Краткая история цифровизации - Мартин Буркхардт

Читатель: А с ценностями-то что?

Автор: Давай возьмем труд. Скажем, в Средние века в труде не было ничего благородного, он был скорбным уделом тех, кто не имел наследства. Прошли годы, и труд удивительным образом стал источником нашей самоидентификации. И вот теперь может выясниться, что роботы могут выполнять ту работу, которая нам так важна, значительно быстрее и лучше. Что если беспилотные автомобили разовьются настолько, что обычные автомобили можно будет запретить – просто из-за того, что люди с их склонностью к алкоголю, рискованному поведению и небрежностям водят не так безопасно, как автоматы? Это серьезно повлияет на людей, которые любят автомобили и не мыслят жизни без возможности сесть за руль и куда-нибудь поехать.

Читатель: Не очень оптимистично звучит.

Автор: Это всего лишь признак того, что наша система ценностей меняется. Я не говорю, что это плохо, боже упаси. Зачем мучиться с какой-то работой, если машина может выполнить ее значительно лучше?

Читатель: Ну, например, чтобы взаимодействовать с другими людьми, да и вообще – как же не работать?

Автор: То есть ты хотел сказать: «Потому что за нее платят»?

Читатель: Пожалуй. Когда человек теряет работу, он теряет уверенность в будущем.

Автор: Потому что люди считают, что лишатся работы только они, не понимая, что это наша общая судьба. А ведь на самом деле так и есть: мы все когда-нибудь перестанем работать и начнем заниматься теми делами, которые каждый из нас сейчас откладывает «до пенсии». В будущем нас ждет настоящая революция сферы труда, и «трудовая пенсия» будет наступать значительно раньше, чем сейчас, поэтому мне удивительно, что никто не пытается решать сопутствующие этому проблемы уже сегодня.

Читатель: Разве? Появились же совершенно новые профессии – консультанты по соцсетям, инфлюэнсеры, звезды YouTube. Мне кажется, тут чего только нет.

Автор: Было бы странно, если бы таких людей не было. Меня расстраивает то обстоятельство, что мы только реагируем на свершившиеся события и не пытаемся предвосхитить будущее человеческого общества. Компетентных специалистов не хватает особенно в сфере образования. Мой сын, например, вырос на компьютерных играх, для него это абсолютно естественное явление. Теперь посмотрим, что об этом говорят в СМИ: какие-то сомнительные эксперты, не обращая внимания на снижение общего уровня насилия, ходят по ток-шоу и без устали рассказывают нам, что компьютерные игры нужно запретить, потому что из-за них дети станут машинами для убийства. Потом, правда, выясняется, что один из этих экспертов в области компьютерных игр, который раздавал интервью направо и налево, на самом деле только недавно научился заходить в свой электронный почтовый ящик. Там, где невежество смешивается с истерией, бесполезно искать здравый смысл. Думаю, поэтому я и написал эту книгу: мне хочется, чтобы не было ни раздутых страхов, ни легкомысленного отношения к обучению новым технологиям – как у нашего министра образования, который считает, что стоит лишь дать ребенку в руки айпад, и член цифрового общества готов.

Читатель: То есть ты всё еще веришь в просвещение?

Автор: Сложно сказать. С одной стороны – да, потому что только осознав происходящее, можно начать мыслить и понять, что мир вокруг себя можно обустроить совсем по-другому. С другой стороны – нет, ведь мне кажется, что эпоха просвещения пока даже не начиналась, и цифровизация, с которой сейчас носится наше общество, – очень показательный пример этому.

Читатель: Не понимаю. Объясни, пожалуйста.

Автор: У философа Иммануила Канта есть эссе «Что такое просвещение?». В нем он призывает самостоятельно мыслящих людей пользоваться собственным разумом, а не полагаться только на книги, мнение врачей, церковных или мирских авторитетов. Текст заканчивается требованием обращаться с человеком сообразно его достоинству, ведь он есть нечто большее, чем машина. Если переформулировать, то это значит, что достоинство возникает вне машины – и именно в этом смысле просветительский проект не то что не доведен до конца, а даже не начинался. Само понятие машины до сих пор представляет собой terra incognita, хотя оно уже определяет нашу жизнь. Обрати внимание, все говорят про цифровизацию, но используют при этом околорелигиозные термины: кто-то называет ее проклятием, кто-то – манной небесной, кто-то сравнивает с кометой, внеземным разумом, искусственным интеллектом… А я не согласен: машина – это не какое-то угрожающее нам инородное тело, машина – это мы сами!

Так что, мы рассказали всю историю цифровизации или хотя бы обрисовали ее в общих чертах? Нет, это невозможно, ведь она еще не закончилась. Мы уже поняли главную особенность компьютера: его история началась много веков назад. К его созданию приложили руку сотни философов, ученых и инженеров, и совершенно бессмысленно назначать кого-то из них единоличным создателем вычислительной машины. К сожалению, этим страдают многие другие рассказчики: у кого-то компьютер изобретен Тьюрингом, у кого-то – фон Нейманом, у кого-то – Конрадом Цузе. Такие выводы, безусловно, льстят поименованным господам, однако принижают вклад всех остальных участников этого поистине коллективного созидательного процесса. Мне кажется, справедливо обратное: никто и никогда не изобретал компьютер целиком, а вот отдельные его части – да, пожалуй. Если бы Джорджу Булю приснилось, что на его логике будут работать дейтинговые приложения, то он бы зажмурился и потер глаза от удивления. В недоумении остался бы и Чарльз Бэббидж, если бы ему кто-то сказал, что его вычислительная машина будет применяться в беспилотных автомобилях, для вычисления координат китов в океане и отслеживания трендов в Twitter. Выходит, что называть каждого из них отцом современного компьютера не только неуместно, но и категорически неверно. Компьютер нужно рассматривать как результат труда нескольких поколений, как большой готический собор, в строительстве которого участвовало множество архитекторов, учившихся друг у друга. Ровно поэтому большинство людей пожимают плечами, когда их спрашивают, кто изобрел компьютер, что придает его истории особую загадочность.

Трудность представляет также вопрос о роли компьютера в обществе, то есть о его природе как вещи. Давайте сравним компьютер с обычным инструментом, скажем, молотком. Конечно, для некоторых любая проблема в жизни сводится к гвоздю, потому что у них в распоряжении только этот молоток, однако это скорее исключение из правил. Для всех остальных молоток – это такое продолжение руки, усиливающее удар и служащее для забивания гвоздей. А вот для чего служит компьютер? Чтобы отправлять почту? Чтобы лайкать партнеров в «Тиндере»? Чтобы подавать налоговую декларацию? Может быть, чтобы производить вычислительные операции, раз слово «компьютер» образовано от слова computus, то есть «вычисление»? Компьютер на самом деле может выполнять тысячи и тысячи операций и делать это упорядоченным образом (поэтому, кстати, в романских языках слово «компьютер» происходит не от слова «вычисление», а от слова «порядок»: во французском он ordinateur, а в испанском – ordenador).