться?

Кабинет Митчелла был завешан снимками кинозвезд и популярных певцов, на фоне которых выделялись пожелтевшие военные фотографии. Сержант Митчелл, рядовой первого класса Корлеоне, еще несколько ребят на фоне сожженного японского танка на острове Гуадалканал. Окна выходили на главный вход «Замка на песке». Яркая вывеска гласила: «Привет делегатам съезда профсоюзов!» На площади у входа собирались представители профсоюзов и друзья семьи Корлеоне.

Митчелл предложил Майклу занять его стол, но Корлеоне отказался. Старичок в инвалидном кресле был президентом банка Лас-Вегаса, а седой мужчина в ковбойской шляпе — адвокатом, ранее занимавшим пост генерального прокурора и председателя республиканской партии Невады. Согласно документам, эти двое, Митчелл и холдинговая группа Хейгена были крупнейшими акционерами казино. Официально строительная компания Майкла была лишь шестым, следом за Фредо, по величине акционером. В свое время это вызвало недоумение семьи и повышенный интерес финансовой инспекции Невады. А где же Фредо?

— Фредо Корлеоне просит его извинить — задержали рейс.

Майкл кивнул. Говорить не о чем, особенно в этом кабинете, наверняка напичканном подслушивающими устройствами.

Собрание продолжалось чуть больше часа. Все выглядело очень естественно, ведь ни президент банка, ни седовласый ковбой не подозревали, что каждое слово слышат копы. В общем, обычное собрание держателей контрольного пакета акций — обсуждались финансовый план, кадровые изменения, эффективность инвестиций и распределение доходов. Упомянули и предстоящую вечеринку на крыше, которую Хэл Митчелл устраивал по случаю проведения ядерных испытаний. Самому Майклу казалось, что только последний идиот встанет ни свет ни заря, чтобы услышать грохот, и заплатит десять долларов, чтобы увидеть дым, которым из окон номера можно любоваться бесплатно. Критиковать вечеринку он не стал — мысли Корлеоне крутились вокруг двух последующих встреч. Самые жаркие дебаты на этом собрании касались того, как будет называться казино на озере Тахо. Поддержали вариант, предложенный Митчеллом, — «Заоблачный дворец».

Собрание подошло к концу, и Майкл пригласил всех присутствующих на концерт Джонни Фонтейна. В конце концов, ведь Фонтейн их новый партнер, держатель десяти процентов акций «Заоблачного дворца».

Дождавшись, пока все разойдутся, Хейген позвонил Луи Руссо.

— Дон Руссо направляется в «Походную кухню», — сказал он Майклу.

Они вместе спускались по лестнице.

— Что произошло с Фредо? — спросил Майкл.

— Он будет здесь завтра утром, — отозвался Том. — Все в порядке, с ним два надежных человека.

— Ты имеешь в виду парикмахера и того парнишку с фермы?

— Именно.

Майкл покачал головой. Сразу после концерта парикмахера ждал сюрприз. Его примут в семью, о чем он пока что сам не догадывается.

— Как же Фредо мог опоздать на самолет?

— Не знаю. Почти все время от времени опаздывают.

— Ты же не опаздываешь!

— Как раз сегодня опоздал, — признался Хейген.

— Но на Собрание успел вовремя!

Том промолчал, он всегда был снисходителен к Фредо.

— Ну, как все прошло? — осведомился Майкл.

— Отлично. Мы не просчитались!

По коридору они прошли к «Походной кухне» — небольшому кафе, где подавали только завтрак. Майкл открыл дверь собственным ключом, и они с Томом заняли столик в самом углу. Через несколько секунд один из помощников Хэла Митчелла ввел Руссо с телохранителями и запер входную дверь. Руссо — довольно высокий, бледный, в огромных солнечных очках, — не успев зайти, тут же выключил свет, а его телохранители задернули шторы.

— Эй, ты привел своего ирландского consigliere! — прокричал он по-женски высоким голосом. — Как мило!

— Добро пожаловать в «Замок на песке», дон Руссо! — поприветствовал почтительно поднявшийся Хейген. Лишь очень внимательный наблюдатель мог бы разглядеть лицемерие, скрывавшееся за широкой улыбкой Тома.

Майкл не произнес ни слова до тех пор, пока телохранители Руссо не отошли за барную стойку в дальний конец кафе.

— Уверяю вас, дон Руссо, мы своевременно платим за электричество, — съязвил Майкл, показывая на светильники.

— Темнота лучше! — стоял на своем Руссо, протирая огромные очки, на фоне которых нос действительно походил на пенис. — Однажды в меня стреляли из окна кондитерской. Осколок попал в глаз. Вижу я неплохо, но на ярком свету глаза болят.

— Понимаю, дон Руссо! Мы просто хотим, чтобы вам было удобно, — отозвался Майкл.

— Похоже, тебе это не понравилось, — проговорил Нос, присаживаясь за стол. — Я зашел, выключил свет и задернул шторы, не сказав тебе ни слова. Ведь так? Теперь понимаешь, каково это?