Баронские будни - Серг Усов

Риск, собственно, был не очень велик, но он был - удлинение пути почти в два раза, без гарантий успешного результата. 

Замяте пришлось делать крюк, отправляясь не через горный кряж, отделяющий его королевство от южных баронств Винора, а вдоль него до тракта. Затем, по тракту вдоль берега Ирменя идти почти сотню лиг на север, и потом ещё от тракта - два десятка лиг по лесной дороге.

Но когда он увидел своими глазами качество досок и бруса, которые барон Ферм отдавал ему по цене два лигра за колено, что было в два раза ниже цены пиломатериалов гораздо более худшего качества, то он понял, что сорвал куш.

Впервые за много лет, с тех пор, как растинцы оттёрли бирманцев от всех, сколь-нибудь высокоприбыльных дел, о такой удаче он даже и не мечтал.

Речь ведь не об этой партии бруса, хотя Замята уже подсчитал, какую он получит прибыль, а в том, что молодой барон пообещал ему поставки на постоянной основе.

- Она тебя всё же разбудила?

- Кара, не считай меня таким уж засоней, - Олег подошёл к своей приятельнице и поцеловал в щёчку.

Карины малыши ещё не умели ходить и их обоих на руках держали служанки.

- У нас в Сольте снег выпадает чаще, а здесь это, говорят, первый раз лет за десять, - Кара набрала в руки пригоршню снега и принялась лепить снежок.

- У них в Сольте, Кара, у них. Теперь ваш дом здесь, ты ведь сама этого хочешь.

Кара, вместо слов, обняла барона, и не стала объяснять ему, что сама возможность стать матерью, да ещё и таких двух очаровательных детей, которую ей дало заклинание Абсолютное Исцеление, сделала её благодарной ему на всю жизнь.

Уля в это время лепила снежки и кидалась ими в убегающих от неё служанок - Филезию и Тимению, вернувшую себе расположение Ули, и взятую ею вместо Нечая, перешедшего в услужение к самому барону.

В один из дней, вскоре после взвращения из Гудмина, направляясь в кузню, где под присмотром Олега Уля должна была на изготовленных из низкокачественного железа шестернях опробовать эффект выученного ею заклинания Укрепление, она наткнулась на Тимению, переносившую в свинарник помои.

Замызганный и измождённый вид бывшей подруги сильно подействовал на Улю - то несчастное существо, в которое превратилась Тимения после перевода на работу в свинарник, настолько не напоминало всегда ехидную, но весёлую девчонку, что у магини, как говорится, чуть сердце кровью не облилось. Подруга была прощена, отмыта, приодета и теперь вместе с Филезой целыми днями крутилась возле своей подруги-хозяйки.

Особой ностальгии по снегу Олег не испытывал. Немного поболтав с Карой, решил до завтрака заглянуть в кузницу.

- Ладно, раз уж всё равно меня на улицу вытащили, то пойду шестерни посмотрю, готовы или нет. Баронета, пойдёте со мной?

Уля скорчила недовольную рожицу, и Олег махнул рукой.

В кузнице с самого утра уже разжигали печи. Работы было не просто много, а очень много, хотя барон постарался максимально оптимизировать все процессы за счёт магии.

За исключением Лотуса, всем остальным его магам удалось освоить заклинание Укрепление, с помощью которого "сырое" низкокачественное железо можно было превращать хоть в высоколегированную сталь.

Если у Валмина на это уходило много времени и несколько затраченных резервов, то у Гортензии получалось при однократной трате резерва преобразовывать почти сотню килограмм железа, а уж Уля или, тем более, сам барон могли преобразовывать тонны.

- Сделал всё точно? - спросил Олег у кузнеца.

- А как же, господин барон, всё точь-в-точь. Вот, смотрите.

Кузнец поднёс изготовленные передаточные звенья к навощёной доске, где чертежи этих изделий были нарисованы в натуральный размер, а толщина указана отдельным отрезком.

Отсутствие нормальной системы мер сильно мешало нормально организовать производство, и, по прибытии из поездки, Олег решил посвятить пару дней её разработки, хотя бы для своих баронств.

Но всё пошло не так просто, как он рассчитывал.

Начал он с того, что отрезал кусок верёвки, длиной примерно в метр и хотел дать команду кузнецу выковать прут такой длины, чтобы после Укрепления  он стал эталоном метра, для начала, в его землях.

Но тут же спохватился, что производству нужны не столько метры, сколько дециметры, сантиметры и, главное, пожалуй, миллиметры.

Свернув свою мерную верёвку пополам получил пятьдесят сантиметров, свернув ещё раз - двадцать пять, и на этом встал в ступор? Делить на глаз? Ерунда получается.

Тогда решил пойти не от общего к частному, а от частного к общему и, сначала, определил длину эталонного дециметра, а затем, десять раз отмерив, получил эталонный метр. Его довольство полученным результатом длилось совсем короткое время, ровно до того момента, пока он не вспомнил, что нужны сантиметры, а когда он вспомнил о миллиметрах, то стало ещё тоскливей - складывать тысячу эталонных блошек - погрешность будет такая, что лучше бы и не начинал.

Аналогичная ситуация произошла и с колограммом. Его легко можно было, подбирая соответствующие грузы, делить на две, три или даже десять частей. Но как подобрать тысячу равновесных граммовых небольших грузиков, при том, что электронными весами тут и не пахло, он даже не представлял.

В общем, вся метрическая реформа Олега остановилась примерно на том же уровне, что и существовавшие здесь до него.

Он ввёл метр, дециметр, килограмм и сотку, эталонные образцы которых находились в каждом замке и у старост поселений.

Единственным плюсом его системы, по сравнению с существовавшей до него, была её десятичность. 

Понятно, что для небольших деталей всё равно приходилось использовать чертежи в реальном масштабе.

За обедом в этот день к Олегу собрались почти все его соратники. С Чеком приехал и барон Глен Орвин.

Этого барона Олег пока ещё не считал своим соратником, но был уверен в том, что подсадил его на крючок выгоды намертво.

В баронствах также, как и на остальных землях Винора, снимали по три урожая в год. И дело здесь было не в какой-то магии, а в климате. Ранней весной собирали урожаи озимых, а в конце лета и в конце осени - обычные.

Урожай от привезённых Женком семян льна был небольшим по объёмам, но избавил Глена от, пусть для кого-то и небольшого, но для него обременительного долга. А вот второй, осенний, урожай льна, когда Орвин засеял почти в пять раз больше, принёс ему полторы тысячи лигров, которых ему хватило, чтобы не только подкупить продовольствия и семян на посевы, но и даже что-то отложить к себе в кубышку. Для барона, которому уже десяток лет приходилось едва сводить концы с концами, это было очень приятно.

Орвин вообще хотел полностью перейти на лён и засеять им в озимь почти все свои поля, но Олег, хоть это и входило в его дальнейшие планы, пока Глена притормозил, сказав, что к закупке таких объёмов он будет готов не раньше весны следующего года. Так что Орвину пришлось на время поумерить свои аппетиты.