Дмитрий Донской. Куликовская битва и подвиг объединения Руси - Валерий Шамбаров

Беглецы брали на себя договориться с Мамаем, а Михаил должен был еще разок обратиться к Ольгерду. Получалось, что победить вполне реально! Трое сообщников увлеклись, обсуждали, что кому достанется. Михаилу – престол великого князя. Вельяминову – быть при нём главным помощником. Некомату и его партнёрам – монополии на русские меха, воск, мёд. Монополии – означает полностью отдать им торговлю этими товарами. Чтобы только они имели на неё право, и больше никто. И русские рынки тоже им отдать. Пусть торгуют без пошлин.

Времени не теряли. Приказали запрягать лошадей и рванули в разные стороны. Князь примчался в Вильно, столицу Литвы. Ольгерд встретил его настороженно. Уже сколько раз связывался с Михаилом и постоянно обжигался. Но выслушал неожиданный вариант – действовать вместе с татарами. Идея показалась ему интересной. Пообещал: если получится договориться с Ордой, то он согласен. Даст Михаилу свои войска.

А Вельяминов с Некоматом скакали сквозь степи на Днепр – в город Замык, временную столицу Мамая. Первым делом кинулись к генуэзским и ордынским купцам. Те хорошо знали их обоих. А они предложили: если помочь Михаилу, за это будут монополии на русские богатства. Можно забрать и русские промыслы, базары. Можно получить на откуп сбор податей с русских княжеств и городов. Это сулило фантастические прибыли!

У могущественных богачей аж глаза загорелись. Они сразу же устроили, чтобы путешественников принял сам Мамай. Даже без всяких взяток и подарков. Хотя у Вельяминова для Мамая «подарок» имелся. Он с умершим отцом постоянно бывал рядом с государем. Знал его сокровенные замыслы, слышал разговоры. Сейчас выложил все секреты. Дескать, Дмитрий Иванович признаёт власть хана и Мамая только для видимости. А на самом деле укрепляет и усиливает Русь. Мечтает, чтобы она освободилась от Орды.

Мамай разъярился. Объявил – он лишает Дмитрия звания великого князя. Приказал выписать ярлык на Владимирское великое княжество Михаилу. Написал ему ласковое письмо. Обещал, что поможет против «Митьки». Вельяминов на радостях придумал для себя титул Владимирского тысяцкого. Такой должности на Руси никогда не существовало. Но предатель мечтал: Михаил будет великим князем Владимирским, а он тысяцким – уже не только Москвы, а всей Северной Руси. Пока он остался при дворе Мамая как представитель тверского князя. А Некомат с ханским послом Ачи-ходжей сломя голову ринулся в обратную дорогу.

Михаил только-только успел вернуться из Литвы, как ему доложили: посланцы из Орды тоже приехали. Преподнесли ему драгоценный ярлык, письмо Мамая. Вот уж взыграло сердце Михаила! Всё исполнялось самым чудесным образом. Прошло лишь пару месяцев, как он сговаривался с Вельяминовым и Некоматом. И он уже великий князь! Мамай за него, Ольгерд за него! Он настолько ошалел от счастья, что даже ждать не стал. 14 июля 1375 года он получил ярлык и в этот же день отправил гонца в Москву. Объявил войну. Приказал ратникам седлать коней, грузиться в лодки. Один отряд послал по Волге на Углич, второй на Торжок…

Ох, поспешил Михаил Александрович! Потому что и Дмитрий Иванович медлить не стал. Мгновенно разослал призывы собирать войска. А удельные князья поступили так же, как пять лет назад. Ни один не поехал подлизываться к новому государю, выпрашивать у него какие-то милости. Не желали его знать – уже сколько раз клятвы нарушал, пакостил, чужеземцев приводил. Князья со своими дружинами съезжались в Москву, шагали городские полки из Нижнего Новгорода, Городца, Ярославля, Белоозера, Ростова, Мологи, Стародуба.

Наплевали на ханский ярлык, пошли против воли Мамая. Присоединились даже мелкие князья, которые не входили во Владимирское великое княжество – Семён Оболенский, Роман Новосильский, Иван Тарусский. Они-то Дмитрию Ивановичу вообще не подчинялись. Но тоже поняли, что надо держаться вместе с Москвой. Приехали со своими дружинами князья без княжеств. Потерявшие владения, изгнанные литовцами – Роман Брянский, Иван Смоленский. А с другой стороны двинулись на Тверь полки из Новгорода, Пскова.

После нашествия Батыя ещё никогда не собиралась такая многочисленная армия. Да, вот сейчас стало видно – Русь начала объединяться. И Михаил-то выступил не только против Москвы. Против всей Руси! А она показала, чья власть для неё лучше. Тем не менее Михаил не сбежал. Да ему и нельзя было бежать. А то Ольгерд и Мамай увидят, что он слабак. Отвернутся от него. Однако князь не особо беспокоился – ведь ему на выручку должны были прийти татары, литовцы.

Но Дмитрий Иванович действовал так стремительно, что Мамай просто не успел вмешаться. 14 июля тверской князь в восторге целовал полученный ярлык, а всего через три недели, 5 августа, все силы Руси окружили Тверь. Сжечь неукреплённые посады Михаил или забыл или пожалел. Они пригодились Дмитрию и его воинам. Избы разобрали и стали делать примёты: брёвна, доски, хворост привалили кучами к деревянным городским стенам. Подожгли их. В нескольких местах укрепления заполыхали. Полки пошли на приступ.

Но тверской князь взбодрил и своих воинов, и жителей: надо продержаться! Скоро к нам придёт помощь! Атаку кое-как отбили. Михаил знал, на что надеялся. Ольгерд слово сдержал, направил к нему большое войско. Оно дошло до границы. Но опытные литовские воеводы не привыкли соваться наобум. Сперва выслали разведку. А она доложила – возле Твери стоит огромная, ещё небывалая русская армия. Воеводы благоразумно остановились. Проверили ещё раз. Обдумали и решили – нет уж, помощь Михаилу обойдётся слишком дорого. Только воинов погубишь. Развернулись и двинулись обратно.

Дмитрий Иванович тоже решил – на надо больше губить ратников в атаках. Оставил осаждать Тверь часть своих войск. А несколько корпусов распустил по Тверскому княжеству. Мелкие города сдавались им. Если сопротивлялись, брали штурмом. Разоряли сёла и деревни. Михаил падал духом. Ему сообщили, что на Литву больше рассчитывать нечего. Доходили известия и о том, как громят его княжество. Если так пойдёт дальше, то ему придётся княжить над одними развалинами. Да и Тверь разве выдержит ещё один штурм?

Он упрямился три недели и скис. Послал к великому князю епископа. Умолял начать переговоры. Дмитрий Иванович не возражал. Можно и замириться. Но нарушенных клятв было уже достаточно. Михаила заставили принять более строгие условия, чем раньше. Тверской князь признавал себя «младшим братом» Дмитрия. То есть, должен был слушаться старшего. Признавал, что престол великого князя принадлежит только московским государям, это их наследственная «вотчина».

Тверь сохраняла самостоятельность, но в случае большой войны Михаил был обязан выступить вместе с Дмитрием Ивановичем. Даже против своих друзей, литовцев. И не только против литовцев. В договоре записали и другое: «А если пойдут на нас татары или на тебя, нам с тобой биться заодно против них. Или мы пойдём на них, и тебе заодно с нами идти на них». Совсем недавно написать такое было немыслимо! Пронюхают в Орде – и всё! Князьям, писавшим такой договор, не сносить головы. Но времена настали другие. Дмитрий Иванович впервые открыто заявлял: Русь уже не та, что была прежде. Орде придётся уважать её и оставить в покое.

Хотя говорить о том, что Русь наконец-то объединилась, было слишком рано. Нет, она только начинала объединяться. И стремилась к этому далеко ещё не вся Русь. Михаил и его бояре подписали договор вынужденно. Их побили, заставили. Вот они и заключили союз с Москвой. Да что там Михаил! Новгородский полк вместе с Дмитрием Ивановичем осаждал Тверь. А другие новгородцы в эти же дни выбрали совершенно другое. Они оценили – государь созвал на войну всех русских ратников. Значит, города остались без защитников!