Уникальная система изометрических упражнений Железного Самсона - Юрий Шапошников

Петр Крылов (1871–1933) – замечательный профессиональный атлет и борец, выступал в начале нашего века на аренах цирков под именем «Король гирь».

Родился Крылов в Москве в семье служащего. Отец его был большим поклонником спорта. В детской висели кольца, на которых Федот Крылов выполнял довольно сложные упражнения. Маленький Петр старался во всем подражать отцу, а тот всячески поощрял увлечение сына спортом. Как и все его сверстники, Петр любил играть в подвижные игры, лазал по деревьям, запускал змея, боролся, с упоением читал Фенимора Купера, Майна Рида, Жюля Верна. Мечтал стать путешественником. Учась в гимназии, все вечера проводил в цирке, где с восторгом следил за выступлением силачей и борцов. Его кумиром был атлет Эмиль Фосс, манеру работы которого он перенял впоследствии.

Эмиль Фосс выходил на арену в шелковом трико и леопардовой шкуре. Начинал выступления с поднятия гирь на бицепсы, затем переходил к жонглированию двух– и трехпудовыми гирями. После этого Фосс брал цепь и давал ее осмотреть зрителям, потом рвал цепь руками. Вторую цепь, с помощью желающих из публики, обвязывал вокруг груди и, сделав глубокий вздох с последующим напряжением мышц спины и груди, рвал ее. Следующим номером было упражнение с шестипудовой шаровой штангой с таким толстым грифом, что ни один из желающих из публики не мог даже оторвать ее от пола. Фосс легко брал штангу в один прием на грудь, а затем выжимал вверх. В заключение атлет носил на 4,5-пудовой штанге несколько человек. После атлетических выступлений силач вызывал желающих бороться с ним на поясах. Про него ходили всевозможные легенды. Вот одна из них. В Риге от пристани отправлялся пароход «Омнибус», на котором уезжали товарищи Фосса по цирку Чинизелли. Разговаривая с отъезжающими, Фосс вошел вслед за ними на палубу. В это время пароход стал отходить. Тогда атлет, перегнувшись за борт, ухватился за торчавший шест и притянул судно к берегу. Затем сошел с парохода.

С горящими глазами Петр и его друзья рассказывали друг другу подобные случаи из жизни знаменитого атлета, а когда наступал вечер, снова шли в цирк на галерку. Для них галерка имела свои преимущества: билеты стоили дешевле, а информацию о борцах можно было получить более подробную. Петр решил стать цирковым артистом. Первые тренировки начал дома с утюгами, которые он привязывал к половой щетке. Затем стал заходить в лавки к мясникам и пробовал поднимать настоящие гири.

Однако наступила пора приобретать специальность. Петр попадает в Петербург, где заканчивает мореходное училище и потом в качестве штурмана совершает путешествие в Индию, Китай, Японию, Англию. Все это время он упорно тренировался с гирями, которые возил с собой. Во всех портах, куда заходил корабль, Крылов посещал атлетические клубы, где боролся с местными борцами. Часто на палубе устраивал представления: жал двойники (двухпудовые гири), разводил их в стороны, жонглировал ими, крестился двухпудовкой.

После трехлетнего плавания он едет в Москву за новым назначением. Но любовь к цирку взяла верх, и – Крылов решает стать профессиональным атлетом. Первое время тренируется в атлетическом кабинете Сергея Ивановича Дмитриева-Морро. Сам Дмитриев-Морро – художник-ювелир фирмы «Лурье» – был первоклассным атлетом. В 1895 году Сергей Иванович выпросил у хозяев разрешения тренироваться в помещении угольного склада. Он оборудовал там спортивный зал, и эта атлетическая арена стала центром любительского спорта в Москве. Здесь Дмитриев воспитал таких первоклассных атлетов, как А. Бухаров, С. Осипов, И. Пименов. Личные рекорды Дмитриева следующие: толчок двумя руками – 150 кг, толчок правой рукой – 100 кг, толчок левой – 106 кг.

Вскоре и Крылов соорудил спортзал у себя в подвале. Купил штангу, гири и продолжал тренировки уже самостоятельно. Почувствовав себя подготовленным, Петр отправился устраиваться на работу. Вот как он писал об этом периоде: «Колебался я недолго, и 25 апреля 1895 года уже стоял в балагане Лихачева на Девичьем поле и показывал директору мои бицепсы объемом в 41 сантиметр. Пощупал меня со всех сторон Лихачев и произнес, почесывая в затылке: «65 целковых в месяц, мусью, и чтобы ежеден несколько раз работать». Пожал я руку этому моему Барнуму в сером пиджаке, лакированных сапогах и красном галстуке «бабочкой», – и наше соглашение состоялось. Поехали мы с ним в провинцию – по мелким ярмаркам и по садам. Чуть ли не каждый час приходилось мне работать, то ворочая гири, то борясь на поясах с любителями. Бывало, еще не успеешь отдохнуть и напиться чайку, как опять заливается колокольчик перед дверью балагана, и осипший голос начинает выкрикивать: «Пожалуйте в театр живых чудес… Между прочими чудесами сказочный богатырь Петр Федотович Крылов, уроженец города Москвы, покажет необычайные чудеса своей силы». Ну и опять ворочаешь штангу на сцене, которая ходуном ходит, ибо сколочена из барочного теса».

Крылов всегда работал с тяжестями предельного веса, он не терпел никакого обмана. Следует сказать, что зрители балаганов любили потрогать гири или цепи, с которыми выступал силач, чтобы убедиться, что они натуральные. Иногда из публики выходили такие силачи, что победить их в атлетических трюках было очень трудно. Вскоре имя Крылова становится известным, и его начинают приглашать многие владельцы балаганов.

Два года проработал в балаганах Петр Крылов. За это время он освоил много трюков, которые пользовались большой популярностью у зрителей: рвал цепи, из полосового железа завязывал «галстуки» и «браслеты», поднимал лошадь со всадником, стоявших на платформе, выжимал штангу, в полых шарах которой помещалось по человеку, ломал подковы, гнул монеты, делал растяжку с четырьмя лошадьми. Особенно хорошо Крылов управлялся с гирями, ни один атлет того времени не мог сравниться с ним в демонстрации трюков с этим классическим спортивным инвентарем русских силачей.

Потом начал выступать в цирке Камчатского, а затем в цирке Боровского, с которым в течение трех лет объездил всю Сибирь. Показывая атлетические номера, Крылов их весело комментировал. «По отзывам публики, мои реплики всегда отличались убедительностью, – вспоминал Крылов. – Например, когда я разбивал камни кулаком, то неизменно обращался к публике с такими словами: «Господа, если вы думаете, что в этом номере есть фальшь, то могу разбить этот камень кулаком на голове любого желающего из публики… Милости прошу желающих на арену!»

И еще об одном случае рассказывал Крылов: «Выхожу на арену, публика меня принимает с азартом, но вдруг слышу, что из первого ряда господин какой-то в чиновничьей фуражке и довольно мозглявого вида говорит своей соседке: «Не понимаю, как можно приветствовать в наш просвещенный век грубую силу. Это просто бык какой-то!» Посмотрел я на него, остановил оркестр рукой и говорю публике: «Господа, вот этот господин говорит, что я бык… Хотя я человек интеллигентный, но работаю на арене потому, что люблю силу… А в общем, нахожу, что лучше быть сильным быком, нежели слабым ослом, хотя и в чиновничьей фуражке, как сей субъект». Что тут поднялось в цирке – описать трудно! Аплодисменты, аплодисменты без конца. Господин, которого я обозвал «ослом», вломился в амбицию и полез на арену объясняться, но тотчас же был мною взят за шиворот и посажен обратно на место. В итоге – скандал, протокол и т. д. Но уж у меня характер такой, что «миндальничанья» на арене я не признаю. Да и где тут было научиться всевозможным этикетам, когда почти каждый день боролся в Сибири с такими типами, что разве только им на большой дороге настоящее место».