Я сбил целый авиаполк. Мемуары финского аса - Эйно Антеро Луукканен

В полдень 1 мая было намечено открытие нашего нового театра, где должен был проходить Праздник весны. Учитывая возможность налета, мы подняли несколько «Брюстеров». Когда мы пролетали над зданием театра, едва не царапнув его, как выяснилось позднее, хор исполнял песню «Жаворонки летят в небе». Эффект получился потрясающим, так как грохот моторов «Райт-Циклон» был слышен всем. Зрители разразились восторженными аплодисментами.

Через несколько часов, или в 15.58, если быть точным, со стороны Ладоги прилетели 7 русских бомбардировщиков. Так как они появились со стороны солнца, удар был совершенно внезапным. Они сбросили бомбы с достаточно большой высоты и удрали, пикируя, в том направлении, откуда прилетели. Вся атака была произведена столь стремительно, что мы сумели поднять только 2 самолета – мой и Рейска Валли. Некоторые бомбы взорвались среди укрытий, нанеся небольшие повреждения, но в казарме погибли 15 человек, в том числе 3 женщины из «Лотта Свярд», несколько человек были ранены. Были уничтожены несколько автомобилей, телефонный узел получил прямое попадание, две казармы загорелись.

Уже в воздухе мы поняли, что догнать налетчиков у нас нет ни одного шанса, поэтому решили отправиться на охоту над вражескими линиями. Мы провели в воздухе 2 часа, но не увидели ни единого русского самолета, и наконец я случайно заметил 2 «Чайки» справа и чуть ниже нас. Мы прекрасно знали особенности этого маленького юркого самолета, поэтому единственным шансом на успех была внезапная атака. К счастью, солнце находилось позади нас, поэтому русские пилоты ничего не заметили. «Чайки» летели прежним курсом, ни о чем не подозревая.

Используя помощь солнца, мы пристроились за русскими, держась чуть выше, затем дали полный газ и ринулись в атаку. Поймав на прицел головную «Чайку», я начал стрелять с расстояния около 70 метров. Результат появился немедленно – хвостовое оперение русского истребителя разлетелось в щепки под градом моих пуль, прежде чем пилот понял, что его атакуют. Самолет спиралью пошел вниз. Я видел, как маленький биплан врезался в землю недалеко от Куутилахти, превратившись в ужасный цветок со светящейся красной сердцевиной и трепещущими черными лепестками. В этот самый момент Рейска Валли сообщил мне по радио, что он тоже сбил «Чайку». Поэтому, чувствуя, что мы отчасти отомстили Иванам за бомбежку, мы полетели обратно в Нурмойла.

8 мая в Нурмойла был настоящий день визитов. Сначала прибыла большая группа шведских офицеров, которые хотели прямо на месте ознакомиться с нашими методами операций. Затем объявился командир 32-й истребительной эскадрильи HLeLv 32 капитан Хейнила, который хотел проверить свою будущую базу. Это подтвердило слухи, уже витавшие в воздухе несколько недель, будто нас перебрасывают на север. Вечером прибыл очередной гость, это был полковник Рейска Артола, командир бомбардировочной эскадрильи PLeLv 46, летавшей на Do-17Z. Он намеревался обсудить вопрос истребительного сопровождения своих бомбардировщиков во время вылета следующим утром. Я пообещал ему выделить 6 «Брюстеров» и назначил время встречи на 06.10.

На следующее утро в небе не было ни облачка. Я прошелся по стоянке самолетов, где утреннее солнце уже рассыпалось искрами на стеклах кабин замаскированных «Брюстеров». Механики хлопотали вокруг них, все проверяя в последний раз. Я провел инструктаж 5 пилотов, которым предстояло лететь со мной, и мы даже успели выкурить по сигарете. Затем мы забрались в кабины, и один за другим ожили наши моторы «Циклон». Их гулкие голоса в клочья разорвали утреннюю тишину. Мы взлетели парами, но построились тройками над аэродромом, и в этот момент на северо-западе показались 11 «Дорнье» Артола, летевшие в идеальном строю. Наша шестерка заняла место сзади левее и чуть выше них, после чего все самолеты повернули на восток. Это означало, что мы летим прямо на солнце и ничего не видим: если бы появились вражеские перехватчики, мы бы их не заметили. Поэтому я разделил свои истребители на два звена по 3 самолета, которые летели слева и справа от «Дорнье», чтобы увеличить шансы на обнаружение русских истребителей.

Мы пролетели над Масельгой на высоте 1500 метров и полетели вдоль Мурманской железной дороги, где нас обстреляли наши собственные зенитки, хотя их заранее предупредили о нашем вылете. Возможно, зенитчики еще толком не проснулись и заметили одиночный вражеский истребитель, который быстро исчез, но взамен появилась большая группа самолетов – то есть мы. Мы пролетели над Онежским озером и вышли к цели в устье реки Аанис. Если бы появились вражеские истребители, это было бы идеальным временем атаки, поэтому мы смотрели во все глаза. Целью наших «Дорнье» было скопление барж, и я с удовлетворением увидел, как бомбы, вырвавшись из бомболюков, быстро уменьшаются в размерах и через несколько секунд столбы огня и воды поднимаются среди барж. Несколько из них получили прямые попадания, другие перевернулись, третьи, изрешеченные осколками, быстро затонули. Я мысленно снял шляпу перед меткостью пилотов бомбардировщиков. Закрыв бомболюки, «Дорнье» развернулись по широкой дуге и вместе с нами полетели к западному берегу Онежского озера. С моих плеч упал тяжкий груз, так как у нас оставалось еще достаточно топлива. Поэтому я решил наведаться к южным берегам озера, чтобы все-таки найти вражеские истребители.

Перед этим несколько дней мы летали прикрывать наши войска на реке Свирь, и я подумал, что характерный силуэт «Брюстера» прекрасно известен всем артиллеристам на много километров вокруг. Однако очень быстро выяснилось, что это не так. Когда мы на высоте 600 метров подлетели к знакомому району, нам навстречу полетели струи светящихся шариков, с которыми я уже имел несчастье встречаться. Больше всего обижало то, что это стреляли финские зенитки.

Я быстро сделал опознавательный сигнал, но стрельба сделалась лишь еще интенсивнее, в правом крыле моего самолета одновременно появились две дырки. Поэтому я решил подняться на более безопасную высоту и дал полный газ. Госпожа Удача явно решила посмеяться надо мной, так как остальные самолеты пролетели сквозь завесу без единой царапины. Забыв и думать о русских, мы полетели обратно в Нурмойла, разочарованные «теплым» приемом. Когда мы приземлились, часы показывали ровно 08.00.

Я поспешил на командный пункт, чтобы пожаловаться по телефону армейскому командованию на то, что зенитные батареи не только не опознали самолеты, но и не отреагировали на сегодняшний опознавательный! Немного выпустив пар, я отправился в столовую, чтобы наконец позавтракать. Позднее мне сказали, что зенитчиками командовал полковник, только что прибывший из Центральной Финляндии, который отдал приказ стрелять, и приказ выполнили буквально все соседние батареи. Его смиренные извинения были приняты, и позднее мы лишь смеялись над его растерянностью, когда выяснилось, что он потратил боеприпасы на собственные истребители.

Пока я находился в отпуске, Истребительная группа L получила приказ перебазироваться из Нурмойла в Гирвас. 30 мая я вернулся из отпуска в Нурмойла, где меня ждала неприятная новость. Оказалось, что накануне, когда мои парни готовились к перелету, нас навестили русские бомбардировщики, которые сожгли один Брюстер В-329. За 9 месяцев пребывания в Нурмойла нас атаковали 47 раз и сбросили на нас около 1100 бомб, но до сих пор мы не потеряли ни одного человека и ни одного самолета. И вот в самый последний момент мы теряем драгоценный истребитель!