Лезгинка на Лобном месте - Юрий Поляков

В точном соответствии с этим новым принципом и вел себя Собчак, будучи мэром. Точно так же ведет себя он и теперь, когда журналисты стали печатать о нем разоблачительные материалы, а следственные органы задавать некоторые вопросы. Любой студент юрфака, если за ним нет греха, спокойно пойдет по адресу, указанному в судебной повестке. И вдруг безвинный профессор права пугается вызова к следователю, точно монашка, обнаружившая у себя под подушкой искусственный фаллос. Где же логика? Ах, я совсем забыл, что мы с вами логическим мышлением не обладаем и наше дело, глядя в телевизор, просто сочувствовать несчастному экс-мэру, затравленному супостатами до тяжкого сердечного недуга! Постойте, какими такими супостатами? У нас же не мафиозный паханат, а демократическое общество во главе с гарантом! А если и есть некоторые странности, выражающиеся иногда, например, в танковой стрельбе по парламенту, то почему же Собчак не замечал этого, возглавляя вторую столицу и активно участвуя в разработке новой конституции свободной России? Бывшему мэру обижаться на нынешнюю российскую действительность так же нелепо, как арестованному наркому Ежову сетовать на жестокость следователей НКВД. Впрочем, я опять забыл, что у нас с вами нет и не может быть логического мышления, поэтому мы должны во всем верить депутатке Нарусовой, превратившейся в своего рода телевизионную Шахерезаду.

Сейчас Собчак в Париже, в городе, куда со всего света съезжаются художники, влюбленные и обмишурившиеся политики. Он бодр и спокоен – ведь в далекой России дело его живет и побеждает: собчачизация продолжается…

В Москве имел место быть учредительный съезд Конгресса интеллигенции РФ. Посетили его разные ударники умственного труда, но преобладали там все-таки люди, которых объединяют между собой две особенности. Первая: все эти интеллектуалы резко критически относятся к советскому периоду отечественной истории и достаточно лояльно к текущему моменту. Вторая: все они получили известность, звания, чины именно при советской власти, и вряд ли нужно объяснять, что получили не за борьбу с режимом. И если нелюбовь автора фильма «Офицеры» Бориса Васильева к большевикам хоть как-то можно объяснить его блуждающими дворянскими генами, то аналогичное чувство, испытываемое, скажем, бывшим главным редактором журнала «Сельская молодежь» Олегом Попцовым (не путать с Олегом Поповым), необъяснимо до иррациональности. Другими словами, без Фрейда не разберешься… Хотя, впрочем, советофобию некоторых моих сверстников, сорокалетних людей, я объясняю трудным детством, проведенным в «Артеке».

Замечательна фигура главного организатора съезда – лидера движения «Народные дома» Сергея Филатова – в недавнем прошлом главы администрации президента. Благодаря его присутствию весь съезд напоминал чем-то празднованье дня рождения бывшего директора гастронома, в течение многих лет снабжавшего дружественную творческую и научную интеллигенцию съестными редкостями. И хотя теперь он уже не повелевает дефицитами, друзья-интеллигенты в благодарность за былое собрались почествовать бывшего завмага, тем более что в гости обещался еще и начальник торга, в последний момент, к сожалению, захворавший гриппом. Но раз уж собрались – почему бы не потолковать о судьбах отечественной интеллигенции, а точнее – интеллигентства?

Я не раз уже писал о том, что разделяю интеллектуалов на два, так сказать, отряда. Интеллигенция – это те работники умственного труда, которые более озабочены судьбой народа, Отечества, нежели собственным благополучием. Второй отряд – интеллигентство (по аналогии с дворянством, купечеством) – это те интеллектуалы, которые прежде всего беспокоятся о личном благополучии и интересах своего социального слоя. Сказать, что первое хорошо, а второе плохо – не сказать ничего. Когда интеллигенция приходит к власти – она начинает строить новую жизнь, часто даже не спросив, а хочет ли этого народ. Когда интеллигентство приходит к власти – оно начинает строить загородные виллы, не поинтересовавшись даже, что думает об этом народ. Кстати, народ в противостоянии, в полемических битвах интеллигентства и интеллигенции стал чем-то вроде дощечек «Велесовой книги». Одни считают их подделкой, вторые – подлинной вещью, но ссылаются и те и другие постоянно… Очевидно: интеллектуалы, собравшиеся на учредительный съезд, новую жизнь строить не собираются. Скорее всего их объединяет озабоченность тем фактом, что власть им явно недодала за активное участие в демонтаже предыдущего режима. Возможно, для выбивания из власти этой «задолженности по зарплате» и был учрежден на съезде постоянно действующий Конгресс с соответствующим аппаратом. Впрочем, наиболее талантливые и энергичные делегаты съезда многого от власти не ждут. Они заняты возделыванием своих профессиональных садиков, о чем, например, не лукавя, и сказал в телеинтервью Олег Табаков. Что ж, зал в его замечательном театре «Табакерка» очень невелик, и, полагаю, то обстоятельство, что население России убывает на два миллиона человек в год, он почувствует на себе не скоро…

Президент перенес грипп без осложнений, обследовался в кардиологическом центре и с отлично функционирующими шунтами вернулся на работу в Кремль, чтобы в начале января отправиться в очередной отпуск. Эта информация облетела все СМИ, как раньше облетала весть о запуске очередного советского космического корабля. Тема президентского здоровья, надо сказать, гораздо больше занимает наши СМИ, чем, например, то обстоятельство, что по продолжительности жизни постсоветский человек скоро догонит первобытных охотников, погибавших, если верить антропологам, вскоре после наступления половой зрелости.

Рассуждая о власти, о будущих президентских выборах, комментаторы все-таки позволяют себе иной раз иронию и даже сарказм, но когда заходит речь о здоровье гаранта, даже у самых ядовитых журналистов в голосе появляется та жизнеутверждающая вкрадчивость, с которой в коридорах ЦК некогда восхищались небывалой работоспособностью генсека, ежели его начинали вместо искусственного питания кормить с ложечки. С тех пор многое изменилось. О президентском кресле теперь можно говорить по-всякому, но о стуле президента, как прежде, – хорошо или ничего! Я тут как-то на досуге вдруг осознал: моя жизнь с конца восьмидесятых прошла под знаком состояния здоровья Б. Н. Ельцина. То вся Москва шепталась о странной речи, произнесенной им под влиянием неведомых снадобий с трибуны партийного пленума. То вся страна радовалась его благополучному падению с элитного моста где-то в районе правительственных дач. То вышедшая на простор площадей кухонная интеллигенция до хрипоты обсуждала «эффект Буратино», обрушившийся на борца против привилегий во время пребывания в Америке. То докучливый Верховный Совет требовал экспертизы состояния Ельцина, который поднялся на трибуну перед депутатами, предварительно разгорячась в теннисном матче с верным Бурбулисом…

Репетицию немецкого оркестра, беспробудный шеннонский сон, сорок тысяч курьеров-снайперов, финскую войну в шведских снегах и многое другое я опускаю, так как все это уже вошло в сокровищницу общенациональных курьезов. Напомню лишь президентские выборы, когда народ, затаив дыхание, гадал: кто же победит – Зюганов или недуг? Победил Ельцин – и Зюганова, и недуг. А потом была знаменитая операция на сердце – и на несколько часов «атомный чемоданчик» оказался в руках премьера Черномырдина, очень хорошо знающего, сколь крепко пожатье десницы президента, даже когда он на бюллетене или в отпуске. У Е. Шварца где-то сказано, что человека легче всего съесть, когда он болеет или в отпуске. А тут мы имеем до уникальности обратную картину! Вот недавно здоровехонький генерал Николаев был отправлен в отставку бюллетенящим президентом. Сподвижники всенародно избранного прекрасно понимают: если тебя вызывают на ковер, то неважно, где он расстелен – в Кремле, Завидове или Барвихе.