Смерть на высоких каблуках, или Элементарно, Васин! - Галина Куликова

Газетчики придумали ему прозвище «призрак с удавкой» и пугали им молодых женщин. Призывали быть осторожными в выборе знакомых, однако каждая свалившаяся ему в руки курочка полагала, что ужасное может случиться с кем угодно, только не с ней. До тех пор, пока не замечала в руках Альберта удавку. Он усмехнулся. Ему нравилось наблюдать за приливами их страха. Нравилось, когда они боролись за свою жизнь. Однако он всегда выходил победителем. Ну… почти всегда. Он постарался вытеснить на задворки сознания случай с той дикой кошкой, которая прокусила ему плечо и едва не выдавила глаз. Когда он вспоминал о ней, глаз начинал мелко подергиваться.

На улице было зябко, моросил дождь. Иногда солнце пробивалось сквозь тучи, и тогда все вокруг поблескивало, словно город был накрыт целлофаном. Альберт стоял под козырьком автобусной остановки и смотрел сквозь стекло кафе на светловолосую девушку, которая с удовольствием пила горячий кофе, изредка поглядывая на часы. Альберт знал, что девушку зовут Настей. Ему нравились ее большие серые глаза, нравилось, как она откидывает челку со лба и проводит по губам кончиком языка, когда волнуется.

Он ходил за ней с самого утра, неутомимый и незаметный. Их встреча один на один должна стать чем-то особенным для него, а уж для нее и подавно. Альберт сдержанно улыбнулся, представляя, что будет, когда она все поймет. Как полыхнет ужас в ее глазах. Он поцелует ее в губы. Ради этого алого выдоха безумия он готов ждать вечность. Нет, все же не вечность — максимум несколько дней. Или часов. Нет-нет, еще рано думать о награде, можно разнервничаться и испортить дело. Надо сдержать себя. Уж что Альберт умел делать, так это до поры до времени сдерживать порывы. Как там говорила его полоумная мамочка? Терпение умножает силу. Так оно и есть.

Девушка вышла из кафе и хотела поймать такси, но потом раздумала и пошла пешком вниз по улице, не обращая внимания на изморось. У нее были густые длинные волосы, лежавшие поверх плаща. Через минуту дождь уже оплел их тяжелыми серебристыми нитями. Альберт двинулся следом, стараясь слиться с толпой — белокурая голова служила ему ориентиром. Когда он приостановился, закуривая, услышал впереди восклицания и смех. Судя по всему, его Настя встретила какую-то давнюю любимую подружку. Они держали друг друга за руки и восторженно щебетали.

Альберт придвинулся ближе. Неподалеку стоял киоск, и он сделал вид, что разглядывает журналы. Глянцевые люди, едва отведавшие славы, следили за ним с обложек жестокими глазами победителей. Они думали, что вырывают у мира его сокровища, ни минуты не веря, что тот раздерет их в клочья. Альберт фыркнул в чью-то улыбку. Эти идиоты ничего не знали о чистом удовольствии. О нем знал только он.

Вторая девушка оказалась брюнеткой. Брюнеток он не любил. Они были смуглыми и гибкими — ускользающими. Или целиком состояли из острых углов. Ему не нравилась их скрытая сила и рысья чуткость. Эту звали Кариной. У нее было длинное, тонкое лицо и черные волосы, похожие на конскую гриву. Альберту вдруг захотелось узнать, что она говорит. Он повернулся и впился взглядом в ее губы.

— Знаешь, когда меня отправили сюда в командировку, я сразу подумала, что смогу повидать тебя. Собиралась вечером звонить. Просто невероятно, что мы встретились вот так, на улице.

— Карин, извини, но я не могу сейчас пригласить тебя к себе, потому что у Вадима работа и телефонные звонки…

— Да и черт с ним! — довольно резко ответила та. — Если он будет с нами, никакого девичника не получится. Приходи лучше ко мне вечером в гостиницу. У меня есть бутылка клубничного ликера, оторвемся.

Альберт представил жгучую бордовую каплю на Настиной коже и ощутил дрожь. Да, она должна любить ликер. Он столь же сладок и утешителен, как ее тело.

— Вот и отлично, — в голосе Насти слышалось облегчение. Вероятно, с Вадимом — кем бы он ни был — ей трудно договориться. — Конечно, я приду. А в какой ты гостинице остановилась?

— «Отель на набережной». Номер… Черт, все время забываю номер. Подожди, я, как всегда, ключ утащила с собой. Сейчас взгляну. Портье сказал, надо сдавать, когда уходишь, а я пропустила мимо ушей.

Она вытащила из сумочки не магнитную карточку, как ожидал Альберт, а обычный ключ с прикрепленной к нему пластиковой грушей.

— Номер двадцать четыре. Просто проходи на второй этаж и стучи. С портье лучше не связываться, ты ж понимаешь. Давай в восемь часов?

— Давай. Только я номер комнаты запишу, — сказала Настя. — А то у меня тоже такая память…

Альберт не жаловался на свою память. Ему было достаточно услышать сказанное один раз. «Отель на набережной», номер двадцать четыре, восемь вечера. Господи, какая удача, невероятно! Не нужно думать о месте и времени. Все предопределено. Девичник отменяется. ОН его отменяет. Это будет не девичник, а ИХ с Настей свидание. Поежившись, Альберт плотнее запахнул куртку и купил у промерзшей до костей продавщицы букет фиалок.

Подруги наконец расстались. Настя все же решила поймать машину. Стоило ей выйти на тротуар и поднять руку, как возле нее мгновенно затормозил красивый серебристый автомобиль. Под стать ей. «Подобное притягивается к подобному, — не уставала повторять мамочка. — Ты должен быть аккуратным, и тогда в твоей жизни все будет складно». Если бы она знала, как он аккуратен! И это не просто слова. Его до сих пор не поймали, хотя иногда преследователи подходили так близко, что он чувствовал прикосновение металла к своему затылку.

Альберт наблюдал, как Настя садится в машину, поправляя шелковую юбку и улыбаясь шоферу. С некоторым сожалением он проводил машину взглядом. Что ж, у него еще все впереди. А сейчас надо как следует подготовиться к вечернему свиданию.

* * *

Карина шла по улице, продолжая улыбаться. Он понимал, что ее улыбка — это послевкусие встречи, и сейчас она думает о Насте. Он тоже думал о ней. Ее романтичный облик — длинные волосы, стоячий воротничок кофты, светлые чулки и туфли с перекладиной, словно вынырнувшие из былых времен, трогали его сердце. Один газетчик написал, что у «призрака с удавкой» нет сердца. Но это вранье. Сердце у него было — сильное и властное, оно подавало яростные сигналы, ворочаясь в грудной клетке. Оно было диктатором, заставлявшим Альберта подчиняться его капризам.

Дождь пошел сильнее, Карине пришлось достать зонт. Он раскрылся над ней синим цветком и немедленно затерялся среди других зонтов, заполонивших улицу. Она приехала в этот город по делу, и назавтра ее ждали партнеры с бумагами. Но сегодня… сегодня у нее выходной. Было так приятно пройтись по улицам города, с которым связано столько воспоминаний юности! Вечером они посплетничают с Настей… Та по-прежнему живет со своим Вадимом. Этот парень не нравился Карине — он казался ей слишком надменным, слишком неуступчивым, даже эгоистичным. Настя заслуживала большего. Она такая красивая, такая добрая и, кажется, рождена только для того, чтобы ее баловали и ублажали.

Карина заметила, что кто-то догнал ее и идет рядом. Она выглянула из-под зонта и увидела молодого мужчину с букетом фиалок в руках. Он улыбался широко и смущенно: