Белоповстанцы. Книга 2. Борьба белых повстанческих отрядов на амурской границе - Борис Борисович Филимонов

бой при самых невыгодных условиях обстановки и местности. Красная пехота, развернувшись в лесу и вдоль Тунгуски, могла двигаться как ей угодно, в то время как все передвижения белых сковывались огнем бронепоездов. При отходе белых красные бронепоезда могли преследовать противника несколько верст, так как сзади белых не было мостов, которые можно было бы сжечь, а других средств порчи линии железной дороги в отряде полковника Ефимова не имелось. Редко встречаются столь тяжелые условия, принудившие Ефимова к единственному решению – к бою.

Полковник Ефимов приказал подполковнику Гайковичу вновь обстрелять бронепоезда противника, пехоте развернуться: воткинцам вправо, добровольцам влево.

Под командой лихого подполковника Гайковича орудие весьма быстро открыло огонь. В одном отношении все же повезло белым: грунтовая дорога здесь пересекала железнодорожные пути, и за насыпью переезда могла укрыться орудийная прислуга. Орудие было подведено сюда и стало на позицию. Передок же был отведен в сторону и стал на открытом поле.

Головной красный бронепоезд подошел к белому орудию примерно на одну версту. Началась отчаянная артиллерийская дуэль почти открыто стоявшего полевого орудия с бронепоездами. После трех-четырех снарядов красные пристрелялись по белому орудию. Все свое внимание они обратили на то, чтобы уничтожить его. Снаряды сыпались один за другим. Недолеты попадали в насыпь переезда, и она вздрагивала от взрывов, перелеты пролегали над самыми головами белоповстанцев и разрывались в 40–50 шагах. Бронепоезда били гранатой. К счастью белых, ни одна из них не попала в орудие. Белые пушкари работали сверх всякой похвалы, с необычайной доблестью и редкой самоотверженностью. Подполковник Гайкович следил в бинокль за попаданиями своих снарядов, а при блеске вражеских пушек командовал: «Ложись!» Все приникали к насыпи и, как только красная граната ударяла в насыпь или проносилась над головами белых бойцов, быстро вскакивали и орудовали у своей пушки, иногда лишь несколько мгновений, так как новая команда «ложись!» заставляла их вновь прилегать к земле. Выстрелы красных бронепоездов следовали один за другим. Промежутки для ответной стрельбы белых были коротки. На каждые три-четыре выстрела красных белые успевали ответить один.

Желание красных во что бы то ни стало заставить замолчать орудие белых, уничтожить его и сравнительная точность стрельбы красных бронепоездов сослужили большую службу белоповстанцам, так как понудили красных не обращать внимания на живую силу противника – его людей и лошадей. А как легко в особенности можно было уничтожить лошадей, стоявших совершенно открыто. Но сноп снарядов пролетал все время как раз между передком, находившимся в поле, шагах в двенадцати – пятнадцати от дороги, и санями со снарядами, прижавшимися к самой насыпи в десяти шагах за орудием. Осколками одной из гранат был ранен офицер-артиллерист, подносивший с саней снаряды, и ранены две или три лошади. Кроме того, случайным снарядом, разорвавшимся над группой стрелков-добровольцев, лежавшей в железнодорожной канаве, было переранено шесть человек. Белое орудие было сильно поцарапано, но никаких существенных повреждений на нем не оказалось.

Красные броневики выпустили более сотни гранат, белое орудие дало всего около тридцати выстрелов. Комплект снарядов у белых был близок к истощению. Оставалось всего пять-шесть снарядов. Бодрое и приподнятое настроение, появившееся у артиллеристов-белоповстан-цев после первого десятка выстрелов, когда выяснилась успешность состязания орудия с двумя бронепоездами, начало сменяться тревогой для тех, кто знал, что снаряды подходят к концу. Между тем прекратить стрельбу было невозможно, а последний снаряд означал гибель белого отряда, ибо через две-три минуты красные бронепоезда нагнали бы белоповстанцев в чистом поле и расстреляли бы в упор. Орудие, конечно, было бы потеряно. Обстановка для белых усугублялась еще тем, что Ин был совсем недалеко и следовало ждать скорого появления красной пехоты и кавалерии оттуда, привлеченных ураганной стрельбой. Появление этих сил красных на поле сражения должно было окончательно завершить разгром белых.

Однако счастье было на сей раз на стороне белых – красные бронепоезда стали отходить как раз вовремя. По-видимому, им были причинены повреждения. Раскидывая без особого порядка по полю гранаты, красные бронепоезда сначала медленно, а потом все усиливая скорость, покатились назад и скрылись за лесом.

Оставив пехоту и спасительницу-пушку на месте, полковник Ефимов с несколькими конными, не теряя времени, выдвинулся к будке № 371, где сжег три моста, один из них довольно значительный – до четырех сажен длиной, восстановленный красными на городках из шпал.

Когда запылали огромные костры мостов, со стороны ст. Ин показались густые цепи красной пехоты. Не приняв боя, отряд полковника Ефимова спокойно отошел на разъезд Ольгохта, никем не преследуемый.

В только что приведенном описании усиленной рекогносцировки 2 января указывается, что со стороны красных в деле принимали участие бронепоезда № 2 и № 8. Эти данные взяты из разведывательной сводки штаба войск Временного Приамурского правительства. Начальник белого отряда, ведшего бой с двумя красными бронепоездами 2 января, не знает, откуда начальник разведотряда полковник Дивногорский почерпнул сведения о номерах бронепоездов. Полковнику Ефимову номера бронепоездов не были известны. Правда, № 8 после оставления красными г. Хабаровска всегда был у красных впереди и действовал отлично.

Следует между прочим отметить удачную тактику, принятую бронепоездом № 8. При движении белых от ст. Уссури до г. Хабаровска они имели дело почти исключительно с бронепоездом № 7. Этот бронепоезд обыкновенно защищал позицию и маневрировал на виду. По переходе реки Амур белые столкнулись с бронепоездом № 8. Последний обычно устраивал засады. Он становился за лесом, за поворотом железной дороги и, когда белые выходили на открытое место, бросался вперед, заставая их в походной колонне и неподготовленными (движение белых на Волочаевку 24 декабря, стычка с конными полковника Степанова 26 декабря в выемке и т. п.). Подобную тактику красного бронепоезда при отступлении следует признать совершенно правильной.

Описанные выше разведывательные бои передовых частей белых и красных между разъездом Ольгохта и ст. Ин, происходившие с 28 декабря по 3 января, явились прелюдией к ряду упорных боев за обладание почином. Эти бои начались 4 января боем под Ольгохтой.

На случай наступления красных на Ольгохту полковник Ефимов наметил позицию по опушке леса в ½—¾версты на запад от разъезда. Эта заранее выбранная и устроенная позиция представляла собой линию снеговых окопов, к которым с разъезда были протоптаны в снегу тропинки для каждой роты. Линия железной дороги рассекала позицию на два участка: северный и южный. Первый из этих участков полковник Ефимов поручил Воткинскому стрелковому, второй – Добровольческому стрелковому полку.

Позиция добровольцев имела отличный обзор и обстрел на полторы-две версты, так как местность на запад от их окопов была совершенно открыта и никаких кустов и деревьев там не имелось. Не ближе