Зона будущего. Прыжок в Секунду - Сергей Вольнов

Она нерешительно и долго смотрела на протянутый ей кусок, наконец взяла его, попробовала отщипнуть кусочек.

«Не получится, – скептически прокомментировал я. – Жесткое, как подошва. Грызть надо».

Она попыталась, но получалось у нее из рук вон. Отсутствовала сноровка, практика, тренировка. В ЗОНЕ, надо сказать, это наипервейшее дело – опыт и сноровка… Ну, ничего. Теперь уж никуда не денется. Придется ей приспосабливаться, как всем. Жить, как все. Как я, то есть. Если не… если не вздумает прыгать в секунду. Рано или поздно… Ох, ч-черт, только бы не прыгнула…

Девушка отложила мясо. Дал я ей фляжку, вздохнул и со смешанным чувством радости и беспокойства наблюдал, как гостья жадно пьет. Уже послезавтра придется вылезать в ЗОНУ – за водой. Последний литр… Кризисный момент миновал, похоже. Это прекрасно. Но что дальше?

Во всяком случае, я уже… и пока… не один. Две души человечьи – это уже больше, чем ничего, чем пустота одиночества. Только бы ЗОНА не забрала ее сразу же, как дала…

И если эта дуреха – человек, а не… Я уже ничему не удивлюсь. Вдруг она сейчас превратится в упыриху какую-нибудь, с клычищами полуметровыми, и бросится запивать водицу моей кровушкой…

А на вопросы всяческие я навострюсь отвечать. Объяснять и обучать, а также… ну посмотрим, что там дальше выгорит.

Вот что я решил на тот момент.

Когда она отложила опустевшую флягу, я быстро спросил девушку: «Как твое имя?»

«Натача», – машинально, без паузы, представилась она.

Опомнившись, трогательным движением прикрыла ладошкой ротик. Как будто это имело какое-то принципиальное значение; словно, узнав имя, я украл бы ее душу… Куда ж ты денешься с подводной лодки, девонька? Только вот ты этого еще не осмыслила. Этот безапелляционный факт еще не проник в твои мозги, ошалевшие от творящейся с тобой невероятности, не заклеймил сердечко приговором, обжалованию не подлежащим…»

* * *

Вечерело. Солнце по причине своего заточения в плену серых, цвета свалявшейся волчьей шерсти, туч не могло яркими красками изрисовать окружающий мир на прощание. Поэтому ограничилось более темными оттенками, постепенно переходящими в черноту.

Заметно похолодало. Вдобавок ветер вдруг пригнал туманную взвесь, скрывшую в своей толще курообразных тварей, упорно осаждающих домишко.

– С глаз долой – из сердца вон, – прокомментировал Митяй.

– Сколько у тебя патронов, дед? – спросил его Шпиен.

– Сведения выпытываешь? Говорю же, шпиены вы натовские, так и норовите… – начал было критически высказываться Митяй, но осекся и в сердцах завершил речь коротким: – Ч-ч-черт!

– Что? Что такое?! – забеспокоился Большой.

– Робяты, нам хана. Точняк не выберемси.

В эту минуту на Митяя стало больно смотреть – он враз осунулся и словно потемнел, постарел еще больше, лет на десятка три.

Маленькая резко вздрогнула, будто ее током ударило. Большой расширившимися глазами уставился на нее. Такой напуганной он раньше напарницу не видел: мертвенно-бледная девушка тряслась, словно осиновый лист на ветру. Еще не сообразив, что случилось, Большой застыл и вслушался. Вернее, вчувствовался. Не прошло и пары секунд, как и он уловил причину страха старика и девушки, обладавших, видимо, чуточку более чувствительными осязательными рецепторами. Дед натренировался, а девушка от природы…

Этих секунд как раз хватило, чтобы вибрация усилилась.

Бум. Бумм. Буммм. БУМММ. БУМММ.

Так приближаться мог только неотвратимый Рок, против которого слабые людишки не способны предпринять ничего. Им дано лишь склониться пред неумолимой Судьбой и уповать на милость…

– Митяй, – негромко окликнул деда Большой.

Дед повернул к нему морщинистое лицо, перекошенное ужасом.

– Ты же знаешь тут все… Что это такое? Годзилла проснулся?

– Типун те на язык, аспид! – взбеленился Митяй. – Накликать хошь?!

– Но я…

– Никакова «но»! Хошь чевой-то вякнуть, подумай сперва! А подумавши, ище помозгуй. И лучше промолчь, не трынди вслух. Усек?

Большой кивнул, озадаченный.

– А бумкать так от могуть токо шичерепахи, – вынес приговор дед Митяй.

– Кто-кто? Какие такие шиче…

– Даже перед смертушкой шпиените, басурманы… Та заради бога! Прикинь черепаху, токо в размер с дом у пять этажов. Прикинул?

– С трудом…

– Панцирь хрен пробьешь, даже с «мухи» или стингера какого. Шкура толстенна! И кочерыжка отакенна, да порой не одна… Така от паскудина. Шичерепахой людями прозвана.

– Кочерыжка?.. – недопонял новенький, малоинформированный Шпиен.

– Ну, кочан.

– Кочан?

– Не, ну точняк шпиен! Простых русских словов не понимаеть!

– Извини, толковый словарь с собой не захватил, – развел руками собеседник.

– Ишь ты, кака цаца… Буим по-твому ботать. Головешек у шичерепахи мож быть не одна. Две, три, четыре штуки. Один бродяга, Аркан, мож, слышал, не? Так от, Аркан казал, шта однажды встретилси с тварюкой у семь голов. Какова, э?! Прикинь! Прям как из кинохи про подвиги Геракла… эта, Хидра Ленриейская.

– Может, Гидра Лернейская? – поправил Митяя Шпиен.

– Не суть. Главное, шта вы поняли, тварюка та – не курные даже. Эта хужей, сильно, сильно хужей…

– И это не Рио-да-Жанейро, ага, – пробормотал вдруг Большой.

– Куды тама! Пили, Шура, пили, не то Щука уписается с нетерплячки, – выдал Митяй, неожиданно обнаружив плотное знакомство с литературной классикой. – Вишь, как ей хотца вызнать, об чем мы тута ботаем…

Большой, который уже открыл рот, чтобы приступить к переводу краткого содержания беседы с аборигеном, глянул на дедушку с удивленным уважением… И сделал существенные купюры в переводе.

Совсем стемнело. Новички вертели головами, стремясь углядеть шичерепаху. Хотя скорее им предстояло увидеть шичерепах. Вряд ли подобное создание, в какую бы громадину оно ни вымахало, могло бы в одиночку передвигаться с топотом, достойным стада диплодоков или еще каких-нибудь бронтозавров. Митяй же не предавался подобной суете, старик, похоже, решил накуриться как следует перед бесславной гибелью в монстрической пасти. Во всяком случае, уже четвертая папироса обратилась в дым и пепел, а пятая приминалась в пальцах Митяя, похожих на крепенькие древесные сучки.

А топот приближался, и был он мерным, словно эти исполины маршировали в ногу или в лапу, что там у них… Ритмичные толчки земной тверди напоминали настоящее землетрясение. Тумана натянуло предостаточно, он волглой пеленой окутал все вокруг, лишив мир последних красок. И из этого савана белесой серости, под аккомпанемент громоподобного топота постепенно материализовывались, проявлялись, выплывали контуры гигантских существ…