Кровь и любовь - Анна Ривн

— «Пока ты будешь мямлить, он умрет. Его круг жизни почти завершен…

— «Хорошо, хорошо он мне нравиться… как мужчина… — и я почувствовала неловкость перед ним, как будто душу оголила.

— «Даже так. — усмехнулся он. — Ну раз ты еще не уверенна в своих чувствах, я дам тебе возможность определиться. В этом мире нет подходящего тебе самца. Ты будешь вечно обречена на одиночество и бездетность. И поэтому я помогу тебе… — и не успела я хоть что-то у него спросить, как он вонзил свои клыки Байлоку в шею…

И честно было такое чувство, что меня провели, как глупую девчонку…

Байлок

Размышляя над словами Аскета, я пропустил тот момент, когда в мою сторону метнулась смазанная тень и, схватив за горло, протащив пару метров, не слабо приложила об ствол большого дерева. От сильного удара из носа потекла кровь. Стекая вниз по губе, кровь упала на белоснежную рубашку Рен. Опустив глаза вниз, я видел путь красных «чернил». Первые капли расползлись на вороте ее рубашки, оставив огромное красное пятно, но Рен немного сдвинулась влево, и капли упали ей в вырез на горле, прямо на ее белую девичью грудь. Наблюдая за тем, как красная полоса, разделяя два полушария, медленно стекает вниз, я мысленно застонал от возбуждения. Мне до сумасшествия хотелось проделать этот путь языком. Слизать кровь, вдыхая ее запах и ласкать до тех пор, пока она сама не попросит закончить эту пытку…

Но тут грудь пронзила дикая боль. Ее острые когти, прорезав мою плоть, обхватили сердце и сильно сжали. В голове вспыхнула печальная мысль:

«Все это конец. Конец всему. Зверь вынес приговор.»

Приняв и смирившись с тем фактом, что меня сейчас убьют, я посмотрел в глаза Рен.

Боги, как же она прекрасна. Даже эти глаза, которые сейчас горели как угли, излучая силу и мудрость. Все в ней было идеально. Рубашка задралась, оголив округлые бедра, и стройные ножки с маленькими ступнями. Ее темные волосы, развиваясь от ветра, касались моего лица мягким покрывалом, как будто прощаясь и успокаивая. Сейчас стоя передо мной она едва доставала мне до плеч. Хрупкая и такая женственная, но не менее опасная и сильная. Я чувствовал силу ее Зверя, и она восхищала и будоражила кровь, заставляя склониться и подчиниться этому древнему существу.

Она смотрела в глаза, заглядывая мне в самую душу. Вся моя жизнь была у нее как на ладони. Я видел тоже, что и она. Но самым ярким воспоминанием для меня был наш поцелуй. Ошеломляющий, сводящий с ума, волнующий тело и душу. Как же мне хотелось вновь припасть к этим сладким устам, коснуться нежной бархатной кожи, вдохнуть ее запах… И так стало больно, от осознания того, что этому не быть…

Никогда…Хотелось закричать от боли и тоски…Я чувствовал, что умираю. Тело немело и становилось свинцовым. И уже перед самым последним вздохом я почувствовал резкую боль от укуса в свою шею и услышал перед тем, как потерять сознание чей-то голос:

— Я даю тебе шанс Байлок сын Краса. Ты должен объединить стаи волков и напомнить им о древних заповедях Лугару. Мы должны объединиться, ибо не за горами война с самым древним из наших врагов — людьми. Я чувствую стон природы и крики помощи своих детей. Мир волков на грани вымирания. Ты один из сильнейших представителей моей расы, но ты не древний. Только в моей власти дать тебе силу и мощь Лугару. Пользуйся ей во благо стаи и береги ЕЕ. В НЕЙ наше будущее… — и голос упал в пустоту, как и мое сознание.

***

Серенити

— «Он мертв?» — в ужасе спросила я у Зверя.

— «Не совсем. Он перерождается…» — пронеслось в голове.

— «Чтооо?. Какое перерождение? Что ты с ним сделал? Он ведь совсем не дышит — зло возмущалась я, склоняясь к бездыханному телу Байлока. Справа ко мне подошел Дар и, склонившись к брату, горько и судорожно выдохнул.

— Мне очень жаль, что ты не смогла его простить, — начал он — Я не в чем тебя не виню малыш, мне просто очень тяжело…терять единственного родного человека… — и, сжав кулаки, он отвернулся.

После его слов мне стало плохо. Он был так опечален и расстроен. Я чувствовала его боль и утрату, они как червяк разъедали мне душу. Посмотрела на свои окровавленные руки и, проглотив горький комок слез, склонившись к лицу Байлока, прошептала:

— Я тебя простила… — и, почувствовав на глазах слезы, стерла их грязными пальцами. Обхватив себя руками, встала и в нерешимости застыла за спиной у Дариана. Все же решившись, коснулась его плеча и немного сжала, даря поддержку и разделяя с ним его горе.

— Прости меня…я…Мне жаль — все, что смогла выдавить из себя.

Дар от моего прикосновения вздрогнул и напрягся, о чем свидетельствовала его напряженная спина. Не осознанно провела по его плечу пальцами, почувствовала, как собственное тело отозвалось теплом между ног, судорожно задышала. Меня влекло к ним обоим, я сгорала в огне своих желаний. Если Зверь тянулся к Байлоку, то женщина к Дариану. От одних только этих мыслей, мне стало стыдно и жарко одновременно. Не спеша и плавно, чтобы не спровоцировать его на погоню, стала отходить от Дариана, пятясь назад. Он же в свою очередь медленно, словно боясь спугнуть, развернулся ко мне, и с безумными от страсти глазами, стал неотрывно следить за моими движениями. Сделав пару десятков шагов назад, я уперлась спиной во что-то твердое и горячее. Тот, кто стоял сзади, положив свои руки мне на бедра, при этом слегка задрав полы рубашки, склонился к виску и горячо выдохнув, сказал:

— Спасибо, что простила меня. Я сделаю все, чтобы ты ни дня не сожалела о том, что не смогла меня убить, когда у тебя была такая возможность. — прошептал Байлок и прикусив мне кожу на шеи, прижал к себе. От пронзившего меня желания и счастья я судорожно задышала и прикусила нижнюю губу, чтобы не застонать в голос от обуревавших меня чувств. Подняла глаза на Дариана, я увидела, как он вплотную подошел к нам, и поняла, что пропала… В его глазах был такой голод, что я сжалась от страха и волнения.

— Не бойся малыш, мы тебя не обидим, — почувствовав мое волнение, Байлок повернул меня к себе лицом, и почти касаясь моего лица губами, выдохнул:

— Ты просто не представляешь, как сводишь нас с ума. Как волнует твой запах, как соблазнительны твои линии. Мне до безумия хочется вкусить сладость твоего тела, ласкать тебя, двигаться в тебе, срывать с твоих сладких губ стоны и крики удовольствия, раз, за разом доведя твое тело до вершин наслаждения… — от этих слов мне так стало жарко, что я мысленно застонала, почувствовав нестерпимый жар между ног. Не знаю, что было бы со мной, не вмешавшись в наш разговор незнакомый мужской голос:

— Кххх. Я надеюсь, вы не будете против того, чтобы я поговорил со своей дочерью, прежде чем вы начнете рвать друг на друге одежду?

* * *

«Он сказал дочерью?» — выглянув из-за плеча Байлока, я увидела стоявшего от нас, в паре шагов незнакомого мужчину. Он был огромен как скала, на целую голову выше Байлока и Дариана. Его цвет волос был такой же, как и у меня, темно каштановый. В его зеленых глазах я увидела радость и вину, он был очень похож на меня внешне, но линии скул и бровей была более мужской.