Я. Тебя. Заставлю - Ольга Вечная

— Мне очень жаль. Давай продолжим, пожалуйста, — я сжимаю его ладонь своими, мокрыми от волнения, стараюсь удержать на месте, но он забирает руку.

Я все испортила. Он сделал шаг мне навстречу, он пошел на контакт, а я оттолкнула его.

Рассвет уже начал раскрашивать небо, солнечные лучи проникают сквозь плотные шторы, и я вижу его лицо. Оно безэмоционально, он будто мертвый. Хотя любой другой мужчина на его месте впал бы в истерику. И меня это пугает. А еще почему-то ранит, словно задели меня саму.

Слезы брызжут из глаз, когда я думаю о том, что это хуже, чем обозвать тупым гоблином. В момент удовольствия я назвала его именем другого мужчины. Да и какого мужчины… Бывшего! Господи!

— Пожалуйста, пожа-алуйста, прости меня, — пораженно закрываю рот ладонью. — Клянусь, я не уйду, пока не простишь! Это ничего не значит, привычка. Я дура, я такая дура. Ты ведь сам это знаешь. Я постоянно ошибаюсь.

— Пздц. — Он поднимается с кровати с намерением уйти сам, но я не могу этого допустить.

Хватаюсь за его плечи, обнимаю за шею изо всех сил. Я начинаю рыдать, не понимая, как могла так страшно обидеть его снова. Окончательно уничтожила зародыши теплых чувств в мою сторону, сколько мне ни дай шансов, я все потрачу впустую.

— Не уходи, Кирилл, пожалуйста. Кирилл… — шепчу я, сама прижимаюсь, льну, целую. — Давай забудем и продолжим. Я хочу тебя. Все сделаю. Все, что только захочешь!! — уже в истерике.

— Хочешь меня?

Он освобождается от моей хватки, но не чтобы покинуть спальню. Вместо этого встает на матрас на колени. А потом кидается на меня. Стягивает волосы на затылке и утыкает лицом в подушку, вынуждая встать на четвереньки. Изловчившись, я поворачиваю голову набок и хватаю ртом воздух, готовая к чему угодно. Если он захочет получить оставшуюся часть комплекта прямо сейчас, я не представляю, что мне делать. Просто терпеть? Закусываю губу, готовая к любому исходу.

Ему достаточно моей вагины.

Я беззвучно плачу, когда он меня трахает. Не от боли. От шока, в котором все еще нахожусь. Мне казалось, что он был грубым прошлым утром.

Я ошибалась

Тогда он кайфовал каждую секунду, упивался удовольствием. То, что происходит сейчас, не нужно никому из нас двоих. Но он это делает. Наказывает. Дерет меня самым потребительским образом. Вколачивается в мое тело с громкими сильными шлепками.

Он бросился за мной из воображаемой вертушки, но не чтобы спасти, он решил тоже разбиться насмерть. Прямо сейчас он переступает черту, а я начинаю его ненавидеть. Внутри растет протест, который требует выхода. И я приглушенно выкрикиваю его имя. Один раз. Второй. Третий.

— Кирилл! Кирилл! Кирилл! — С каждым повтором все громче и чувственнее.

Так тебе нравится? Теперь тебе хорошо, ублюдок?

— Вот сука, — судя по голосу, он в раздрае.

Резко выходит, снова хватает за волосы и тянет к себе.

— Рот открывай и зубы спрячь, — безэмоционально, но четко.

Слушаюсь. Он трахает меня в рот быстро и глубоко, до слез из глаз, которые уже потоками струятся по моему лицу. Это длится недолго. Десять движений, и он кончает с тихим стоном, все еще фиксируя мой затылок. Когда он замедляется, я начинаю облизывать его член, ласкать, нежно посасывать, постанывая. Ты страшен в гневе, я увидела и запомнила. Просто прости меня. Еще раз.

Он освобождает мой рот, стискивает подбородок, заставляет поднять на себя глаза. Смотрит в упор, пока я глотаю. Перекатываю во рту его вкус.

— Мне плевать, о ком ты думаешь, пока тебя имею я, — говорит спокойно, хотя в глазах сверкают молнии. Даже его черти в ужасе попрятались и боятся высунуться.

Я отрицательно качаю головой. Это неправда, ему не плевать. Моему языку терпко, солено.

— Мне вкусно, — шепчу я с вызовом, не разрывая зрительного контакта. Его чертей мне не хватает, они меня предали, оставив в сложный момент наедине с хозяином.

— Я могу понять твои попытки облегчить себе происходящее, — он бьет не интонациями, а смыслом.

Внутри меня буря, в груди больно, кажется, сердце давно разорвалось на части. Кровь по инерции с бешеной скоростью гоняет по венам, но каждый вдох может стать последним, держать лицо становится все сложнее. Он считает, что я представляю других, пока с ним. Поэтому такая влажная и податливая. Не для него, для Леонидаса.

Я снова отрицательно качаю головой.

— Давно уже только ты, — признаюсь честно. Я так усиленно от него скрывала, а теперь он не верит. Ни за что не поверит, что бы я ни сделала.

— Не пытайся дурить мне голову. Я не прошу тебя играть роли, но рот свой держи закрытым. Или я сам тебе его буду затыкать так, как посчитаю нужным. — Он слезает с кровати и идет к двери.

— Кирилл, — я тянусь за ним. — Кирилл, что будет дальше? Скажи, пожалуйста, я просто умру, если ты оставишь меня в неведении!

Он опирается ладонью о косяк, медлит. Он хотел купить себе удовольствие, а получается, что приобрел лишь проблемы и нервотрепку.

— Ты не можешь оставить меня из-за одной ошибки, — мои руки трясутся. — Ты не поступишь так со мной.

Он думает пару секунд.

— В час дня мы выезжаем в город. Вечером идем в ресторан, я забронировал столик на семь. Подумай, что наденешь, хочу, чтобы ты блистала, — в противовес словам голос тусклый. — А до этого времени постарайся не попадаться мне на глаза, — заканчивает совершенно спокойно, хотя его грудь часто вздымается.

Он берет с комода сигареты и выходит из комнаты, но через мгновение возвращается.

— И запомни: если я злюсь и хочу уйти, то надо дать мне уйти.

Я быстро киваю.

— Как называется ресторан? — спрашиваю вслед.

— «Эллада», — не оборачиваясь. И только теперь со злостью.



У меня много купальников, но в этот раз я взяла с собой на море закрытый черный. Что бы ни происходило в нашей спальне, окружающие считают, что я девушка судьи, следовательно, вести себя на публике нужно соответствующе.

После ошеломляющего пробуждения уснуть повторно не получается, поэтому я решаю заняться работой. Разгребаю несколько писем от клиентов, размышляю над текущими делами. Однажды я верну себе свободу и независимость, окружающие мудаки останутся в прошлом, а для этого нужно работать. Много. Время пролетает быстро.

После завтрака переодеваюсь и спускаюсь к открытому бассейну. Кирилл обнаруживается на лежаке под навесом с планшетом в руках. При взгляде на него невидимые льдинки прокатываются вдоль позвоночника, между грудей, под коленками. Кожа реагирует, волоски дыбом встают. Я сама на него реагирую каждой клеточкой. Бежать хочется — то к нему, то от него. Как на качелях с ним. То страшно, то дух захватывает. Сердце на разрыв колотится.