Младший бог - Николай Воронков

Меня отмыли, забрали все вещи, взамен выдали нечто мешковатое. Место отвели в палатке для рабов военного вождя, отряд которого меня нашел. Кормили скромно. Особо не стерегли, да и куда я, на фиг, денусь с раненой ногой, когда дня на три вокруг сплошные пески. Лагерь расположился в оазисе. Кругом шатры, палатки. Уклад жизни очень напоминал жизнь наших кочевников, как их показывают по телику. Так в пустыне ничего нового и не придумаешь. Хоть у нас на Земле, хоть здесь.

Рана заживала быстро. И чем увереннее я начинал ходить, тем острее начинал вставать вопрос: а что дальше? Военный вождь, которого звали Ханкук, интереса ко мне не проявлял. Довольно странно. Ждет, когда окончательно поправлюсь, чтобы решить мою судьбу? И ни разу не поговорил, только иногда внимательно посмотрит и все. Все мое общение заключалось в нескольких фразах с другими рабами и местным лекарем, Абдасом. Судьба начинала вырисовываться довольно неприглядная. Я, конечно, постараюсь сбежать, но и у местных наверняка богатейший опыт по усмирению непокорных. Я не столько огорчался, сколько удивлялся причудам судьбы, бросающей меня из крайности в крайность. Кем я только не был за последние годы! И бомжом, и королем, и целителем, и убийцей, и магом. А теперь вот придется попробовать роль раба. Чего только в жизни не бывает!

Еще месяц прошел в безделье. Рана затянулась, и я двигался почти свободно, даже начал понемногу тренироваться. От безделья попытался наладить отношения с окружающими, но вокруг меня был как будто круг безмолвия. Даже детей от меня отгоняли. А потом приехали гости, и, видимо, не простые. В течение нескольких дней прибыли четыре отряда человек по тридцать, одни воины. Похоже, что-то намечалось. В лагере сразу стало шумно и тесно. Когда прибыл четвертый отряд, с каким-то очень важным степняком, поставили новую большую палатку. Судя по суете, начинался какой-то совет. А потом неожиданно пришли и за мной. Я-то им зачем понадобился?

Но когда меня завели в шатер, сразу понял, что как раз я и являюсь главным героем этой вечеринки. За низеньким столиком сидели шесть человек. Оба вождя племени, Ханкук и Миранос. В центре – степняк, приехавший последним, справа от него – еще трое серьезных дядей. По периметру шатра расположились с десяток воинов, не сводящих с меня глаз. А на столике разложили мое барахлишко. Выстиранная одежда, мелочь из карманов, мечи. А в центре – самое ценное: баронский кулон, королевский амулет и артефакт младшего из братьев. Значит, разговор будет серьезным. Сесть мне не предложили, а несколько минут просто разглядывали. Степнякам я вроде бы ничего не сделал, просто не успел, поэтому стоял почти спокойно. Наконец старший заговорил. Сбоку тут же подскочил толмач и затараторил на имперском:

– Великий Амунгул спрашивает, кто ты.

– Я – барон Мастдай, моя родина королевство Земля, которое очень далеко отсюда. Путешествую для собственного удовольствия.

– Как ты здесь оказался?

– Я путешествовал. В столице, Брутосе, попал в облаву и решил бежать. За мной погнались и ранили. Потом нашли ваши. – «Какой я молодец, – мелькнуло в голове. – Ни слова вранья, а история получается совершенно другая», – похвалил я себя.

Судя по тому, что с меня не сводили взглядов, главное сейчас не врать.

– Эти вещи твои?

– Да, мои.

– Очень дорогие вещи. Откуда у тебя мечи?

– Сделал для меня хороший маг.

– Ты так богат?

– Он сделал для меня бесплатно.

Амунгул поднял баронский кулон.

– Это?

– Это мой родовой знак.

– Это? – Амунгул поднял королевский амулет.

– Нашел. Можно сказать, что получил по наследству.

– У тебя такие богатые родственники?

– Меня сочли достойным. – Тут я немного смутился собственной наглости, и это сразу заметили.

– А это? – Амунгул поднял амулет младшего, и в палатке ощутимо сгустилось напряжение.

Но для меня этот вопрос, наоборот, показался легким.

– Добыл в бою, – спокойно ответил я.

С минуту стояла тишина, а потом Амунгул, а за ним и все остальные стали смеяться. Их прямо корчило от смеха. Я не понял. Вроде сказал правду.

Наконец хохот стих. Вытирая слезы, Амунгул оглядел меня.

– Плевок верблюда, вот ты кто! – почти ласково проговорил он. – Ты знаешь, что это?

– Ну, догадываюсь.

– Он догадывается! – всплеснул руками Амунгул. – Ты даже не смог уклониться от стрелы! И хочешь нас убедить, что смог победить мага, хозяина этого артефакта?! Да к нему даже приблизиться было невозможно, не то что победить. Значит, ты подкрался к нему подло и тайно?

– Ничего подобного, – почти обиделся я. – Сначала я убил его солдат, а потом и его самого.

Судьи переглянулись. Потом Амунгул спокойно продолжил:

– Это самое наглое вранье. А владение этим артефактом можно объяснить только одним. – Он подал какой-то знак, и на меня сразу накинули несколько арканов. Через минуту я напоминал кокон из веревок. – Ты – младший из братьев. Боги покарали остальных, обрушив на них солнечный ветер, а тебе как-то удалось спастись, и ты решил спрятаться в надежде, что тебя не узнают. Но сам факт владения этим артефактом выдает тебя с головой. И никуда ты теперь не сбежишь и не спрячешься. Вы принесли столько горя нашему народу, что смерть твоя будет очень долгой и очень мучительной. Ты ответишь за всех братьев.

Я был настолько ошарашен подобным поворотом, что только ошалело смотрел на судей. Те подобное поведение восприняли как должное и смотрели на меня уже с удовольствием.

Потом меня отнесли в отдельно стоящую палатку. У входа встала охрана, а рядышком устроилась парочка новоприбывших шаманов и начала чего-то бубнить, видимо сковывая мою предполагаемую магическую силу. А я пытался привести мысли в порядок. Вроде я недавно жаловался, что придется испытать долю раба. Какая же она приятная по сравнению с ролью кровного врага, попавшего на пытки. Что-то мне последнее время явно не везет. Страха пока не было, но ситуация складывалась не очень радостная.

Следующий день прошел скучно. Пытать меня пока не стали, видимо, встала проблема выбора лучших пыток. А может, отправили гонцов в другие племена. Ведь такой повод для праздника! Веревки после некоторых раздумий с меня сняли, но нацепили цепи на шею и руки. Причина банальная. Кормить и поить они меня не собирались, а вот превращать шатер в туалет не захотели, самим ведь рядом сидеть. Основную часть времени я теперь сидел или лежал, распятый на цепях, прикрепленных к вбитым в землю железным костылям. Такое необременительное занятие меня пока устраивало. Каждый день спокойствия позволял ране на ноге зажить получше. Чтобы ускорить процесс, стал заниматься статической силовой гимнастикой. Идею прочитал в книжке вроде бы про Котовского. Тот тоже сидел в тюрьме и так тренировался в тесной камере. Идея простая – пытаешься согнуть или разогнуть, допустим, руку, и сам же стараешься этому помешать, напрягая другую мышцу. Сначала непривычно, а потом даже приятно. Можно выглядеть неподвижным и тренировать все тело. Вот этим я и занялся.