Воровка для двоих - Джулиан Хитч

Гордон рассказывает о Дирке и Аароне, а Нэнси замирает на ступеньке. Дыхание перехватывает, и это точно не спишешь на беременность. Она не видела их несколько месяцев, но сердце начинает биться сильнее, стоит услышать их имена.

— А ты как, милая? Грызёшь гранит науки? Скоро станешь искусствоведом?

Последнее слово отец каждый раз произносит с особой теплотой. Он всегда мечтал о том, чтобы Нэнси не пошла по его стопам. Много рассказывал о смертях, гибели полицейских, гражданских и преступников. И при этом повторял, что полицейская служба — это грязь и рутина.

Нэнси и не хотелось становиться такой как парни. Об их работе она могла только слушать, но не планировала им уподобляться. Хотя она обладала той самой чуйкой, которая была присуща хорошим полицейским. Во всяком случае Нэнси всегда видела, когда они пытались что-либо от неё утаить. Может, иногда она ошибалась, но вряд ли слишком часто. Что ж, они хранили свои тайны, а она свои.

Рука сама тянется к животу. Даже на лёгкое прикосновение один из близнецов отзывается увесистым пинком. Словно чувствуя её состояние, дети тоже начинают беспокоиться и реагировать на происходящее так, как могут.

— Пап, я в порядке. Вот пришла в библиотеку.

Настроение испорчено, и Нэнси уже совсем не хочется продолжать разговор. От воспоминаний о Дирке и Аароне внутри всё словно покрывается инеем. Вряд ли она сможет сегодня нормально позаниматься учёбой. Интересно, как долго она ещё так эмоционально будет реагировать на прошлое?

— Хорошо, милая, ещё созвонимся.

Нэнси хмыкает про себя. «Созвонимся» обычно случалось тогда, когда она сама набирала номер отца. Даже странно, что сегодня он позвонил первым. И не потому, что не забывал о ней. Нэнси закусывает губу, вспомнив, как сорвалась на него, когда он как-то раз позвонил ранним утром. Она тогда была на третьем месяце и мучилась токсикозом. Он усвоил урок. Нэнси отмечает про себя, что в следующий раз надо будет не забыть и извиниться за тот случай.

Решив, всё же не сворачивать с пути и дойти до библиотеки, Нэнси продолжает покорять лестницу. Теперь она ей кажется бесконечной. Наверху Нэнси останавливается. По спине стекают капли пота.

— Всё-всё, малыши, успокойтесь. Это ваш дедушка звонил, он меня не расстроил, всё в порядке. Когда-то вы с ним увидитесь, и он вас полюбит, я уверена.

Наверное, со стороны Нэнси кажется смешной и нелепой, но ей всё равно.

До входа в библиотеку остаётся совсем немного, но Нэнси не успевает дойти до двери, когда слышит как кто-то зовёт её по имени. Голос ей не знаком, и она не собирается оборачиваться, но отчего-то внутри всё сжимается от неприятного предчувствия.

— Мы знакомы?..

Это всё, что она успевает произнести, обернувшись. В следующее мгновение, вскрикнув от неожиданности, она падает на каменное покрытие, больно ударившись рукой. Откинув волосы с лица, смотрит на парня, стоящего над ней. Он одет в тёмную толстовку, капюшон которой скрывает лицо — видны только кончик носа и губы.

— Что вы делаете? — Нэнси понимает, насколько глупо звучит её вопрос, но не может не спросить. Прижав ладонь к животу, в попытке защитить детей, немного приподнимается. — Вы, наверное, перепутали меня с кем-то.

Нэнси не собирается спорить и уж тем более пытаться запугать незнакомца. От её слов и действий сейчас зависит не только её жизнь. Лишь на секунду переводит взгляд в сторону в надежде увидеть других людей. Но вокруг пусто и тихо — она ведь шла в библиотеку почти к самому открытию.

— И кричать не будешь? — Незнакомец усмехается, делая шаг вперёд. — Так даже не интересно, Нэнси.

— Откуда вы знаете мое имя?

— Я много чего о тебе знаю, сучка. Буквально всё.

Нэнси не успевает ответить. Незнакомец пинает её в живот. Кажется, её крик услышат в другом городе. И кричит она не от боли, её охватывает всепоглощающий ужас за близнецов. Нэнси пытается прикрыть живот руками, но именно в него получает ещё несколько ударов. Ей только и остаётся, что тихо всхлипывать и молиться.

— Они сдохнут, Нэнси. — Парень склоняется над ней и, перехватив за подбородок, поворачивает лицом к себе. — Или я вернусь вновь.

Нэнси не слышит, как он уходит. Она плачет и бессознательно зовёт Дирка, пока её не находят.

Настоящее

— И? Что мы с тобой решим? — Профессор открывает окно, впуская в комнату поток свежего воздуха. — Мы на одной стороне или нет?

От моего ответа зависит многое, если не всё. Профессор догадается, если я попытаюсь обмануть его. Поймёт, но сделает вид, что принял мои слова за правду. Он умело играет со мной, а мне только и остаётся, что пытаться ещё сильнее не запутаться в его паутине.

— На одной, — киваю. — Я намерена продолжать.

С последнего дела прошло больше месяца. Тогда я вполне могла оказаться в руках Аарона и Дирка. Тогда я уже не до конца понимала — хочу я убежать или сдаться? Такая мысль мелькала на задворках сознания. Собраться удалось только в доме, из которого я должна была унести очередную картину. Увидела на каминной полке фотографию мальчишек-близнецов лет четырех-пяти. Моим сыновьям могло быть столько же, если бы я не потеряла их. В ступоре я стояла перед этим фото и не могла отвести от него взгляда. Но именно оно помогло мне вспомнить, почему я оказалась рядом с Профессором. Оно же заставило уже осознанно задуматься над тем, а хочу ли я оставаться с ним.

Тогда я забрала картину и ускользнула от погони, но окончательно потеряла душевное равновесие.

— Стоять!

Слышу тяжелые шаги, приближающиеся к моему укрытию. Я сплоховала и оказалась не готова к дополнительной защите в виде панели с паролями, установленной рядом с защитным стеклом, под которым хранилась нужная мне картина. И я не нашла лучшего решения, как разбить стекло и попробовать убежать.

И теперь мне приходится прятаться от полиции. От Дирка и Аарона.

Мне удалось метнуться к этому зданию, в тени которого я затаилась. И, возможно, придётся спрятать в нём картину. Вряд ли полиция сможет её найти — у них элементарно не хватит сил, чтобы исследовать каждый уголок, а запутывать следы я умею. Но всё равно это не лучший вариант развития событий.

Укрывшись за двойной дверью и удерживая край тубуса, перекинутого через плечо, стараюсь придумать план поизящнее. Дирк наверняка войдёт в здание первым — отчего-то я уверена в этом. И мне нужно подготовиться, потому что он не станет церемониться с Воровкой. Живой или мёртвой… Усмехаюсь про себя — вот уж кого не дрогнет рука, так это у Дирка.

— Полиция, подними руки и выходи! Я буду стрелять!