Судьба зимней вишни - Людмила Зарецкая

Все-таки как хорошо, что у меня есть Саша и мне не нужно мучиться с выбором правильного решения!

* * *

В субботу мы с девчонками снова собрались у меня. Честно говоря, к этому времени я оказалась в полном раздрызге чувств. Петрович не появлялся и не звонил уже две недели. Его мобильный, на который я последние два дня названивала с перерывом в пятнадцать минут, находился вне зоны доступа. С одной стороны, я понимала, что мужчины не любят, когда в их жизнь вмешиваются. Особенно такие мужчины, как Петрович. С другой стороны, я ужасно беспокоилась.

В моих мыслях не было даже тени ревности. Я понимала, что Саша вряд ли признался бы мне в любви, собравшись исчезнуть насовсем. И ни минуты не сомневалась, что его длительное отсутствие связано исключительно с работой, но эта работа могла быть опасной. Именно поэтому я и сходила с ума.

Чтобы отвлечься от черных мыслей, я сделала в квартире генеральную уборку. За этим занятием меня и застала Настя, которая приехала раньше других, чтобы помочь мне с готовкой на вечер. Мы вместе вынесли в контейнер несколько бумажных мешков мусора. Львиная их доля собралась в комнате Сережки. Пользуясь его отсутствием, я тщательно разгребла завалы в его шкафах и столе.

Настя – моя подруга, но я не могу не признать, что у нее очень тяжелый характер. В чем это выражается? Да хотя бы в том, что она всегда говорит, что думает. Не оглядываясь на личности.

Вытерпеть это может не каждый. Честно скажу, нашу компанию эта Настасьина особенность не напрягает. Во-первых, она, как правило, говорит неприятные, но совершенно справедливые вещи. Во-вторых, мы ее просто любим.

Но, естественно, нашу терпимость разделяют далеко не все. Именно поэтому Настена с ее ярко выраженной русской красотой (рост – метр семьдесят, вес – семьдесят, размер – сорок восемь, коса с руку толщиной длиной до попы) практически все время одна. Ценители ее внешности находятся с регулярным постоянством, но характер выдерживают максимум две недели. А потом постыдно покидают поле боя.

На мой взгляд, это несправедливо, потому что Настя – настоящий друг. Верный, надежный. Такая будет рядом с любимым мужчиной и в горе, и в радости. В нищете или параличе не бросит, из горящей избы на себе вынесет.

Расставляя по местам вымытую с содой посуду, я рассказывала Насте о нашей с Инкой поездке на дачу к Шаповалову, о разыгравшейся там трагедии и о дебоше, учиненном неизвестными придурками в салоне у Лельки. Последнюю неделю Настена провела на семинаре в Москве. Их с Инкой газета подкармливается каким-то американским фондом, радеющим за независимость российской прессы. Поэтому примерно раз в полгода подруги по очереди ездят на какие-то бессмысленные, на мой взгляд, мероприятия.

О сделанном мне предложении руки и сердца я предпочла умолчать, а роскошное кольцо заранее спрятала в шкатулку с драгоценностями.

– Интересно, – задумчиво произнесла Настя, кидая в раковину очищенную картофелину, – интересно, между этими событиями есть какая-нибудь связь?

– Да ну, – отмахнулась я. – Какая может быть связь между неизвестной девицей, которая абсолютно случайно оказалась на даче, где я была первый раз в жизни, причем, заметь, с Инкой, и погромом в салоне у Лельки? Ее ведь на даче не было.

– Не знаю. – Настя мокрой рукой почесала кончик носа, а потом потерлась им о свитер. – Вокруг тебя какие-то странные дела творятся последнее время, не находишь?

– Абсолютно не нахожу, – нахмурилась я.

– Правильно, ты находишься в эпицентре событий, поэтому не можешь охватить взглядом всю картину. А я смотрю со стороны, поэтому мне виднее.

– Ну и какие же это события? – подбоченилась я.

– Суди сама. Ты долгие годы жила устоявшейся жизнью, в которой абсолютно ничего не происходило. У тебя были дом, работа, Серега, мама, Павел, ну и мы, конечно. А тут за короткий срок появляются сразу два новых мужика. Прочно женатый любовник, которого ты уже и не чаяла увидеть разведенным, делает тебе предложение. В твоем рабочем компьютере кто-то копается. Твоя бывшая свекровь, редкостная сука, конечно, но все же пребывавшая до этого в здравом рассудке, заявляет, что за ней следят. У Лельки разносят салон. И вдобавок на твоих глазах умирает человек. Тебе не кажется, что это «весьма чересчур», как говорит наш редакционный фотограф?

Я поежилась. Нарисованная Настей картина действительно выглядела «весьма чересчур». Если не хуже.

– Ну и как ты можешь все это объяснить? – слегка дрожащим голосом спросила я.

– Никак не могу, – спокойно ответила Настя. – Но мне это все не нравится.

– А, – махнула рукой я, – ты же знаешь, что самые сложные и невероятные вещи, как правило, имеют самое простое, лежащее на поверхности объяснение. Так что все это, скорее всего, совпадение.

– Поживем – увидим, – философски заметила Настя и высыпала картофельные очистки в мусорное ведро. – Но ты, пожалуйста, подруга, все-таки будь осторожнее. Возможно, ты тут вообще ни при чем. А все дело в одном из твоих мужиков. Один – известный бизнесмен, миллионами ворочает. Откуда ты знаешь, кому он за свою жизнь успел наступить на хвост? Второй вообще выскочил как черт из табакерки. Никто его раньше не видел. Никто о нем ничего не знает. В общем, тщательнее давай.

Мне захотелось сменить тему, и я спросила у Насти, не против ли она, если мы позовем на сегодняшние посиделки Лору. Я вспомнила, что так и не пропесочила ее за проделки с кавалерами. Несчастный Барулин по-прежнему лежал в больнице с воспалением легких, и, как мне доложила Ируська, Лора его ни разу не проведала.

– А че, давай… – равнодушно сказала Настя. – Посмотрим хоть на это твое чудо.

Я позвонила Лоре и буквально силой вырвала у нее обещание прийти ко мне сегодня вечером. Голос у одноклассницы был вялый и недовольный. Она заявила, что очень устала за неделю и собиралась провести вечер в постели перед телевизором, но я была чертовски убедительна, так что Лоре пришлось подчиниться моему напору.

Инка прибежала раньше других. Принесла свой вклад в девичий ужин. Надо сказать, она уникальная кулинарка. Если бы Гоша не был в прошлом спортсменом и не поддерживал видимость спортивного режима до сих пор, то ему явно грозила бы смерть от ожирения. Несмотря на постоянную занятость на работе (Инкины материалы не сходят с первых страниц газеты), она каждый вечер устраивает своим домашним праздник желудка.

От ее пиццы мой Сережка в буквальном смысле слова сходит с ума. Ее пельмени – чудо кулинарного искусства. Ее котлеты тают во рту. Ее пироги вызывают гастрономический оргазм. Как ей удается при этом сохранять свой сорок второй размер, я не понимаю. Сегодня подруга притащила лазанью. Ее перед подачей на стол следовало разогреть.

Затем появилась Наташка. Раздеваясь в прихожей, она украдкой показала мне новый мобильник.

– Видала? Развольский подарил. – Голос Наташки лучился радостью. – Просто так. Сказал, давно меня не баловал. Я подумала, и правда давно. А еще мы с ним на туристическую конференцию через две недели едем. На Мальту. Представляешь, проведем вдвоем пять дней! И он будет целиком мой. Без этой своей кикиморы.