Спой мне о любви - Дорис Смит

— А теперь… Есть здесь мальчики из Шотландии? — задал вопрос конферансье.

Краем глаза я заметила, как рука Йена молниеносно взметнулась вверх.

— Да! Да! — с жаром завопил он.

— И как же тебя величать, благородный юноша? — расплылся в улыбке конферансье.

Отцу Йена не требовался микрофон, когда он пел, а Йен был сыном своего отца, и в театре не осталось ни одного места, где его не услышали.

— Йен Гордон Чарлз Камерон!

Даже сквозь грим было заметно, как побледнел Колин, но ни один мускул на его лице не дрогнул. Хани с удивлением и любопытством наблюдала за происходящим. Аудитория ждала, что отец и сын обнимутся, но се постигло разочарование: Колин не двинулся с места. Казалось, он в первый раз слышит имя «Йен Гордон Чарлз Камерон».

Краем глаза я заметила, что Адам усмехнулся, когда Йен заявил о себе.

Во время антракта дети болтали без умолку.

— Почти как пантомима, только гораздо лучше, потому что это не просто! — с удовлетворением заключила Рут.

Три четверти нашего квартета действительно получили удовольствие.

— Папа выйдет еще? Ты уверена, Дебора? — настойчиво допытывался Йен, переполняя чашу моего терпения.

Я не могла забыть внезапно побледневшего и ставшего напряженным лица и глаз, которые давно привыкли к огням рампы и только что лучезарно блестели, но вдруг сделались печальными. Мне показалось, что я допустила непростительную ошибку и причинила Колину боль. Теряясь в догадках, я почти не заметила, как прошло начало второй части, и очнулась, лишь когда знакомый мотив возвестил о сольном выступлении Колина. Интересно, многие ли в театре испытывают те же чувства, что и я, слушая эти запоминающиеся сладостные строки: «Пообещай, что будешь мне верна, пообещай о том не забывать»?.. В эту песню Колин вложил всю свою душу. Не знаю почему, но я не смогла сдержать слезы. Анна — имя его жены, Анни — так он называет Рут. И как только я об этом подумала, слева от меня раздался детский голосок, на удивление сильный, чистый, безупречный, вторивший Колину.

Сюрприз за сюрпризом! Если кто-то и должен был продолжить семейную традицию, так это Йен, думала я. Но обнаружить звук такой полноты и силы в крошечном горлышке Рут? В это трудно было поверить. Когда песня закончилась, Адам, который до этого пристально, будто зачарованный, смотрел на девочку, вывел ее в боковой проход и подтолкнул к сцене.

Я позвала ее назад, но Рут не слышала — она прижалась к перилам оркестровой ямы, наблюдая за поклоном отца. Он не мог не заметить ее даже без вопля: «Привет, папочка!», который внезапно зазвенел над сценой. И на этот раз, слава богу, Колин улыбнулся — не всему шумному залу, а своей маленькой дочке, с обожанием взиравшей на него. Конферансье, тоже увидевший девчушку, подбежал к ней и повел к ступенькам. Аплодисменты удвоились, но тут же раздался разочарованный гул, когда Колин покачал головой. Даже не взглянув еще раз на дочь и не дожидаясь последней овации, он повернулся и ушел за кулисы.

Когда мы в толпе зрителей медленно продвигались к выходу, моим единственным желанием было как можно скорее убраться отсюда. Но, увы, нас остановили. Мистер Камерон хотел нас видеть. Несколько минут спустя Колин в пальто, наброшенном прямо на концертный костюм, появился из служебного входа на площадке перед театром.

— Папочка! — хором закричали близнецы и бросились ему навстречу.

Я воспряла духом, увидев, как они обнимаются, но мой оптимизм тотчас исчез, как не бывало. Лицо Колина по-прежнему выглядело постаревшим и печальным.

— Чья это идея? Твоя, Адам?

— Нет… моя, — пролепетала я.

— Ваша?!

— Они так обрадовались, когда узнали, что смогут вас увидеть на сцене! — Чувствуя, что краснею, я замолчала.

Я никогда еще не видела Колина таким. Синие глаза потухли, возле рта пролегли морщины уныния; пока я смотрела на него, он несколько раз тяжело сглотнул.

— Но… вы даже не спросили меня… Вы…

— Я хотела сделать сюрприз…

— А вам не приходило в голову, что у меня есть особая причина не водить детей на свои концерты?

— Я сожалею…

— Колин, — вмешался Адам, — будь благоразумен. Это все равно произошло бы, рано или поздно.

— И это говоришь ты! Боже, неужели мои беды никогда не кончатся? Все эти годы ты… — Колин горько усмехнулся и перевел взгляд с Адама на меня: — Извините. Боюсь, я не такой всепрощающий, как вы, Дебра.

— Колин… — начала я, но он уже повернулся к детям:

— Ладно, ребята. Пора вам возвращаться домой в свои постельки.

Близнецы, утомленные морским воздухом и обилием впечатлений, уснули прежде, чем мы успели покинуть Сикоув.

— Я сделала глупость, да? — с раскаянием спросила я.

— Нет, милая, — как-то натянуто ответил Адам. — Просто Колину пора бы уже и повзрослеть.

— Но почему он не хочет, чтобы Йен и Рут ходили на его концерты? Это же его дети, они…

— Ладно, тебе простительно — ты ничего не знала, но я-то! — не обращая внимания на мои слова, вдруг воскликнул Адам.

Я удивленно уставилась на него.

— Я все знал и должен был остановить тебя, — сокрушенно продолжил он. — Я предполагал, что так будет, и теперь ругаю себя. Мне просто казалось, что малышам пора получить должное, а Колину понять, что поклонники — явление непостоянное, они вполне могут утратить интерес, когда тебе переваливает за тридцать пять.

— Ты же не хочешь сказать… что он хранит свой возраст в тайне и стесняется собственных детей? Не может быть! Он же их обожает!

— Согласен. В Торкомбе или за четыреста миль отсюда, в Шотландии. Но не на сцене в Сикоуве, когда он скачет так, как будто ему двадцать лет.

Я была поражена. Никто и не даст ему двадцати, он не может ожидать этого. Он выглядит на свой возраст, нет смысла скрывать. В то же время Колин боится постареть — вон как обиделся, когда Адам сказал, что он начинает полнеть. И ноги у него больные…

Голос Адама, ласковый и полный сожаления, ворвался в мои мысли:

— Ты не хочешь узнать, что он имел в виду, назвав тебя всепрощающей?

У меня неприятно засосало под ложечкой.

— А ты можешь мне объяснить?

— О да, — грустно кивнул Адам. — Я не так часто соглашаюсь с Колином, но этот случай один из таких. Он считает, что я поступил подло. И он прав. Ты удивлена? Дело в том, что я тебя использовал.

— Использовал меня?! — Онемев, я пристально уставилась на него.

— Коттедж, который ты отремонтировала, принадлежит не мне. Им владеет издательский дом «Орчерд пабликейшн». Они увидели мои работы в одном журнале и попросили сделать фоторепортаж о коттедже, который приводится в порядок практически с нуля. Это должно было происходить по определенному плану, по финансовым сметам, ну, ты сама все прекрасно понимаешь. Именно они выделяли деньги на все материалы. И не возражали, что работа будет идти медленно, чтобы я мог поймать удачные кадры, — только бы получить свои фотографии.