В волчьей шкуре - Сергей Зверев

– Очень любят. Только когда он не забирает у них еду и не избивает аксакалов. Я его понимаю, и все его понимают, он ненавидит шурави и в то же время понимает, что они сильнее его, что они профессионалы военного дела. У него нет танков, но у него есть мины. У него не хватает саперов, но у него есть люди, которые не боятся мин. Мины стоят очень дорого, но моджахеды получают радость, когда шурави взрывается на них. Правда, и они взрываются на них. Нужно учиться саперному делу, и тогда они будут оставаться живыми. Вот почему бывает злой на всех командир Рахшан. Он даже муллу наказал за то, что он не купил у него мину, и повесил его.

– А вы учили моджахедов Рахшана, как нужно воевать с шурави?

– Да, я учил. А сейчас Рахшан дал мне приказ, который отдал ему сам Ахмад Шах, прийти к Саадр ад-Дину и передать ему его просьбу не воевать с моджахедами Торака. Они не знали, что кишлаки Самочак, Калахаким, Дарра-заргар и Тула подчиняются Саадр ад-Дину. Не надо в них убивать старейшин и мулл.

Корреспондент с открытым ртом слушал обращение Файзуллы Блэка к людям Торака, хорошо известному в кабульской провинции полевому командиру.

– Нужно воевать не против них, а против шурави, которые неверны Аллаху! – громко сказал Файзулла. – И против Ахмад Шаха Масуда нельзя воевать Саадр ад-Дину и нельзя убивать в кишлаках Чарикара его подданных.

Торак хочет золота и голову Ахмад Шаха. Это неправильно, – все громче и громче говорил Файзулла. – Воевать нужно не за богатства, а за веру, как Ахмад Шах Масуд…

Корреспондент, открыв рот, с упоением слушал бывшего русского офицера и, только местами поддакивая ему, забывал задать какой-либо из наводящих вопросов и про себя даже удивлялся не только правильно построенной речи капитана, но и пониманию им, какие сегодня нужны Афганистану командиры. Не те, которые несут разлад в освободительном движении, а те, которые идут в бой за веру, а не за деньги.

Когда Файзулла закончил свое выступление, тот, еще какое-то время держа в руках микрофон, не сводил с него зачарованных глаз.

– Аллах акбар! – вдруг воскликнул он и вскочил со своего места. – Файзулла, ви настоящая оратора. Я с вами буду э-э, буду дуст, то есть дружба, а, друг, – не выпуская его руки из своих, заглядывая в глаза Федора, говорил Наджибулла. – Я это все сегодня же переведу, и ночью, и утром они все это услышат.

Корреспондент, не сдержавшись, еще раз расцеловал Файзуллу и, сунув ему еще несколько бутылочек газированной воды, сказал:

– Угостите своих моджахедов.

Фарид, неожиданно для Файзуллы, отвел корреспондента в сторону и минут пять о чем-то с ним говорил.

* * *

Уже начало смеркаться, Усса прибавил ходу, а Файзулла этого и не замечал, с легкостью перепрыгивал через камни, ямы, острые углы скальных пород. Сегодня он не то что чувствовал, а видел, как зарядил он своим патриотизмом пакистанского корреспондента, работающего на афганское радио. Наджибулла верил всем его словам, он впитывал их в себя и, слушая его, уже представлял, что они будут сенсационными для всех. И это прекрасно, пусть посмотрит простой люд, за кого он воюет. Не за веру, а за богатство, с которым их ханы не хотят расставаться.

Да, сенсационными. Хотя все зависит от того, кто будет цензором их интервью. Умный человек сразу поймет, что высказывания Файзуллы могут вызвать вражду между группировками. Но на всем этом и построена здешняя война. А крестьянин будет слушать в оба уха рассуждения бывшего советского шурави и… Потом все равно задумается, стоит ли идти к Тораку или к тому же Саадр ад-Дину, чтобы воевать против шурави, складывая свою голову за какие-то сто-двести афгани. Но чтобы их заработать, нужно сначала купить у того же Торака мину, автомат, патроны, и удастся ли заработать на этом, чтобы вернуть хозяину занятые у него деньги.

Стоит ли подчиняться своим бывшим хозяевам, властителям, которые хотят заново вернуть себе то, что недавно отобрала у них революция: землю и дехкан – рабов, принудить их, как и раньше, работать на себя. А за это они готовы все поправить, и даже слова в молитве. Поэтому, скорее всего, и убивали мулл, которые находили в себе смелость не давать властителям поправлять слова Аллаха.

* * *

Споткнувшийся Усса вскрикнул и еле удержался от падения на камни. Поза равнобедренного треугольника, которую он занял, вначале чуть не рассмешила Файзуллу.

– Стоп! – вскрикнул Усса. – Шнур.

То, что увидел у ноги Уссы Файзулла, сразу же его отрезвило. Натянутая между камнями черная проволока врезалась в штанину Уссы. И как только он почувствовал ее? Буквально сделал бы еще четверть, нет, даже десятую часть шага, и сорвал бы колечко с гранаты. Они бы и скрыться не успели, проход между скальными породами очень узкий и длинный, всех изрезало бы осколками гранаты Ф-1.

Когда Фарид с Файзуллой, взявшись за руки сапера, помогли ему выровняться и встать на ноги, Усса показал пальцем чуть дальше:

– Три натяжка.

Кто же устроил охоту на них? Те, кто вчера убил Назира и группу душманов, когда Файзулла шел по следу людей в масках? А может, те, кто организовал встречу Файзуллы с корреспондентом? А может, есть еще и третьи неизвестные лица?

Усса вернулся и, выставив четыре пальца, прошептал:

– Не пройти, – и, шмыгнув носом, ткнул рукой за спину Файзуллы, мол, нужно вернуться.

– Что, их трудно переступить?

– Нэт, – покачал головой Усса и показал пальцем, как они растянуты на проходе, – толко извлекэйшн, а секрет?

– Понятно, – вздохнул Файзулла. Такой тип минирования прохода ему еще ни разу не встречался. Что говорить, и у саперов есть возможность для творчества.

«Чего же они хотели этим добиться? Проволока толстая, хорошо видна, если светло, а чуть стемнеет, все, погибли бы и вякнуть не успели. От взрывной волны сработали бы и остальные три гранаты, и они были бы напичканы осколками с ног до головы».

Да, прикусил губу сейчас не только Файзулла, но и Усса. Вот-вот стемнеет, и нужно думать о привале, а не о том, как обойти этот участок. Без знания данного района за пять минут выхода из этой «закупорки» минами не найти, потребуется намного больше времени.

– На входе камень справа, метра два в высоту, – зашептал Фарид, – и широкий, на нем можно переночевать.

– Так у всех будем на виду?

– То место сверху прикрыто горой и кустарником, – вновь тихо сказал Фарид. – А взорвать гранату нужно, чтобы успокоить их, мол, мы не прошли. А там еще мины есть? – обратился он к Уссе.

– Фо, – ответил он.

– Четыре. А за ними может быть еще с десяток. Тэн, – почему-то Фарид перевел эту цифру на английский язык для Уссы.

А тот в ответ заулыбался и, ткнув пальцем в ботинок Файзуллы, показал, что его нужно бросить на проволоку, а потом резко развел руки, указывая на подрыв: «Кэ, бух!» – и посмотрел прямо в глаза своему командиру: «Та, та, бух нузен, кэп!»