Поездка в Трансильванию - Чингиз Абдуллаев

– Это вино гораздо лучше прежнего, очень неплохое. Жаль только, что с нами нет господина Брынкуша, ему бы наверняка понравились мои слова.

Все замерли, словно он сказал о покойнике.

– Не нужно о нем говорить, – тихо попросил Панчулеску. – Я надеюсь, что это недоразумение скоро выяснится и его отпустят.

– Они нашли его отпечатки пальцев, – напомнил Тромбетти. – О каком недоразумении вы говорите?

– Я убежден в его невиновности, – сказал Панчулеску. – Мы знакомы уже почти восемь лет, и я не поверю, что он – хладнокровный убийца. Да и зачем ему убивать женщину, которую он любил.

– Отелло тоже любил Дездемону, – меланхолично заметил Уислер.

– Там была ревность, а его обвиняют в краже двух тысяч евро, – поморщился Панчулеску. – По-моему, глупо и стыдно.

– Нужно обратиться в ваше министерство, чтобы вмешался министр иностранных дел, – предложила Демченко. – Ведь речь идет о вашем сотруднике, о дипломате…

– Я уже доложил нашему министру, – сообщил Теодореску, – но, боюсь, он не будет вмешиваться. У нас в стране сложная ситуация перед выборами. Вы, наверное, знаете, что нашего президента Траяна Басэску пытались отрешить от должности, объявив ему импичмент. Тогда президент и премьер были из разных партий. Сейчас оппозиционные партии набирают голоса, и их рейтинг постоянно растет. В такой ситуации министр не станет вмешиваться в работу правоохранительных органов, иначе этот скандал сразу появится в наших газетах.

– А разве дипломаты не имеют статуса неприкосновенности? – поинтересовалась Илона. – Насколько я знаю, мой муж и даже я имели такой статус в Москве. Нашу машину даже нельзя было останавливать и проверять. А здесь дипломата арестовывают.

– Это разные вещи, – пояснил Теодореску. – В Москве вы были иностранными дипломатами, аккредитованными в стране и прибывшими туда по дипломатическим паспортам. А здесь вы – граждане нашей страны и не можете иметь дипломатическую неприкосновенность, так как находитесь на территории своего государства и живете по внутренним паспортам без дипломатической аккредитации. Только депутатов парламента нельзя арестовывать без соответствующего решения парламента.

– Но ведь вы его коллеги, – настаивала Демченко, – и не имеете права спокойно сидеть, когда его арестовывают.

– Мы подготовили официальный запрос в прокуратуру и полицию, – сказал Теодореску, – больше ничего сделать не можем. Я думаю, что следователь тоже понимает, что не имеет права ошибаться. Слишком громкое дело. Кроме Брынкуша, арестован еще один сотрудник отеля, в котором мы находились. Возможно, его сообщник или сообщник убийцы.

– Кто? – спросил Дронго.

– Алеку Паллади, кажется, он приехал из Молдавии.

– Эти иммигранты – настоящий бич нашей страны, – вздохнул вице-мэр. – У нас и так хватает своих безработных, а сюда тянутся еще тысячи людей из соседней Молдавии, ведь у нас с ними безвизовый режим.

– Что будет с ними, когда Румыния войдет в Шенгенскую зону? – поинтересовался Уислер.

– Их депортируют обратно в Молдавию, – пояснил Панчулеску. – Это одно из условий вхождения Румынии в Шенген.

– И между вашими странами будет строгий визовый режим? – не унимался Уислер.

– Очевидно, – вздохнул Панчулеску, – хотя это скажется на судьбах сотен тысяч людей.

– То есть вы будете делать то, что сейчас делают французские власти, выселяющие румынских цыган, – ехидно улыбнулся Тромбетти. – Значит, выдворять из Франции ваших соотечественников, которые нигде не работают и не хотят работать, нарушают визовый режим и не имеют законного права оставаться во Франции, – незаконно, а вы сами спокойно выдворяете из своей страны сотни тысяч людей, фактически ваших соотечественников. Ведь это вы говорили господину Дронго, что молдавской нации не существует и это такие же румыны, как и вы?

– Говорил, – согласился Панчулеску, – но таковы жестокие реалии наших дней. Насколько я знаю, шести бывшим советским республикам будет предложено специальное партнерство со странами Европы, при котором граждане этих стран смогут без виз посещать Шенгенскую зону или для них будет введен упрощенный визовый режим. Планировалось, что туда войдут Украина, Белоруссия, Молдавия, Грузия, Азербайджан и Армения.

– Вот это и называется двойной моралью, – торжествующе заметил Тромбетти.

– Господа, давайте выпьем за объединенную Европу без границ, – предложил вице-мэр Крянгэ, поднимая бокал.

Все присутствующие дружно встали и подняли бокалы.

– По плану у нас должно было состояться посещение местного театра, – сообщил Теодореску, когда все снова сели, – но после трагического случая мы отменили мероприятие. Оно выглядело бы достаточно неэтичным по отношению к памяти погибшей. Завтра утром мы посетим церковь Святого Николая, возведенную здесь еще в конце пятнадцатого века.

– Примерно в те годы, когда Колумб открывал Америку, – улыбнулся Панчулеску, обращаясь к Уислеру и Гордону.

– Что делаем сегодня? – спросила Илона. – Или на вечер у вас нет никакой программы?

– Мы все отменили из-за трагического случая с госпожой Лунгул, – признался Теодореску. – Посчитали, что так будет правильно.

– Очень жаль, – вздохнула Илона. И, многозначительно взглянув на Дронго, добавила: – На Мадейре у вас были хотя бы карты.

Катиба густо покраснела, а Дронго усмехнулся. Эта бесподобная женщина была так естественна в своем амплуа бессовестной хамки.

– Карты можно найти, – спокойно сказал он, – но, боюсь, мы не найдем такого количества игроков.

– Надеюсь, что не найдете, – не выдержала Катиба, – иначе мне снова придется вас покинуть.

– У нас есть казино, – не понял их пикировки вице-мэр. – При желании вы можете туда пройти.

– Спасибо, – ответила Катиба, – я вообще не люблю азартные игры.

– Значит, мы расстаемся до завтра, – вздохнула Илона. – А когда поедем в церковь?

– Завтрак будет в восемь утра. В девять выезжаем на осмотр церкви. В половине десятого должны выехать из города, чтобы к трем часам быть в Клуж-Напоке. Нам придется ехать через горы, поэтому полиция выделила большой внедорожник для нашего сопровождения.

– Надеюсь, что завтра в Трансильвании ничего не случится, – пробормотал Уислер.

Ужин завершился на минорной ноте. Все расходились молча; желать друг другу спокойной ночи выглядело бы по меньшей мере бестактным.

Дронго подошел к Лесии, изучавшей программу на завтрашний день.

– Извините, что я вас беспокою… – начал он. – Хочу задать один вопрос.

– Слушаю вас, – подняла она голову.

– Я хотел уточнить, не обращался ли к вам господин Гордон, до того как прибыл в Бухарест, по поводу письма, которое он получил.

– Какого письма? – удивилась Лесия.