Купец из будущего. Ч. 2 - Дмитрий Чайка

и каша. Римляне, франки, саксы и даны сидели за столами и сосредоточенно жевали, а шустрые девки бегали между ними, ловко уклоняясь от шлепков по крепким задницам. Тут подавали меды, наливки и вино с юга. Шум и гам стояли просто невероятные. Григорий был на удивление… э-э-э… не слишком пьян. Он сидел за столом с молодым плечистым саксом в зеленом плаще, который был уже изрядно навеселе и горланил песни, постукивая по столу рукоятью внушительного тесака. Видимо, так он пытался себе аккомпанировать. На лице его было написано неописуемое счастье. Он наелся и напился бесплатно. Странный парень с неровно обросшей головой перепутал его со своим другом и так попытался загладить свою невольную вину.

— Это Хаример, хозяин, — радостно сказал Григорий. По легенде Самослав был простым купцом, а Григорий служил у него. — Он отличный парень.

— Не сомневаюсь, — сжал зубы Само. Бюджет, выделенный на разведку, по всей видимости, уже был освоен этим саксом до конца. А чтобы споить германца, нужно было потратить немало времени и денег. — Налейте и мне, что ли!

— Его сюда вождь послал, — деловито сообщил Григорий. — Они скоро коров сюда погонят. Пятьсот голов, представляешь! И так каждый год!

— А, это дань, что ли? — Само что-то такое припоминал. — Серьезно вас обдирают франки. А вы зачем им платите? Саксы воевать разучились?

— Да мы уже много лет эту дань платим, — подал голос хмурый сакс. — А если не платим, франки с большим войском приходят. Каждый год мужи бунтуют, не хотят скот отдавать. Их эделинги едва удержать могут. А вот мой хозяин, Бертоальд, хоть сейчас воевать готов. У него франки отца и брата убили. Он их ненавидит люто.

— Так чего не воюете? — удивился Само. — Ведь король Дагоберт еще мальчишка совсем. Ему лет пятнадцать, вроде.

— А ты про короля Хлотаря не забыл? — зло посмотрел на него сакс. — Он же нашу землю разорит войной.

— Так король Хлотарь помер! — удивленно посмотрел на него Само, пребольно пнув под столом Григория, который хотел было что-то спросить, но быстро все понял и с лязгом захлопнул отвисшую челюсть.

— Ты с чего это взял? — сакс начал медленно, но верно трезветь. — Уже давно бы все знали об этом. Если ты мне лжешь, купец, я тебя прямо здесь зарежу.

— Так я же только что из Парижа, — пожал плечами Самослав, не обращая внимания на вылезшие из орбит глаза Григория. — Там уже все об этом знают. К вам, наверное, еще гонец не доехал. Это чистая правда. Клянусь святым Мартином!

— Молот Ирмина мне в задницу! — просипел абсолютно трезвый сакс. — Я, пожалуй, домой поскачу. Пока, парни! Приятно было посидеть с вами!

— Ваша светлость, что это было? — пискнул одуревший от ужаса Григорий. — Вы в своем уме? Или вы считаете, что нас должны повесить не только в Бургундии, но и в Австразии тоже? Так я вас разочарую. За такое нас никто вешать не будет. Нас изломают на колесе и скормят воронам.

— Я купил нам время, Григорий, — ответил ему Самослав, на которого вдруг нахлынули воспоминания. Ведь именно так все и было, он же об этом читал когда-то, бесконечно давно. Герцог саксов Бертоальд до самого последнего момента верил, что король Хлотарь умер. До самого конца… И он добавил: — Я только что купил нам целый год, Григорий. А может быть, и больше, если повезет.

— Но… Святой Мартин…, — мямлил Григорий. — Он же покарает вас.

— Я же язычник, ты забыл? — удивленно спросил Само. — Мои боги защитят меня от него. И вообще, ты знаешь, что такое ложь во благо? Не знаешь, ну так я тебе потом расскажу. И тогда ты поймешь, что даже святой Мартин простит меня за эту ложь, потому что тысячи наших людей останутся в живых.

— А саксы? Они останутся в живых? — спросил его Григорий.

— А у них есть свои князья и свои боги, — честно признался Самослав. — Я не обязан еще и про саксов думать. У меня своих забот хватает.

— Страшный вы человек, ваша светлость, — задумчиво протянул Григорий.

— Да, ты уже говорил, — согласился Само, и развел руками. — А куда деваться? Не мы такие, жизнь такая. — Он что черкнул на листе папируса и добавил:

— Бранко! Скачи назад, в Санс! Передай почтенному Приску вот это письмо. Пусть сначала в Кёльн приезжает, а потом сразу к нам. Скажешь, через два-три месяца хорошая партия живого товара будет. Ждан, скачи домой! Скажешь Збыху, что соль северным путем пойдет. Он знает, о чем речь, пусть лодки готовит. Деметрий пусть тагму в поход ведет. Встретимся с ним в землях лемузов. А мы тоже в сторону дома двинем, тут скоро очень беспокойно будет.

* * *

Шесть недель спустя.

Священное дерево Ирминсуль, что росло на берегах реки Везер, было окружено тысячами людей. Сюда, в земли энгров, стекались отряды саксов со всех концов их огромной страны. Быстрые всадники помчали во все стороны после встречи вождей. Со скоростью молнии полетела весть о том, что народ саксов идет войной на короля Дагоберта, который остался без защиты отца.

Сюда уже шли даны, почуявшие нешуточную поживу. Сигурд Рваное Ухо, сын ярла из Ангельна, привел две сотни храбрецов, младших сыновей крестьян-бондов. В Дании уже не было свободной пашни, а потому войны мелких властителей терзали те земли почти непрерывно. Младшим же сыновьям и вовсе не оставалось ничего, кроме битв. Богатые землевладельцы, или «могучие бонды», как их называли, не желали дробить хозяйство, которое доставалось старшему сыну. Молодежь, оставшаяся без наследства, иногда пробовала соседние земли на прочность, но настоящей бедой они станут лишь через две сотни лет, когда их драккары будут терроризировать всю Европу.

Сюда пришли бодричи и лютичи, ненавидевшие друг друга, но на время оставившие свои распри. Волчьи шкуры лютичей, называвших себя вильцами, вызывали уважение даже здесь. Свирепыми бойцами были словене, жившие у Студеного моря. Сюда же шли мужи из земель сербов, которые решили пограбить богатые земли франков заодно с извечными врагами — саксами.

Людское море с надеждой смотрело на священное дерево, в котором жил дух воинского бога саксов Ирмина. Он же Яровит, он же Тор, он же Тюр, он же Донар… А потому воины склоняли голову, ожидая, когда выбранный герцогом на эту войну Бертоальд перережет горло быку, назначенному в жертву. Ведь вождь племени в это время — это еще и жрец. Скудная жизнь не давала возможности кормить дармоедов. Шестеро дюжих воинов держали на веревках быка, который водил налитыми кровью глазами по сторонам. Он явно