Талант и поклонники - Елена Ларина

К середине ночи, когда я уже валюсь с ног, а в комнате давно погасили свет и поют песни, хозяин выбирается на кухню, прихватив с собой первых попавшихся у двери, то есть меня и Лизу — и долго там меня изучает, осторожно поворачивая, боясь раздавить ручищами — и рассказывает Лизе и пришедшему меня искать Ивану, какая я красивая. Никто еще никогда не говорил обо мне так. Лиза меня хвалит, Иван мне улыбается — и я счастлива. Я пьяна, я счастлива и я очень хочу спать.

А рано утром, как только открывается метро, мы с Иваном уезжаем — его шатает от усталости, он тащит мой ноутбук, я несу пакет с работой, и он спрашивает меня наконец, где я живу. Он провожает меня до дому.

— Заходи.

Иван ставит сумку с ноутбуком на пол, и, пока я раздеваюсь, бегло скользит взглядом по прихожей, по кухне, по гостиной, где я уже зажгла свет, и где во всем своем великолепии стоят диван, торшер, музыкальный центр, кресла, телевизор…

— Заходи, раздевайся!

— Нет, я поеду. Мне еще работать надо. Посплю пару часов и сяду добивать перевод — сдавать завтра, а там еще конь не валялся, в порядок все приводить надо.

Ему не понравилась моя квартира. Она показалась ему слишком чистой, слишком буржуазной, слишком пошлой. Моя квартира, которую я так люблю, в которой каждая вещь подобрана мной. Он не захотел здесь остаться. Ему не понравилось — и с этим уже ничего не поделаешь.

Следующая неделя прошла как в тумане. Я совершенно запустила дом, убираться было мне некогда, ходить по магазинам некогда и не на что. Я только один раз съездила к маме — и заняла у нее денег, «до зарплаты». Денег было немного, сколько ждать своих, неизвестно, и мне срочно надо научиться их распределять — заплатить за мобильный телефон, отложить на проезд, купить немного еды и — самый большой расход — кое-что из косметики и «средств гигиены», чтобы не потерять человеческий облик. Мне же еще на людях появляться.

Маме я сказала, что по-прежнему ищу работу, хотя на самом деле я не пыталась этим активно заниматься — отправила несколько писем со своим жалким «резюме» на первые попавшиеся вакансии с интернет-сайта о работе и забыла об этом. Чтобы искать работу, надо все время об этом думать, писать, звонить и ездить — а мне уже некогда, у меня две срочные рукописи.

Днем я работала как школьница, или как в институте, где у меня были всегда вылизанные, аккуратные контрольные — я привезла из дома все отцовские словари русского языка, какие нашла — и сокрушалась, что нет денег на новые справочники. Я написала Светке развеселое письмо про то, какой я теперь крутой корректор. Написала, что работа нужна и что пусть она ищет, я не отказываюсь. Написала, что мне некогда — и это была чистая правда.

Некогда же мне было еще и по той причине, что по ночам мы с Иваном «оттягивались».

Мы ходили по клубам, пили дешевое пиво, курили — и танцевали всюду где могли. Ходили вдвоем, втроем с Лизой, вчетвером с Лешей, впятером и вшестером — еще с кем-нибудь. Я перезнакомилась с кучей людей, и лица их сливались, хотя я изо всех сил старалась их разлепить — это были интересные, никогда не виданные мной лица, хотя среди них было много людей даже для Ивана случайных, «много мусора» — это и он мне объяснял, и я сама понимала. Но вот Леша, например, — Леша точно не был «мусор», Леша был прекрасный, добрый, надежный, хотя и несколько «тряпка», как говорил про него Иван. Я про себя думала, что, что бы ни произошло, как бы потом у нас с Иваном все ни обернулось, я должна сохранить этих людей. И я иногда вспоминала Борьку, который исчез, получается, из моей жизни вместе с Сергеем, я его больше никогда не увижу — а это неправильно.

А под утро мы добирались до Ивана. А потом я просыпалась и ехала домой работать.

Наконец я все сделала — закончила первую рукопись. Я созвонилась с Соней, и у меня даже остался лишний вечер и лишнее утро — мы договорились с ней на завтра, на вторую половину дня. Тогда я разогнулась, посмотрела вокруг — и в ужасе пошла убираться. Запустила стиральную машину, собрала раскиданные вещи, отдраила плиту и вымыла полы. И включила компьютер, к которому не прикасалась с тех пор, как ездила в издательство — я твердо решила принести туда еще и свои рукописи и показать их кому-нибудь, а для этого надо было еще столько сделать — перечитать, отобрать, подправить, распечатать…

Ночь я спала — с наслаждением. Я очень устала, я не уставала так еще никогда. И надо в конце концов что-то делать с «цветом лица» — я уже вся зеленая. Но, видимо, это пока не фатально — если поспать как следует, все приходит в норму, остается только «интересная бледность», плюс косметика — сойдет.

Привела себя в порядок, надела тот самый хороший английский костюм, сапоги на шпильках, светлое пальто, мягкий шарф — и с аккуратно уложенной прической, в меру косметики, в меру бижутерии, с чужой рукописью в папке и своей на дискете вышла из дома.

Поехала сперва по хорошо знакомой дороге, на «Третьяковскую» — распечатывать тексты. Там меня встретил не Иван, а Леша, потому что они вдруг поменялись, нежно взял за руку, поразился тому, какая я «другая». — «Я бы не узнал!» — все распечатал, попросил разрешения почитать.

— Я никому не покажу! И Ивану не расскажу, обещаю! Ну, Маришка, ну ты просто королева Елизавета Два! Да если бы я тебя такой в первый раз увидел, я бы побоялся подойти!

— Ты же всю ночь рассказывал, какая я красивая — я боялась, что Лиза приревнует!

— Ну я же пьян был! То есть — ты красивая, ты очень красивая! А я всем всегда говорю, что они красивые, а Лиза никогда не ревнует, наоборот, сама только радуется. Но ты же сейчас совсем другая!

Вот такая «другая» я и поехала в издательство — брать его штурмом.

Работу я сдала Соне — и обещала как можно быстрее доделать вторую, более сложную и более важную. Соня уходила в отпуск, оказывается, так что надо было торопиться, у меня оставалось всего несколько дней. Про деньги я спросила, и ответ был — в середине месяца, а если Сони не будет, то вот у Юли, я вам позвоню, а если нет то позвоните Юле сами, да, по рабочему… В общем, ответ меня не сильно порадовал — но могло быть и хуже. А потом я спросила самое главное:

— Соня, мне нужен ваш совет. У меня вот тут рукопись… Моя. Я хотела бы ее кому-нибудь показать. Куда у вас обычно идут авторы, которые приносят свои рукописи?

Соня залилась смехом:

— Куда они обычно идут, я вам лучше не буду говорить. В традиционном направлении. Ну, вы же сами понимаете! Самотек никто не печатает. Хотя отдел такой есть, да. А что у вас? Если детектив или фантастика, может пройти — но у них там уже такой штат авторов…

— У меня рассказы.

— Глухо абсолютно. Рассказы никто никогда не печатает, рассказы только для журналов. Публикации были?

— Нет.

— Ну, не хочу я вас расстраивать — но, поймите, я вам ничем здесь помочь не могу. Максимум, что можно — выпустить книжку за свой счет — но у нас, например, это очень больших денег стоит, у нас обычно жен олигархов подобным образом издают. Попробуйте, отдайте им — и, мой совет, ходите к ним тогда регулярно, капайте на мозги, чтобы они хотя бы прочитали — а то так и будет валяться. То, что вы с нами сотрудничаете — это, конечно, плюс — но только в этом отношении. Один шанс из ста, что их заинтересуют рассказы.