Интриги темного мира - Вера Чиркова

– Я вернусь позже, и мы еще поговорим! – заметив на моих губах усмешку, раненым медведем взревел колдун и ринулся к двери.

– Эй! А снять с Дэса это усыпление? – только и успела крикнуть, но темный даже не оглянулся, только входной дверью гостиной в сердцах хлопнул.

– Я и сама уже могу, – мягко сообщила Хенна, – тут вправду мощный источник. Но может, не сейчас? Ему нужно немного отдохнуть. Но зато могу сказать по секрету: сейчас Дэс все слышит и понимает, так что может спокойно обдумать все происшедшее.

Вот как, слышит? Черт… Надеюсь, он окончательно не обозлится после этих слов на отца, ведь Дэс судит о событиях и людях совсем по другим критериям. Да и положение зависимого от чужих решений человека ему должно быть еще более нестерпимо, чем кому-либо, он-то привык сам решать и за себя и за других. И значит, сейчас чувствует себя еще паршивее, чем я, когда была под повиновением. Нежно поцеловав мужа, я повернулась к магессе и сказала твердо:

– Хенна, нужно его освободить! Я сама была в таком положении и знаю, как это неприятно – чувствовать себя чужой куклой. А Дэсу должно быть сейчас просто невыносимо. Снимай!

– Как скажешь. – Хенна встала и подошла к ложу. – По правилам ковена, в таких случаях женщина имеет право решать за своего мужчину.

Эргесса сосредоточенно замахала руками, а я спешно пересела так, чтобы видеть глаза Дэса, когда он их откроет, это казалось мне сейчас самым главным в жизни. Но он их все не открывал и не открывал, хотя я определенно заметила скользнувшую по губам улыбку облегчения.

– Хенна, почему он не просыпается? – У меня даже горло от волнения перехватило, и шепот получился какой-то хриплый.

И тут я впервые за последние дни почувствовала слабый отголосок его эмоций и, как мне показалось, поняла, почему он продолжает лежать как истукан.

Было очень неловко смотреть в лицо Хенне, но я все же обернулась и умоляюще показала ей глазами на дверь. И облегченно вздохнула – как мне все же повезло, что она такая понятливая и не стала спорить или обижаться. Просто лукаво подмигнула и тихо испарилась.

– Дэс, она ушла. Открывай глаза, – попросила мужа с замирающим сердцем, осторожно проводя пальцем по его заострившейся скуле.

– Я боюсь, – выдавил он хрипловато и сглотнул, – боюсь, что это окажется неправдой. Я на самом деле мало помню из того, что случилось за последнее время.

– Дэс… – не выдержав, я крепко обняла голову любимого, прижала к груди, и его слабые руки тут же сомкнулись на моей талии. – У нас с тобой клятва на крови, на полное откровение. Открой щиты хоть немного, и все поймешь.

– К сожалению, он прав, тот колдун, – с раскаянием тихо выдохнул мне в плечо муж и слегка потянул меня вниз, так, чтобы я увидела его наконец-то распахнувшиеся глаза.

А в них смешались тревога и нежность, счастье и неверие, и губы Дэса то расползались в хмельной улыбке, то изгибались по-детски изумленно.

Я засмотрелась на него, восхищаясь и тихо тая от нежности. Ведь как ни любил меня Дэс до плена, он никогда не позволял себе раскрываться настолько откровенно, до донышка, не скрывая ни малейшего сомнения или надежды.

– Таресса, – его шепот звучал лучшей музыкой, а нежное сияние глаз казалось самым ярким салютом. – Я так счастлив. Но должен кое-что сказать… Ты не обидишься?

– Тсс… – приложила я палец к его губам. – Не нужно ничего говорить, я знаю, что тебе нужно сейчас лежать и выздоравливать. И сама хотела тебя попросить – не стесняйся, если тебе что-то нужно, просто скажи. Как только захочешь отдохнуть, я уйду, рядом есть свободная спальня. Захочешь искупаться – сам не ходи, Терезис поможет, кушать или пить – вот звонок.

– К сожалению, – огорченно нахмурился он, – несколько дней мне действительно нужно остерегаться слишком сильных эмоций – я же чувствующий, иначе способность эмпата сгорит. Но хочу признаться – и того, что я чувствую сквозь щиты, достаточно, чтобы понять: еще никогда в жизни я не был так счастлив.

– И я тоже хотела многое сказать, но лучше подожду, пока ты поправишься. А как только сможешь ходить, мы будем выводить тебя в садик. А еще мне рассказали, что тут есть калитка к тропе, ведущей к морю. Здесь лето и море должно быть теплое.

– Я смутно припоминаю, – задумался он. – Море, песок, и в волнах три девушки – черненькая, рыжая и золотоволосая… самая красивая.

– А кто-то подсматривает за ними со скалы, – развеселилась я. – Это было, когда ковен подарил мне остров, а вы с Тером приготовили мне сюрприз. В нашем мире сейчас зима – правда, на островах она очень мягкая, Хенна сказала, в конце января начнут цвести гиацинты. А наш с тобой цветок, мирабилис, расцветет не раньше марта.

– Знаешь, мне почему-то кажется, что я очень мало за тобой ухаживал, – вдруг озабоченно заявил он. – Не припоминаю ни цветов, которые тебе дарил, ни сюрпризов, ни свиданий… Надеюсь, ты мне позволишь в эти дни, пока я поправляюсь, возместить тебе и себе все эти упущения?

– Конечно… – Я не знала, смеяться или плакать от счастья и умиления. – Разве я могу тебе что-нибудь запретить? Кроме, пожалуй, одного: не забывать, что я уже твоя жена, и притом довольно ревнивая, как сегодня выяснилось.

– Да? – заинтересованно блеснули его глаза. – Как сегодня выяснилось, я и сам такой. Значит, мы пара.

– Не сомневайся, – засмеялась я и не выдержала – осторожно поцеловала его…

Минуты через две обнаружилось, что целовать проснувшегося Дэса значительно приятнее, чем сонного. Вот только почему-то у меня проснулись сильные подозрения, что не очень долго мы будем гулять по парку под ручку, как пенсионеры, и нюхать цветочки.

– Все, тебе нельзя испытывать сильных эмоций, – последним усилием воли взяла я себя за шкирку и оторвала от мужа, – выздоровей сначала!

– Почему-то мне так хорошо знаком вкус твоих губ, – прошептал он и нежно обвел их пальцем по контуру.

– Может, потому, что мы как раз целовались, когда пришел тот самый ученик? – догадалась я. – Ну не ученик, конечно, а темный ходящий под личиной ученика.

– И где это было?

– В нашей башне, в гостиной, – вздохнула я. – Неужели ты совсем ничего не помнишь? Я делала пельмени и мы обедали, а потом ты меня унес в гостиную… Ничего-ничего не вспоминается?

– Мелькает что-то смутно, но звучит очень заманчиво… – Он даже чуть заметно облизнулся, и я с огромной неохотой отодвинулась.

– Дэс, ты же сам сказал – дар. Ты сильнейший ментал ковена и вообще сильный маг. Тебе потом будет жаль, если что-то потеряешь. Лучше скажи, чего бы ты хотел поесть, я просто смотреть не могу, как ты похудел за эти пять дней. Как будто на каторге был, а не в постели лежал.

– Прости, но есть пока не хочу, меня накормили, – нехотя сообщил он и сразу перевел разговор на другое: – А я все эти дни лежал здесь?