Ушкуйники против Золотой Орды. На острие меча - Виктор Карпенко

Ярослав согласился:

— Что ж, пока что мы делим шкуру неубитого медведя… Булгар еще завалить надобно, а потом уж земли делить!

Ханский посол рассмеялся:

— Помяни мое слово, Ярослав: побеждает тот, кто это поначалу делает здесь, — указал Ачихожия перстом на лоб, — а потом уж на поле битвы. Так что здесь мы булгар уже разбили, осталось о землях подумать и о полоне — что сделать с ним: то ли продать, то ли на землях ошельских посадить… Так-то вот!

2

Вот и Булгар. К стольному городу подошли открыто, не таясь, знали, что князь Асан упрежден. Неспешно разгружались, надевали зброю, разбирали оружие, ожидали подхода конницы. Княжич Василий, не понимая этой медлительности, торопил великого князя Дмитрия Константиновича:

— Когда же на ворога? Так-то булгары приготовятся к сражению… Нам же труднее будет их одолеть!..

— Не мешайся под ногами, — недовольно осадил княжича Дмитрий Константинович. Но тот, завидев идущего от пабусов ханского посла Ачихожия, устремился к нему.

— Князь! Прикажи воинам идти к городу. Может, еще ворог ворота не запер. Первое дело воротами овладеть!

— Э-эх, молодо-зелено… — улыбнулся Ачихожия. — Да князь Асан еще дней десяток тому, поди, был упрежден о нашем походе. А к тому же мы пришли не земли булгарские разорять, а взять выход, что утаил от хана его наместник.

— А поход?! А добыча… полон…

— Полона захотелось? Будет тебе и полон. Эй, Сак! — подозвал он сотника и, сказав ему что-то на языке монголов, повел рукой в сторону протянувшегося к Волге посада. — Пойдешь с сотней нукеров, полона возьмешь сколь угодно.

Поняв, что он делает что-то не то, Василий зарделся и, потупив взгляд, проронил:

— Пожду. Не полона ради…

Ачихожия еще раз улыбнулся и, кивнув в сторону возвышающегося над всеми Ярослава, сказал:

— Ты вот что, княжич, иди-ка к князю Яру да будь подле него! Уразумел?

Василий кивнул.

— А коли так, то ступай и передай, чтобы князь выслал дозор встреч конному войску князя Бориса, — и когда Василий убежал, приказал все так же стоявшему поодаль сотнику: — Пока дружинники княжеские готовятся, ты со своей сотней по той ложбинке, — показал он рукой, — подберись к воротам, а как Асан с войском выйдет, стань в воротах! И крепко стой! До последнего воина!

Как ни спешил князь Борис, но только к вечеру привел конное войско. И люди, и лошади были вымотаны переходом, и ни о каком сражении не могло быть и речи. Совет принял решение: выставив дозоры, отдыхать.

Ночь прошла спокойно, а рано утром через распахнутые ворота Булгара выступило войско князя Асана. Немногочисленное, но конное, всадники в латах, кольчугах, вооружены копьями, круглыми щитами, на поясах мечи, боевые топоры. Булгары выстроились в прямоугольник и замерли в ожидании.

Несколько живее, но все так же неспешно, несмотря на булгар, построилось русско-татарское войско. От его передней линии отделилась группа всадников и направилась в сторону булгар. Князь Асан в сопровождении приближенных приблизился. Заметив ханского посла, он спешился и, увидев на груди Ачихожия ханскую пайцзу, опустился на колено.

Ачихожия, сдвинув брови, на булгарском языке, чем немало удивил русских князей, требовательно спросил:

— Как посмел ты, не достойный дышать пылью из-под копыт ханского коня, противиться воле повелителя Вселенной? Два года булгарский улус не приносит дань! Что скажешь ты в свое оправдание? Говори!

Князь, все так же опираясь на колено, ответил:

— Вина моя, носитель воли хана Азиза, но слишком неустойчив мир в центре вселенной — Сарай-Берке. Кому платить выход: то ли хану Мюриду, то ли хану Абдаллаху, а ты пришел от хана Азиза… Ему платить выход?

— Не хитри, презренный. Не хану платишь выход — Орде! Это ханы смертны, Орда же незыблема и стоит вечно!

— Я приготовил выход за три года и только ждал воли великого и непобедимого, чтобы привезти дань…

— Ты долго ждал и прогневил потрясателя Вселенной! Повелитель направил меня взять дань силой! — возвысил голос Ачихожия.

— Не трогай моего народа, посланец воли хана. На мне вина, мне и ответ держать… — встал на оба колена князь Асан. — Дозволь к твоим ногам сложить дань, чтобы сменил ты свой гнев на милость?!

Восприняв молчание ханского посла за разрешение, булгарский князь подал знак кому-то из сопровождавшей его знати. К нему подошел воин в дорогих доспехах и что-то коротко сообщил, от чего князь вздрогнул и, обращаясь к послу, просительно произнес:

— Твои воины овладели воротами… Дозволь…

Ачихожия рассмеялся и, указав перстом на коленопреклоненного князя Асана, приказал своим нукерам:

— Князя взять! За вину перед Ордой и потрясателем Вселенной он ответит головой!

Татарские воины тут же заломили руки князю и, продернув сквозь княжескую одежду и доспехи короткое копье, завязали запястья вокруг древка.

— Беклярибек, — коротко выкрикнул Ачихожия, и из толпы булгарской знати выбежал дородный, пожалуй, единственный из красующихся доспехами сановников одетый в скромные одежды булгарин. Его щеки и внушительных размеров живот смешно тряслись, вызывая улыбки у русских князей и ханского посла. Распорядитель княжеского двора плюхнулся на колени и ткнулся лбом в землю.

— Встань! — приказал Ачихожия. — Тебе ведом размер выхода?

— Да, повелитель, — склонил голову беклярибек.

— А княжеская казна?

— Ведома, повелитель.

— Веди, — приказал ханский посол и, обращаясь к великому князю нижегородскому Дмитрию Константиновичу, предложил: — Ты еще не был в Булгаре. Не хотел бы осмотреть город? — Оглядев замершие ряды булгарских воинов, княжеских дружинников и нукеров, вначале на булгарском, а затем на русском выкрикнул: — С мест не сходить. Ждать! — и добавил что-то на монгольском. Четыре сотни татар, молча, обнажив сабли и ощетинившись копьями как в сторону русской дружины, так и в сторону булгарского войска, заполнили пространство между войсками, разделив их не широкой, но устрашающей своей решительностью стеной.

— Это чтобы друг другу глотки не перегрызли, пока мы будем в Булгаре, — пояснил Ачихожия князю Дмитрию и, махнув рукой Ярославу, крикнул: — Возьми десяток нукеров и следуй за мной.

Беклярибек, взяв коня ханского посла под уздцы, направился к городским воротам.

— Не мало десятка охраны? — засомневался Дмитрий Константинович, оглядываясь на следовавший в некотором отдалении конный отряд нукеров.

— Булгары — данники. Они еще со времен эмира Гази Бараджа приучены поклоняться Орде. Вот моя охрана и мое войско, — ткнул пальцем в пайцзу Ачихожия. — Никто не посмеет поднять руку на посланца воли хана.

— Так зачем тогда хан приказал и мне идти походом на булгар, коли тебе все подвластно? — спросил Дмитрий Константинович, скрывая усмешку в уголках глаз.