Закат владыки морей - Питер Ч. Смит

Это уже было достаточно плохо, но окончательно командование КВВС осознало свою беспомощность лишь 4 дня спустя. Снова целью были выбраны рейд Шиллинг и Вильгельмсхафен. И снова авиагруппа состояла из 2 дюжин «Веллингтонов» 9-й, 37-й и 149-й эскадрилий. На этот раз немцы заранее узнали о приближении бомбардировщиков и привели систему ПВО баз в полную готовность. Налет кончился совершенной катастрофой.

Пара самолетов повернула назад почти сразу после взлета. Остальные прибыли в район цели и обнаружили несколько крупных кораблей. Однако атака не была произведена, как заявили, исключительно для того, чтобы избежать жертв среди гражданского населения на берегу. Зато ожидавшие в небе немецкие истребители были не столь щепетильны. Вообще сомнительно, чтобы немцы стали раздумывать, атаковать ли им корабль, стоящий в доке, или подождать, пока он выйдет в море. Волна за волной одномоторные Me-109 и двухмоторные Me-110 обрушивались на «Веллингтоны». Бомбардировщики разлетались на куски, но все-таки пытались сохранить предписанный наставлениями сомкнутый строй, буквально крыло к крылу. Из 22 бомбардировщиков, долетевших до цели, по крайней мере 15 были сбиты или совершили вынужденные посадки на море и сушу из-за полученных тяжелых повреждений. Невероятно, но командование КВВС объявило о крупной победе над силами ПВО. Действительно, 2 немецких истребителя были сбиты, но ни один корабль не пострадал. 18 декабря КВВС получили последний урок, который показал полную неспособность состоящих на вооружении бомбардировщиков как-то участвовать в морской войне.

«Наступление (если это так можно назвать) против вражеских кораблей во время долгих месяцев затишья на суше было особенно замечательно своими результатами. Бомбардировочное Командование совершило 861 вылет и сбросило только 61 тонну бомб. Единственные повреждения удалось причинить во время первой атаки, но и они были совершенно ничтожными. Зато при этом погиб 41 бомбардировщик», — пишет историк.

После этого заколебался даже такой убежденный сторонник борьбы с линкорами при помощи бомбардировщиков, как вице-адмирал Хезлет. Он был вынужден признать, что «первые атаки авиации обоих противников против кораблей в портах оказались потрясающе неэффективными».

Главной причиной оглушительного провала первых атак против кораблей в море стал просто совершенно неправильный выбор типов самолетов и использование совершенно неправильного оружия. Против кораблей, особенно против линкоров, требовались торпедоносцы. Еще довоенная практика это доказала. Однако в начале войны Королевские ВВС имели только 2 эскадрильи безнадежно устаревших «Уайлдбистов», имевших максимальную скорость 153 мили/час и радиус действия 185 миль. Положение Воздушных Сил Флота было ничуть не лучше, потому что они имели горстку таких же допотопных «Суордфишей». Предназначенные им на смену «Альбакоры» тоже были бипланами! Люфтваффе не имели торпедоносцев вообще, если не считать нескольких гидросамолетов Не-115.

Но, покончив с критикой, следует признать, что даже эти ничтожные силы могли успешно наносить удары по кораблям в море и в портах, даже если не могли причинить им серьезный вред. Следовало как можно быстрее совершенствовать самолеты, увеличивая их скорость, чтобы она соответствовала мощи ПВО линкоров. Первоначальная беспомощность была лишь временным явлением. Облегчение, которое испытали моряки после атак 1939 года, очень скоро сменилось обеспокоенностью, а потом и страхом.

Воздушные силы временно оказались бумажным тигром, а как насчет подводных лодок? Как мы уже отмечали, очень большие надежды англичане возлагали на асдик, созданный перед войной. Он считался совершенно надежным средством защиты от подводных лодок, если они вздумают атаковать линкоры, точно так же, как зенитное орудие считалось противоядием от бомбардировок. Но возможности асдика оказались слишком переоцененными. К тому же, подводные лодки за 20 лет мира сильно изменились. Поэтому Королевскому Флоту еще предстояло получить несколько очень болезненных уроков и в отношении этого оружия. Потеря авианосца «Корейджес» вскоре после начала войны лишь смутно намекнула, каким смертоносным оружием может оказаться субмарина в умелых руках.

В этот период войны Германия имела совсем немного боеспособных подводных лодок. Кроме того, им серьезно мешало плохое качество торпед. В первые 4 месяца войны не взорвалось большинство торпед, попавших в цель, что вызвало крупный скандал.

Тем не менее, несмотря на все сложности, германские подводные лодки вскоре показали, на что они способны. Тот факт, что до сих пор ни один дредноут не был потоплен подводными лодками, создал ложное впечатление собственной неуязвимости даже на старых кораблях. К тому же, экипажи очень надеялись на дополнительную защиту в виде булей. Эта уверенность быстро улетучилась. Дональд Макинтайр констатирует:

«Медлительные и неуклюжие линкоры больше не могли выходить в море без сопровождения эсминцев. Прикрытие требовалось все более многочисленное, потому что резко улучшились ходовые и маневренные качества подводных лодок».

Однако, по сравнению с огромным количеством эсминцев сопровождения, которое имел Гранд Флит в годы Первой Мировой войны (линкоры прикрывало около 120 эсминцев!), Флот Метрополии так и не сумел резко увеличить количество кораблей этого класса. Например, линкоры адмирала Форбса в лучшем случае сопровождали 9 эсминцев 8-й флотилии и 8 эсминцев 6-й, всего не более 17 эсминцев. В составе остальных флотов числилось еще меньше эсминцев на один линкор, и это соотношение не изменилось со времени прошлой войны. Впрочем, даже самые современные подводные лодки немецкого и итальянского флотов не приблизились по скорости к современному линкору[44].

Следует напомнить, что в начале войны линкоры оказались так же уязвимы для подводных атак, как и раньше. Во время Великой Войны адмирал Джеллико был убежден, что его линкоры находятся в большей безопасности, когда маневрируют в открытом море на большой скорости, чем когда стоят на якорях в «безопасной» базе Скапа Флоу. Ложные тревоги в Скапа были совершенно обычным делом, но ни одна немецкая лодка в 1916–18 годах так и не сумела проникнуть в эту базу, и постепенно система ПЛО была доведена до нормального состояния.

Когда в 1939 году Флот Метрополии вернулся в Скапа Флоу, вся проделанная ранее работа была сведена к нулю. Во время Мюнхенского кризиса в 1938 году снова было решено использовать Скапа в качестве главной базы флота, и адмирал Форбс обнаружил, что дела обстоят просто ужасно.

«Странное зрелище предстало перед ним, когда он привел свои корабли на якорную стоянку. Группа морских пехотинцев заканчивала разбирать последнюю орудийную установку эпохи Первой Мировой войны, пока боновые заградители готовились ставить противолодочные сети, совершенно обязательные во Второй».