Ислам. Цивилизация, культура, политика - Майсем Мухаммед Аль-Джанаби

Ибн Сина написал свое маленькое знаковое послание, будучи в тюрьме. Сквозь зарешеченное окошко крепости он старался увидеть соблазнительную надежду, которая всегда сопутствует отважным умам на крутых поворотах жизни. Не удивительно, что философ пришел к одной из самых глубоких мыслей, над которой бился на каждом этапе своей жизни и деятельности. Он сказал, что все, что ему трудно обосновать аргументом, можно отнести к области возможного, и тогда надежда и действие станут чем-то единым, сольются в вечном пробуждении, как это произошло в его послании «Хайе ибн Йакзан».

Ас-Сухраварди родился в 1150 г. в селении Сухравард в горной местности области Фарс в Северо-Западном Иране. Умер (отравлен) в 1191 в г. Алеппо. Первоначальное обучение получил у шейха Мадж ад-Дина ал-Джили. С раннего возраста Ас-Сухраварди увлекся философией. Благодаря книгам Ибн Сины и сочинениям суфийских авторов в нем пробудился интерес к различным философским традициям и религиям, что свидетельствует об уровне его духовного и интеллектуального развития. Это развитие нашло свое выражение и в его страсти к путешествиям, в стремлении выйти за географические рамки и пределы традиционного окружения; вся его жизнь превратилась в бесконечное путешествие ради познания и встречи со своей судьбой в процессе этого познания. На это он указывает в одном из своих посланий: «Тридцать лет и более из своей жизни я провел в путешествиях, исследованиях и поиске сотоварища в изучении наук». Путешествия сформировали свободную личность Ас-Сухраварди и ее открытые духовные горизонты наряду с готовностью пренебречь консервативными традициями. В этой связи один из современников ас-Сухраварди сказал: «Как умен и красноречив этот юноша! Но я опасаюсь за него из-за его слишком большого безрассудства и почти полного отсутствия предосторожности, ведь это может стать причиной его гибели». В то же время Ибн Аби Усаиби‘а сказал о нем следующее: «Он (ас-Сухраварди) был уникальным человеком своей эпохи в области правовых дисциплин, сведущим во всех философских науках, знатоком основ мусульманского права, очень умным, одаренным от природы и красноречивым человеком. Его знание превышало его разум». Эта оценка была бы еще более высокой, если бы жизнь ас-Сухраварди не оборвалась так рано. Цели, жизненный путь и усилия философа подчинялись его жажде поиска истины, что сделало его странником, пребывающим в вечном изгнании. Не удивительно, что один из его трактатов, содержащий комментарий к повести «Хайе ибн Йакзан», называется «Повесть о западной чужбине».

Великие умы всегда ощущают себя чужими без отчуждения, сторонними без отстранения. Но обычным людям не дано понять этой чуждости и этой сторонности как способов самоосовершенствования. Эту особенность описал последователь ас-Сухраварди аш-Шахразури в своей книге «Нузхат ал-арвах» («Отрада душ»). Он отмечает, что мыслитель был высокого роста, заплетал волосы и бороду, был склонен к мистическим радениям с музыкальным сопровождением. Он высказывал глубокое пренебрежение к любому проявлению власти и богатства. Философ придавал своей одежде вызывающий вид. Один из его современников сообщает о поучительном эпизоде, имевшем место во время совместного посещения мечети Миарвин. Ас-Сухраварди был одет в короткую синюю стеганую джуббу[194], на голове у него была высокая шапочка, а на ногах – сандалии. Когда рассказчика увидел кто-то из друзей, он приблизился и сказал: «Ходи с кем угодно, только не с этим погонщиком ослов!» На что тот ответил: «Замолчи! Это Владыка времени Шихаб ад-Дин ас-Сухраварди!» Человек удивился, проникся серьезностью и удалился.

В другом рассказе мы встречаем ас-Сухраварди в черном головном уборе. Какой-то человек подошел и заговорил с ним, хотя ас-Сухраварди в это время мысленно пребывал в ином мире: «Ты бы надел на голову что-нибудь другое, а не этот черный убор». Ас-Сухраварди трижды произнес: «Испачкается», – и трижды услышал в ответ: «Почистишь!» Тогда ас-Сухраварди сказал: «Я живу не для чистки одежды. У меня есть более важное дело»[195].

В этом рассказе в какой-то мере отражаются его непокорство и цельность личности, как и интеллектуальное и практическое совершенство, как внешнее, так и внутреннее. Этот идеал нашел свое выражение в его идее «божественного мудреца». По мысли ас-Сухраварди, «божественный мудрец – тот, чье тело становится как платье, которое он иногда снимает, а иногда надевает на себя. Человек не будет считаться мудрецом, пока не познает священное опьянение и не снимет и вновь не наденет свое тело как платье. Тогда, если он пожелает, то вознесется к свету или же явится в любом образе, в каком захочет. Что касается способности к подобному перевоплощению, то ее он обретет благодаря озаряющему его свету. Разве ты не видишь, что раскаленное железо из-за того, что на него воздействовал огонь, уподобляется огню, испускает свет и горит? Душа есть сущность святости, так как подвергается воздействию света и одевается в одежды восхода солнца. Она испытывает влияние и сама воздействует, подает знаки и прибегает к воображению, в результате чего рождается нечто новое. Шарлатаны совершают мошенничества посредством фокусов, а идеальный муж, осененный светом и чтящий порядок, непричастен ко злу. Он воздействует на вещи благодаря поддержке света, ибо он – сын Святости»[196].

Его мысль о божественном мудреце изложена необычным образом, вопреки традиционным представлениям религиозных ученых и богословских школ в исламе. Отсюда и расхождение относительно того, кем его считать – правоверным мусульманином или богохульником. Последнее – удел мусульманских правоведов, то есть тех людей, к авторитету которых прибегала власть, вынося решения по религиозно-правовым вопросам. Они сделали все, что было в их силах, для завлечения этого «безумца», у которого «знания превышали разум», на мнимый богословский диспут. Мусульманские правоведы смогли причислить его к «богохульникам» в ходе спора вокруг проблемы божественной силы. Религиозные ученые толковали ее в соответствии с «ясными указаниями» из текста Корана и предания, тогда как ас-Сухраварди рассматривал ее согласно критериям чистого разума. Данный конфликт отражает сущностную пропасть между позицией сторонников творческой силы и свободы человека и точкой зрения сторонников подавления этой свободы. Власть в лице друга философа, айубидского правителя ал-Малка аз-Захира[197], отреагировала на результаты диспута согласием на казнь ас-Сухраварди, на «предание его смерти ради прекращения смуты». Говорят, что впоследствии ал-Малк аз-Захир раскаялся в этом и наказал тех, кто скомпромитировал ас-Сухраварди. Нам остаются только догадки. Но очевидно, что человек, облеченный властью, вряд ли способен быть верным и надежным в общении со свободным мыслителем.