Маленькая белая лошадка в серебряном свете луны - Элизабет Гоудж

– Захария заслужил свою тресковую голову, – сказала Мария.

– А ты, маленькая госпожа, – отозвался Мармадьюк Алли, снова зовя ее к столу, – заслужила свой сладкий пирог, вишни и молоко.

После обеда Дигвид ждал их, прохаживаясь вокруг коляски. Он вычистил ее так, что она сияла и сверкала, несмотря на свою ветхость… Она напоминала большую корзинку или детскую колыбельку и стояла почти у самой земли на четырех крепких колесах. Сам кузов был обит простеганной красной саржей, а на деревянном сидении лежали красные подушки. Дигвид устлал пол свежей соломой и украсил оглобли алыми лентами, а на голове Барвинка тоже была красная лента.

Сопровождаемые сэром Бенджамином, мисс Гелиотроп, Мария и Виггинс с необычайной помпой спустились с крыльца, понимая, что первый раз проехаться в коляске, которой не пользовались двадцать лет, событие важное. На мисс Гелиотроп была ее лучшая новая кружевная косынка поверх фиолетового бомбазинового платья, черная накидка и шляпка с маленькими полями. Она несла ридикюль со сборником эссе, и ее прекрасные голубые глаза сверкали от удовольствия. Мария надела зеленое льняное платье, зеленую с желтыми полосками пелеринку и зеленую шляпку с желтым перышком. Виггинс в зеленом кожаном ошейнике по такому случаю был лишний раз вычесан и выглядел совершенно счастливым. Тишайка, чувствовавшая себя куда лучше, хотя еще должна была, сходя по ступенькам, ковылять на трех лапках, смотрелась очаровательно в ошейнике, сплетенном из серебристых ниток, который сделала для нее Мария, и ее длинные уши стояли торчком.

Пока мисс Гелиотроп и Мария усаживались в коляску, а Дигвид укрывал им колени пледом, Виггинс сам прыгнул внутрь и уселся у них в ногах, а затем дал понять Тишайке, что она может сесть рядом с ним с любезностью, заставившей Рольва улыбнуться в усы. Рольв, конечно, сопровождал их, но сам по себе, потому что в коляске для него не было места. Захария наблюдал за ними с порога, благосклонно мурлыча, а его хвост как всегда был втрое сложен на спине. Он не собирался их сопровождать, потому что без особенной необходимости не любил отлучаться из дома. Сэр Бенджамин и Дигвид тоже не собирались ехать с ними, потому что маленькая коляска была слишком женственной и не выдержала бы их солидной комплекции. Но они дали Марии ясные инструкции – как править вожжами и какого пути следует держаться, когда они проедут деревню, и теперь отправляли дам с большим волнением.

– Овцы, которых вы увидите на Райском Холме, мои, Мария, а значит, твои тоже, – сказал сэр Бенджамин. – Возможно, ты увидишь там и мальчишку-пастуха. Лучший пастух в округе.

– Я посмотрю на них, сэр, – сказала Мария, когда они тронулись.

Она решила, что править не так увлекательно, как кататься верхом. Однако Барвинок шел быстрой рысцой, а маленькая коляска весело подпрыгивала. Становилось жарко и душно, и они обрадовались тому, что при движении их обвевал ветерок.

– Ты уверена, что справишься, дорогая? – беспокоилась мисс Гелиотроп. – Ты нас не опрокинешь?

– Мне не удастся, даже если я этого захочу, – ответила Мария. – Это круглая и устойчивая колясочка, и она так близко к земле.

– Да, конечно, – сказала мисс Гелиотроп, выглядывая из коляски. – Если мы упадем, то не слишком далеко. Ты не думаешь, дорогая, что будет гроза?

– Еще слишком рано для гроз, – успокоила ее Мария.

– Надеюсь, мы не встретим цыган или браконьеров или еще кого-нибудь в том же роде, – сказала мисс Гелиотроп. – Здесь это встречается, ведь ты слышала про ловушки.

Мария кнутиком указала на массивную фигуру Рольва, бегущего рядом с ними.

– Ах, да, – согласилась мисс Гелиотроп, – Это надежный защитник. Хотя, понимаешь ли, иногда защитник может пугать больше, чем те, от кого он защищает.

– Рольв готов умереть за тех, кого я люблю, – убежденно заявила Мария.

Но мисс Гелиотроп оставалась в унылом расположении духа.

– Ты уверена, что знаешь дорогу? – спросила она.

– Конечно, – ответила Мария. – Но если бы даже я не знала, Барвинок-то знает.

Барвинок, действительно, все знал сам. Без всякого вмешательства Марии он свернул через поломанные ворота в деревню, и коляска покатилась по деревенской улице мимо церкви. Миновав церковь, они увидели большую часть приходского дома, и мисс Гелиотроп даже вскрикнула от восхищения: – Это домик моей мечты. Именно в таком домике мне бы хотелось жить.

– Это невозможно, – отозвалась Мария – Там живет Старый Пастор.

– Я имела в виду, дорогая, – важно произнесла мисс Гелиотроп, – что я хотела бы жить в этом домике, если бы его уже не выбрал своим пристанищем Старый Пастор.

Барвинок свернул влево, и они попали на узкую с глубокими колеями дорожку, вьющуюся в ложбине между двумя высокими обрывами, густо заросшими папоротником, барвинком и первоцветами. Обрывы были так высоки, что они не видели, что за ними. Звонкий ручеек сбегал с одного из них, это был тот самый ручеек, что тек вдоль деревенской улицы.

– Это, должно быть, очень старая тропа, – сказала мисс Гелиотроп, – Я помню, как мой отец рассказывал мне однажды, что дороги все больше и больше углубляются в почву, когда с годами все больше ног проходит по этой земле.

– Наверно, тут ходили взад-вперед монахи, – сказала Мария. – Их пастухи гоняли этой тропой своих овец. Сэр Рольв и его друзья скакали здесь, когда отправлялись в охотничий домик. Лунная Принцесса на белой лошадке ускакала этим путем. Деревенские жители веками ходили молиться к святому источнику и загадывать три желания под волшебным терном, где сэр Рольв нашел морскую белую лошадку. Они и сейчас сюда ходят. Не удивительно, что тропа ушла так глубоко.

– О чем ты говоришь, дитя мое? – спросила мисс Гелиотроп.

– Старый Пастор рассказывал мне сказки, – ответила Мария.

– Надеюсь, ты не слишком забиваешь себе голову всем этим?

– Нет, нет.

Тропа была не длинная, но такая крутая, что Барвинок мог идти только шагом, поэтому Виггинс и Тишайка выскочили из коляски и присоединились к Рольву. Виггинс выбрал себе удобный путь по колее, Тишайка скакала на трех лапках, а Рольв, как всегда сильный и целеустремленный, легко шел вверх. Но вот, наконец, тропа кончилась, и они оказались на Райском Холме. Барвинок остановился, так что мисс Гелиотроп и Мария могли осмотреться.

Райскому Холму его название очень подходило, он действительно казался прекраснейшим местом в мире.

– Глаза я подняла к холмам, откуда помощь шла, – процитировала мисс Гелиотроп.

Мария не сказала ничего, но выпрыгнула из коляски, прошлась по мягкой траве и начала рассматривать все кругом. Они были так высоко, что вся Лунная Долина была перед ней как на ладони. Деревня, церковь и приходский дом казались отсюда деревянными детскими игрушками среди покрытых почками деревьев и расцветающих садов. Справа, вниз с холма к парку Лунной Усадьбы шли каменные уступы, в которых прятался туннель и домик Малютки Эстеллы. Вид на парк и саму усадьбу был прекрасен. А слева была огромная мрачная туча соснового бора, скрывающаяся в северных холмах.