Три сказки для Анны - Энн Вулф

– Не смешно. – Анну поразило легкомыслие подруги. – Лучше скажи, что теперь делать. Я не знаю, кто там сидит, но находиться с этим в одном доме мне почему-то не хочется…

– А кому хочется? Если знаешь домик поблизости и без сюрпризов, предложи. Мы немедленно туда переберемся, – саркастично заметила Вега.

Анна щелкнула костяшками пальцев. Браслеты звякнули в знак солидарности с новой хозяйкой. Анна никак не могла привыкнуть к звукам, которые они издавали, и к холодному кольцу, образовавшемуся вокруг запястья. Вега носит эти украшения каждый день, разве что спать с ними не ложится. Неужели привыкла?

– Предлагаю выломать дверь. – Майк нырнул в шкаф. Его голос утонул в пыльном мраке. – Должны же мы знать, что там такое… – Он вынырнул назад и посмотрел на Алана. – Ты мне поможешь. Пусть твой вес хоть раз в жизни принесет какую-то пользу.

Алан нерешительно двинулся к шкафу. Вся эта затея, похоже, его не очень радовала. Он предпочел бы сидеть на кухне и потягивать вино. Что бы ни было в шкафу, оно ему не мешало.

– Не буди лихо, пока оно тихо, – пробормотал он, забираясь в шкаф. – Пока оно сидит там, мы в безопасности…

– А ты откуда знаешь?! – вспылил Майк. – С чего ты взял, что нам угрожает опасность? – Алан ничего не ответил. Майк не увидел его взгляда – в шкафу было слишком темно. – Надави посильнее… А я тресну как следует…

– Твоя нога, Майк, – взмолилась Анна.

– Ничего… Она… уже почти… прошла… – прокряхтел Майк, налегая всем корпусом на упрямую дверь, которая совершенно не хотела поддаваться. – Вот черт! Ну ладно, погоди же… Дави сильнее, Алан, или ударь по ней своей слоновьей ногой. Тебя она послушается быстрее…

Алан последовал совету Майка и изо всех сил треснул по двери. Ожидания не оправдались. Дверь даже звука не издала. Только насмешливо брякнула железным замком. Алан наподдал еще раз, но ничего не изменилось.

– Сделано на совесть, – пробормотал он, потирая ушибленную ногу.

– Это уж точно. Если она даже твой вес выдержала, – буркнул раздосадованный Майк. – Черт с ней. Придется забыть о том, что ты слышала, Анна, – заявил он, вылезая из шкафа.

– То есть как это? – Она опешила. – Ты же знаешь, я только об этом и буду думать… Я же…

– Ты очень впечатлительная, – поставил Майк привычный диагноз. – Придется побороть свой страх. Надеюсь, Алан расскажет что-нибудь повеселее… Впрочем, будет даже лучше, если мы заснем под его бормотание…

Вега хмыкнула.

– Да уж… представляю, какую историю расскажет Алан. Очень удивлюсь, если мы не умрем от скуки в первые же пять минут.

– Не волнуйся, – усмехнулся Алан, глядя на нее блекло-зелеными, невыразительными глазами. – Ты умрешь не от скуки…

Анна окинула Алана встревоженным взглядом. Фраза прозвучала довольно двусмысленно, но, казалось, ни Вега, ни Майк не обратили на это никакого внимания. Что-то жуткое было разлито в атмосфере этого дома. И Анне почудилось, что все они – и Майк, и Алан, и Вега – впитывают в себя этот наполненный страшными тайнами воздух, как отраву. Словно все они изменились этой ночью, стали совершенно другими, чужими, безумными, опасными. И она сама – не исключение… Может быть, именно в ней и дело? Ее болезнь искажает восприятие реальности и заставляет ее думать плохо о близких ей людях? Неудивительно…

Она вспомнила отца. В последние месяцы болезни он почти не общался с дочерью. Ему казалось, что все вокруг – его враги, что все вокруг – зло, которого он должен избежать… Ирвин Марберри прятался за стенами своего огромного дома, одинокий и испуганный, как заблудившийся ребенок.

Анну передернуло. Что, если это – и ее судьба? Трагический финал – самоубийство как единственный выход из положения? Нет, нет! Она не позволит болезни погубить себя. Она сделает все, чтобы этого не случилось! А Майк должен помочь ей… Хоть она и не уверена, что ее муж сможет быть таким же, как Элджернон, ее Элджи, который наделял ее верой в то, что она сильная и справится с любой, даже самой неизлечимой болезнью…

Полная этих мыслей, Анна села на стул и даже не заметила, что Майк посмотрел на нее странным изучающим взглядом, словно пытаясь ответить на вопрос, мучивший его долгое время.

Алан Дэвис наполнил вином свою кружку и, не дожидаясь, пока все устремят на него свои рассеянные взгляды, начал рассказ…

Рассказ Алана

Странный дар

Жизнь Элен Лаоби заключалась в ежедневной порции поношений, высыпавшихся на ее голову, как мусорный дождь. Да еще в постоянных изменах мужа. Да еще в его беспробудном пьянстве. Да еще в том, что он категорически не хотел детей и делал все, чтобы они не появились, невероятно досаждая жене мерами предосторожности.

Изредка Хэнк даже поколачивал ее. Соседи слышали крики, но никогда не вызывали полицию: две собаки дерутся – третья не мешай. Да и потом – милые бранятся, только тешатся. Откуда им было знать, что Элен Лаоби давно уже разлюбила Хэнка и живет с ним только потому, что воспитана в крайне строгих правилах, не позволявших ей развестись и бросить своего первого и единственного мужчину.

Хэнк Лаоби беззастенчиво пользовался порядочностью жены. Он жил в ее доме, тратил ее деньги, и было похоже, что он даже не задумывается о том, что Элен Лаоби – единственный источник его благополучия. Он даже не пытался изобразить любовь к жене. Ему казалось, что женщины созданы для того, чтобы во всем угождать мужчинам. А потом их можно выбросить, как выбрасывают старые вещи. Избавиться, как от ненужного хлама. И заменить новым.

Только с Элен Лаоби все было не так просто. И главной сложностью был ее богатый папочка, которого Хэнк ненавидел всеми фибрами своей души. Если, конечно, внутри у этого человека было что-то еще, кроме ненависти, утопленной в пиве.

Айзек Трезори тоже не питал особой любви к своему зятю. Душонка Хэнка, мелкая, скукожившаяся от постоянной неприязни к окружающим, вызывала у Айзека чувство отвращения. Он всячески пытался воспрепятствовать браку дочери, но она была слишком упрямой – точная копия отца. Уговоры, угрозы лишить их материальной поддержки – ничего не помогало. И Айзек смирился, надеясь, что дочь разведется через пару лет после того, как выйдет замуж за этого негодяя.

Но Элен жила в браке уже пять лет и не думала о разводе. Это все материнское воспитание, раздраженно констатировал Айзек. Мать Элен – ныне покойная Лесли – всегда внушала дочери, что брак – святая святых, а расторжение его чревато адскими муками…

Черт бы подрал тебя, Элен! – ругался про себя Айзек. И зачем только ты забивала мозги нашей девочке? Он надеялся, что Элен все-таки образумится, отвергнет материнские наставления. Но с каждым годом убеждался, что Элен Лаоби непреклонна…

Что и говорить, Хэнку были на руку упрямство и порядочность Элен. Если старина Айзек преставится, его жена будет очень богата. Но ему придется постараться, чтобы наследство богатея Трезори не уплыло из его рук… Как это сделать, Хэнки еще не знал, хоть частенько предавался мечтам и строил предположения на этот счет.