Гарем покойников - Галина Куликова

— Если вам приспичило сквернословить, выйдите на улицу!

Подошедшая Софья вытаращилась на нее:

— Вы в своем уме? Этот мужчина не говорит. Он немой отрождения! А ваша девочка — обманщица!

Мамаша два раза открыла и закрыла рот, потом покраснела иповернулась к дочке, чтобы сделать ей выговор, но ребенок в это время уже был занятдругим делом. Девочка побежала следом за дяденькой, из-за которого разгорелсявесь сыр-бор. Артем, в свою очередь, отправился за стойку с плащами, куда егопоманил блондин. Там он выслушал все, что тот сказал ему в ответ на пожеланиедоброго пути, потом подошел к блондину очень близко, нежно обнял его за шею, начто-то нажал, после чего тихо опустил обмякшее тело на пол.

Затем Артем повернулся к его приятелю, который шел на него,выпятив грудь.

— Те че, жить надоело? — спрашивал тот, петушась.

Артем и с ним проделал то же самое, уложив под стойку сплащами. Девочка попятилась, потом повернулась и бросилась бежать.

Через минуту она выскочила к кассе и закричала:

— Мама! Тот дядя — маньяк. Я видела, как он убиваетлюдей и складывает их в кучу!

— Замолчи! — грозно сказала мама, которая уже нечаяла унести отсюда ноги. — Мне стыдно за тебя! Разве можно наговариватьна людей? Сейчас же идем домой.

Тем временем одна из продавщиц, которая медленнопрохаживалась по залу со сложенными на груди руками, дошла до той самой стойкис плащами. Блондин и его приятель как раз зашевелились, приходя в себя. Увидев,что два парня лежат на полу друг на друге, девица исступленно закричалаохраннику:

— Петя! Скорее сюда! Здесь два гомика!

Петя, а с ним еще один охранник бросились на ее зов и зашкирку протащили мотавших головами бедолаг прочь из отдела. Софья с омерзениемпоглядела им вслед и закатила глаза:

— Мир совсем слетел с катушек! Все самые симпатичныемужчины оказываются гомиками. Вот и в Голливуде тоже. Только я влюблюсь вкакого-нибудь актера, как журналы обязательно начинают печатать о нем всякиегадости.

Через пару часов, сообразив, что ее телохранитель отчаяннонервничает, Софья наконец выбрала себе подарок. Это был дождевик, скроенныйгде-то на просторах старой доброй Франции и посему стоивший целое состояние.Артем не мог себе представить, что такую вещь вообще можно решиться намочитьпод дождем.

— Миленькая штучка, правда? — сияя, спросилаСофья, завязав тесемки бантиком и прохаживаясь перед Артемом.

Дождевик был ярко-красного цвета с мелкими белымицветочками, разбросанными тут и там. Широкий капюшон и подол отделаны белойкаймой. Слово «эксклюзивный» порхало вокруг него, словно бабочка вокруг розы.Артем сложил пальцы колечком, показывая, что восхищен. Следившие за его мимикойпродавцы мгновенно воодушевились и запаковали подарок в огромную плоскуюкоробку, которая привлекала к Софье ровно столько внимания, сколько ейтребовалось для хорошего самочувствия.

— Все на меня смотрят! — радостно дергала она Артемаза рукав рубашки, шествуя вниз по лестнице.

«Господи, что нужно женщине для счастья? — подумалтот. — Всего-то яркая тряпка». Конечно, он ошибался. Выскажи он свою мысльвслух, Софья тотчас же возразила бы: «Женщине в первую очередь нужны деньги. Ауж как она извлечет из них свое счастье, это не мужского ума дело».

Артем, которого шеф не посвятил в подробности убийств своихпредыдущих любовниц, понятия не имел ни об открытках с угрозами, ни оподозрениях Глеба, поэтому, грешным делом, стал думать, что тот сильнопреувеличил опасность, грозящую Софье. Он благополучно довел ее до квартиры,где позволил себе немного расслабиться. По дороге Софья запаслась выпивкой, иколичество бутылок сразу настроило Артема на оптимистический лад. Софья любилапить одна, после чего на полную катушку включала свои любимые песни, орала,плакала и ложилась спать.

Это были для него лучшие часы в сутках.

Артема немного беспокоило то, что он не сможет сегодняприсутствовать на десятилетии фирмы. Конечно, там будет другая охрана, ивсе-таки чувство некоторого беспокойства не оставляло его с самого утра.

Тем временем устроители вечера проявили демократичность,отказавшись от идеи именных приглашений, поэтому людей в снятый рестораннабилось несметное количество. Среди них были явные «пустышки», пришедшие сцелью потанцевать и поесть, были недруги, явившиеся приглядеться к ГлебуСтрелецкому и его команде повнимательнее, были друзья, изо всех сил подавлявшиезависть, и были личности, совершенно никому неизвестные, которые легкозатерялись во всей этой разношерстной компании.

Чудов и Ласточкин искали здесь Дочку.

То, что они узнали о вчерашнем убийстве, еще сильнее ихзапутало. Девица, как выяснилось, прикончила профессионального киллера пофамилии Шурмин, который гастролировал по северным провинциям и лишь в редкихслучаях появлялся в столице.

— Видимо, это та еще штучка, — вслух подумалЧудов. — Неудивительно, что она от нас ускользнула.

— Хорошо, что не застрелила, — поежился Ласточкин.

Ни тот, ни другой так и не смогли придумать ни одногоправдоподобного объяснения приходу Дочки к главе турагентства Белову срассказом о готовящемся его убийстве.

— Дочку нужно найти и глаз с нее не спускать, —дал Чудов себе и приятелю четкую установку.

Достать типовое приглашение на праздник, устроенный поповоду десятилетия «Техноконсульта», не составило для них труда. Они пришли вресторан в простеньких костюмах, как и большинство работников среднего звена.Складки на их брюках были наглажены до остроты, а башмаки сверкали.

В начале вечера Глеб сказал речь. Поскольку он былсовершенно не готов к выступлению, речь получилась короткой, вдохновенной иместами даже трогательной. После него место перед микрофоном занял Вареников.Гости слушали его с тоской, потому что только Вареников стоял теперь между нимии шведскими столами, которые ломились от угощений. Наконец официальная частьзавершилась. Заиграла музыка, вдоль стен заскользили официанты с полнымиподносами бокалов, и люди, стоявшие плотной толпой, словно семечки вподсолнухе, в один миг рассыпались по залу.

Глеб никак не подготовил ни Риту, ни Титова к тому, что импредстоит познакомиться и, главное, понравиться друг другу. Поначалу он немногонервничал из-за того, что Рита перекрасила волосы, но, когда увидел ее приполном параде, мгновенно перестал переживать. Его дочь была чудо как хороша воткрытом вечернем платье. Короткая стрижка выглядела стильной и одновременнозадорной.

От пухлых губ, покрытых помадой того же темно-вишневогоцвета, что и платье, невозможно было оторвать глаз. А что за личико!

Свежее, упругое, с прелестным выражением невинности идерзости, оно выделялось среди статичной красоты десятков блондинок, повисшихна руках мужчин.